Роман с демоном - Дмитрий Сафонов

— Мерзавка! — бушевала хозяйка квартиры. — Ничего… Ничего…

Она выскочила из зала через дальнюю дверь. Где-то вдалеке послышался отчетливый металлический звон. Анна и Северцев попятились к выходу, но злобная фурия, стремительно промчавшись по коридору, отрезала путь к отступлению. Она появилась перед ними, сжимая в руке длинный острый нож для разделки мяса. Уржумцева высоко занесла руку…

У Вяземской от страха подогнулись колени. Она хотела закрыть глаза, лишь бы не видеть этого ужаса, но веки отказывались повиноваться. Томительная вязкая слабость охватила тело. «Это конец!» — подумала Анна.

Как в замедленной съемке, она видела широкое лезвие, отбрасывающее на стены и потолок бледные искры. Оно поднялось над головой женщины, на мгновение застыло и потом, ускоряясь, понеслось вниз, со свистом вспарывая воздух. Северцев отпустил Анну и шагнул вперед.

Раздался громкий треск: лезвие пронзило рукав кожаной куртки насквозь, замедлило бег и на излете гибельного движения разрезало правую щеку Александра. Капли темной крови упали на свитер.

Увидев кровь, Уржумцева разжала пальцы. Нижняя челюсть задвигалась, будто женщина давилась комочком, лицо обмякло и задрожало. Издав глубокий вздох, она повалилась навзничь. Наступила тишина.

— Что это было? — с трудом ворочая языком, спросила Анна.

Она сама была близка к обмороку. Перед глазами все плыло и двоилось. Ей пришлось опереться на стену, чтобы не упасть.

— Если я ничего не путаю, то психиатр здесь — вы. Стало быть, это по вашей части.

Голос Александра звучал по-прежнему уверенно, и это несколько успокоило Вяземскую.

Северцев вытащил нож из куртки и отбросил далеко в сторону. Затем подхватил Уржумцеву на руки, отнес в комнату и положил на кушетку. Анна не решалась приблизиться и старалась держаться на безопасном расстоянии.

— Принесите воды! — скомандовал Северцев.

Анна, с трудом переставляя ватные ноги, поплелась на кухню. Нашла чашку и открыла кран. Руки дрожали, и на обратном пути она расплескала добрую половину.

Александр сделал большой глоток, глубоко вдохнул и прыснул Уржумцевой в лицо. Женщина пошевелилась и слабо застонала. Тушь, синие тени и румяна слились в разноцветные потеки, превращая лицо в пугающую маску.

Уржумцева открыла глаза; в них снова сверкнула ярость.

— Убирайтесь вон!!! — закричала она и сделала движение, явно намереваясь встать.

Северцева не пришлось просить дважды: подхватив Анну под руку, он поспешно ретировался. Не дожидаясь лифта, они скатились по лестнице и буквально вывалились из подъезда.

Вяземская долго не могла попасть в замок зажигания; Александр забрал у нее ключ и сделал это сам.

— Анна! — строго сказал он. — Соберитесь! Я бы сел за руль, но не умею водить машину.

Вяземская машинально кивнула. Нога утопила педаль газа, и «Лансер» нервно рванул с места. Анна едва смотрела на дорогу; ее взгляд был прикован к зеркалу заднего вида. Ей казалось, что она вот-вот увидит догоняющую их женщину с длинным ножом в руке.

Вяземская повернула на Кутузовский проспект, проехала пару сотен метров и спустилась к набережной. Все тело трясло, как в ознобе, и Анна была вынуждена остановиться.

— Хотел бы я знать, чем вы ей так насолили? — задумчиво сказал Северцев.

— Не знаю. Я первый раз ее вижу.

Предсказание мудрого Покровского, кажется, начинало сбываться. Как он сказал? «Копание в прошлом иногда бывает опасным…» Старик как в воду глядел. И зачем только она во все это ввязалась?

Вяземская не выдержала и разрыдалась. Она сидела и плакала, а Северцев, подставив плечо, нежно гладил ее волосы.

— Ничего… Ничего, все уже позади. Успокойтесь…

Она почувствовала легкое прикосновение его губ ко лбу. И это было именно то, чего ей так давно не хватало: ощущение, что рядом — мужчина, готовый в случае опасности заслонить своим телом «блестящую и неотразимую госпожу Вяземскую».

Каллы на заднем сиденье источали нежный сладкий аромат. Они были полны сдержанного достоинства и благородства.

Рюмин осторожно въехал на тротуар и припарковал машину перед кафе «Брюссель». Напротив входа стоял большой шатер, украшенный эмблемой «Стелла Артуа». Трое мужчин сидели за разными столиками и, уставясь в пустоту, сосредоточенно пили пиво. На улице было не то чтобы уж очень прохладно, но, выражаясь метким русским словечком, «свежо». Поэтому посетители предпочитали шатру уютный полумрак заведения.

Капитан взглянул на часы: стрелки показывали десять минут четвертого. Он опоздал на десять минут и поэтому нервничал. Рюмин высоко ценил пунктуальность и считал, что необязательные люди не заслуживают уважения. И тем более — доверия.

Он заранее злился на себя за то, что сейчас начнет долго и нудно извиняться, выставляя причиной извечные московские пробки. Именно из-за них он и задержался, однако это было слабым оправданием — в глубине души Рюмин наивно полагал, что человек сильнее обстоятельств, а не наоборот.

Рюмин щелкнул по носу деревянную статую на входе — толстого улыбающегося повара в высоком белом колпаке, — открыл стеклянную дверь и взбежал по ступенькам. В зале было тихо и темно. Зеркало за барной стойкой переливалось всеми цветами радуги, словно бензиновое пятно на поверхности лужи. Приглушенная инструментальная музыка доносилась откуда-то со стороны кухни.

Капитан огляделся в поисках Этель — и не увидел ее. Компания из четырех человек, две влюбленные парочки, коротко стриженный верзила, пьющий коньяк, и худенькая невзрачная студентка, расположившаяся в дальнем от входа углу. Заметив Рюмина, она помахала рукой.

Капитан подошел ближе и не смог сдержать удивленного возгласа: студентка оказалась той самой красавицей, что дефилировала по подиуму в Петровско-Разумовском два дня назад.

— Этель! Простите, не узнал вас… — Рюмин замолчал.

— Вы хотели добавить — «в одежде», — закончила за него Этель.

— Ну, в общем, да…

— Хотите, чтобы я разделась?

— Нет, спасибо. Не сейчас.

Капитан сел напротив девушки, подвинул к себе пепельницу и закурил.

— Вы принесли ключ?

Этель достала из сумочки ключ и положила на столик.

— Подниметесь со мной в квартиру? — спросил Рюмин.

— Может, немного подождете? Пока я допью чай?

Перед Этель стоял маленький фаянсовый чайник с зеленым чаем. Судя по запаху — с жасмином.

— Это ваш обед? Девушка вздохнула:

— Скорее, ужин. На обед были банан и йогурт.

— Вот как? — капитан небрежно поднял руку. Ему не нужно было изучать меню, чтобы сделать заказ. В «Брюсселе» Рюмин бывал и не раз. — «Альпийский салат» и пинту пива, — сказал он подошедшему официанту.