Под новым небом, или На углях астероида - Александр Кучаев

О преследовании неизвестных не могло быть и речи. Решиться на это означало подвергнуться смертельной опасности, так как можно было нарваться на засаду, да и людей в Бристоле, способных сразиться с неприятелем, было раз, два и обчёлся.

Петра Васильевича и Джона Уиллиса поручили заботам Мэри, а Свенсен, О’Брайен, Генри и Сергей – или Серж, как его называли бристольцы, – устроили военный совет. После недолгого обсуждения решили организовать оборону посёлка. Возглавить её должен был Свенсен, имевший боевой опыт. К обороне следовало привлечь всех мальчиков-подростков. Лучше всего было оставаться на территории посёлка и вести постоянное наблюдение за равниной.

Сергей и Генри, как самые ловкие и опытные среди подростков, были отряжены в разведку. Умело используя знакомый рельеф местности, они смогли выйти на след неизвестных и скрытно приблизиться к ним. Эта передовая группа врага состояла из четырёх человек. Даже она одна могла задать бристольцам немало хлопот, если бы решилась всерьёз атаковать их. Но, видимо, они не знали ни общей численности посёлка, ни сколько бойцов он может выставить.

Повиснув у вражеских разведчиков на хвосте, Сергей и Генри следовали за ними на минимальной дистанции. Так они дошли до их лагеря. У них глаза полезли на лоб, когда они увидели, сколько их там. Численность неприятеля в несколько раз превосходила всё взрослое мужское население Бристоля. Юные разведчики не понимали чужого языка, но они судили по жестикуляции и догадались, что на посёлок готовится нападение всеми имевшимися у противника силами и произойти это должно следующей ночью.

Возвратившись в Бристоль, юноши рассказали о неприятеле и его намерениях. Джон Уиллис к тому времени пришёл в себя, и самочувствие его несколько улучшилось. Узнав, что врагов много больше, чем может выставить посёлок, он сказал о невозможности какого-либо сопротивления, мол, нечего об этом и думать. Можно, конечно, героически погибнуть, но правильнее было бы всё оставить и спасаться бегством.

– Вспомним, что было пятнадцать лет назад, – сказал Уиллис. – Вспомним долину гейзеров. Людей, способных держать оружие, в то время у нас было втрое больше, чем сейчас. И всё же мы не устояли, большинство наших погибли. Я считаю, главное не посёлок, не хижины – их можно построить заново. Главное для нас – сохранить людей.

С ним согласились. О’Брайен сказал, что лучше всего двигаться морем, на плотах. Но плоты не могли принять всех. Поэтому на них разместили только раненых, малолетних детей и их сопровождающих и погрузили некоторое количество продовольствия и кое-что из имущества.

Наступила ночь. Со стороны гор потянул береговой бриз. Подгоняемые им плоты вышли в открытое море. Остальные пешим порядком двинулись по равнине на север. Перед тем как уйти, Сергей открыл загоны и выпустил коз и овец.

* * *

Спустя час после боя, уже в сумерках, бойцы арьергарда догнали ушедших вперёд бристольцев. На их появление женщины и дети отреагировали сдержанными восклицаниями. От неимоверной усталости у всех подкашивались ноги. Послышались предложения остановиться на отдых, но Игорь сказал, что сейчас не до отдыха, надо как можно дальше уйти от вражеского отряда.

Для подкрепления сил поделили остатки фиников и изюма. Ели на ходу. Игорь всё поторапливал, он опасался, что если измученные женщины и дети остановятся хоть на минуту, то потом не смогут двигаться.

– Лучше умереть, чем выдерживать такую сумасшедшую гонку, – проговорил кто-то в темноте. – Это бесчеловечно, так нельзя, надо пожалеть хотя бы детей.

Игорь не узнал голос, не разобрал даже все слова, но понял – упрёк адресован ему, так как именно он подхлёстывал людей. – Молчать и слушать меня! – негромко крикнул он, обрывая ропот. – Я повторяю: сзади враг и он может нас настигнуть. Сейчас он зализывает раны, и у нас появилась возможность оторваться от него. Её надо использовать. А дети… Наши дети выносливы. Они не умрут из-за того, что будут быстро идти. Но они могут умереть, если позволят себе расслабиться.

В полночь, однако, он вынужден был дать команду на отдых. Все опустились на землю там, где стояли. Один Сергей ещё бодрился, но Игорь понимал, что это всего лишь усилие воли. Приказав ему ложиться спать, он поднялся на пригорок и занял удобную позицию для охранения. Отсюда была далеко видна равнина, в нескольких шагах лежал спящий лагерь. Время от времени его взгляд останавливался на пленном – тот был неподвижен. Ему не дали ни фиников, ни изюма, а только позволили выпить немного воды. Сейчас Игоря ел червячок сомнения, справедливо ли с ним, этим пленным, поступили.

Перед рассветом он разбудил Сергея и, оставив его вместо себя в охранении, исчез на равнине, тёмной и настороженной. Вернулся он уже засветло с тушей молодого оленя на плечах. Вдвоём они быстро освежевали её и порубили на куски, после чего разбудили спавших вповалку людей. Игорь сказал, что времени на приготовление пищи нет и что сырое мясо быстрее восстанавливает силы. Оленину съели сырой. Кусок мяса достался и пленному. Снова тронулись в путь.

Ночной сон и экзотический завтрак оказали благотворное действие на беглецов – в течение нескольких часов они сохраняли довольно высокий темп движения. В полдень, когда солнце зависло над головой, устроили привал. Расположились в лощине, у ручья. К берегу приблизились оба плота, чтобы пополнить запасы пресной воды и передать идущим пешим ходом часть продовольствия.

О’Брайен сообщил, что на катамаранах всё более-менее благополучно. Дети чувствуют себя вполне удовлетворительно, об их безопасности можно не беспокоиться, потому что они привязаны за пояс крепкими верёвками.

Игорь помахал рукой всем находившимся на плотах и обменялся приветствиями с Джоном Уиллисом. Джон пошёл на поправку. Рана беспокоила его всё меньше, и он чувствовал себя совсем молодцом. Пётр Васильевич всё ещё не приходил в сознание, но Мэри сообщила о появлении некоторых признаков выздоровления; судя по её словам, состояние раненого было не совсем безнадёжным.

Прежде чем возобновить движение, Игорь попросил О’Брайена забрать трёх девочек, совершенно выбившихся из сил. Плоты были полностью загружены и глубоко осели в воду, но потеснились, часть имущества выбросили за борт и нашли место и для этих девочек. Двух взял О’Брайен, одну на свой плот посадил Генри.

Наступила минута расставания. Последние поцелуи, пожатия рук, крики напутствий, и плоты отошли от берега. Затем Игорь отдал несколько распоряжений относительно порядка движения, и вереница людей вновь потянулась на север.

Ни в этот, ни в последующие пять дней вражеский отряд не появлялся. Шансов на спасение становилось всё больше, и бристольцы повеселели. Для отдыха стали отводить больше времени. С наступлением темноты стали разжигать костры – или в прибрежных скалах, или где-нибудь в низине среди холмов, поросших деревьями, откуда не было видно отблесков зарева.

При переходах Игорь, не теряя из виду соплеменников, держался на значительном расстоянии сзади от них и то и дело уходил в глубину равнины. Он кружил по ней, высматривая, нет ли погони. Его лук не оставался без дела, посылая стрелу то в кабана, то в дикую козу, то в отяжелевшего на тучных кормах фазана. Свенсен, Марта и Сергей иногда тоже приносили добычу. Старались не отставать от них и обычно шедшие в головном охранении тринадцатилетние подростки Лу и Стив. Первому из них, сыну Свенсена, особенно везло, и несколько раз он подстреливал то куропатку, то перепёлку. Его сверстник, сын Уиллиса, не был так удачлив в охоте, зато он отличался особой наблюдательностью, и никто из врагов не сумел бы застать его врасплох.