Выпускной бал в чистилище - Эми Хармон

уже оказалась за пределами машины Джонни. Мэгги судорожно замахала руками, пытаясь хоть за что-нибудь ухватиться, но почувствовала, как ее тянет прочь. Она не могла дышать. Не могла! А потом ее поглотила тьма, и она перестала сопротивляться.* * *

Когда он проснулся, Мэгги рядом не было. Солнце уже стояло довольно высоко в небе, когда Джонни вдруг очнулся и сел, удивляясь тому, как долго проспал. Красные туфли Мэгги лежали в ногах на одеяле, рядом с его ботинками – значит, она вряд ли ушла далеко. Пальцами обеих рук он кое-как расчесал и пригладил свои спутавшиеся волосы, провел ладонью по колючему подбородку. Да уж, вид у него наверняка тот еще. Повезло, что он родился красавчиком. Он хохотнул и вдруг понял, что чувствует себя совершенно счастливым. Он влюблен в девушку по имени Мэгги. Он еще никогда не влюблялся. Он даже не знает ее фамилии. Джонни встал, потянулся, огляделся по сторонам. Где же она?

– Мэгги? – позвал он, окидывая взглядом песок у воды. Отвернулся, снова позвал. Водительская дверца его машины была чуть приоткрыта. Он подошел, открыл дверцу, словно ждал, что она будет внутри, что она спит на переднем сиденье, потому что ночью замерзла или ей стало неудобно, да что угодно. Ее там не было. Он скользнул на диван, пошарил в бардачке, надеясь, что в нем обнаружится расческа… или хотя бы мятное драже. На сиденье лежала ее серебристая сумочка. Он щелкнул замком и открыл ее, но внутри было пусто. Что за девушка приходит на танцы с совершенно пустой сумочкой? Разве девчонки не суют в сумочки все на свете, так что те потом не закрываются? Судя по всему, Мэгги другой породы. Он уставился в сумочку, в ее зияющую пустоту. Уголком глаза заметил что-то блестящее, золотистое. Наклонился, поднял с пола машины крышечку – наверное, от помады.

Зеркало заднего вида торчало под странным углом, и он поправил его, решив, что Мэгги сбила его, когда смотрелась. Может, она пошла к воде. Может, отправилась искать туалет. Он не понимал, почему она не надела туфли. Правда, ходить по песку в этих красных туфлях на шпильках вряд ли удобнее, чем босиком. Он вылез из машины, надел ботинки. Широкими шагами спустился с холма к озеру, смочил волосы, умылся, прополоскал рот холодной водой. Он просто подождет, пока она вернется, а потом пойдет к служителю парка и попросит помочь ему с аккумулятором.

Час спустя ее по-прежнему не было. Джонни обошел весь пляж вдоль и поперек, окликая ее по имени. Одолел полкилометра, отделявшие пляж от будки служителя парка, воспользовался благоустроенной уборной, выяснил, что и здесь Мэгги никто не видел. Тем временем к водохранилищу стали потихоньку стягиваться машины, из которых высыпали семейства с детьми, собаками и огромными пестрыми пляжными зонтиками.

Когда с тех пор, как Джонни проснулся и обнаружил, что Мэгги рядом с ним нет, прошло три часа, ему пришлось признать, что она пропала. Он злился, но страх, снедавший его, был куда сильнее злости. Почему она оставила туфли? Эта девчонка – настоящая тайна, тут и сомнений быть не может. Она сказала ему, что не знает, надолго ли здесь останется. Ему не давали покоя некоторые фразы из числа тех, что она произнесла ночью. Может, у нее не все дома? Происходившее с ними казалось таким романтичным и непритворным, а она вела себя так убедительно, так разумно, что он даже почти поверил ей, когда она начала говорить вещи, которых он не мог ни понять, ни представить. С чем он точно не готов был смириться, так это с мыслью о том, что она, возможно, ушла навсегда. А вдруг он больше никогда ее не увидит? Боль, сжимавшая грудь при одной только мысли об этом, казалась не менее страшной, чем ее исчезновение.

Он поехал к себе, решив проверить, действительно ли его мама накануне добралась до дома, а заодно узнать, как дела у Билли. Билли жевал гигантский бутерброд, который сам себе приготовил, и читал деловые новости в «Техасском вестнике». Джонни здорово разбирался в математике и мог справиться с любой поломкой, но, в отличие от младшего брата, никогда не мог заставить себя просто сесть и перелистать газету, никогда не корпел над библиотечными книгами с таким видом, словно в них раскрывались все тайны Вселенной. Билли был умником. Если Джонни сумеет о нем позаботиться и устроит так, чтобы мама не попадала в неприятности, Билли когда-нибудь вполне может чего-то добиться – поступить в университет, повидать мир, сделать карьеру. Джонни хотел этого больше всего на свете.

– Ты что, только домой вернулся? – Билли вытаращил на него глаза из-за толстых стекол очков. – Папаша Пэгги тебя укокошит!

Отец Пэгги был заместителем шерифа в полиции Ханивилля, и Джонни ему не слишком нравился. Ему вообще не нравилось, что вокруг его дочери вечно вьются толпы парней.

– Картер отвез Пэгги домой, так что если кого и укокошили, то его. – Джонни улыбнулся брату и глотнул апельсинового сока прямо из большой стеклянной бутылки, стоявшей на верхней полке холодильника, достал пару яиц и принялся взбивать их, обдумывая причину, по которой он вчера не проводил Пэгги. – А мама дома? – спросил он у Билли спустя какое-то время.

Билли поднял на него глаза и кивнул:

– Ага. Я не ложился спать, пока она не вернулась. – Билли снова уставился в газету, словно решая, стоит ли наябедничать на мать. – Она опять была с мэром, я узнал его машину, когда он ее подвозил. Хотя кто знает, может, они теперь подружки с миссис Карлтон?

Джонни тихо выругался и раздраженно покачал головой. Не нужно ему все это дерьмо, особенно сегодня. Господи, избавь его от красивых женщин и их причуд. Одна не сумела остаться там, где ей следовало быть, другая не может держаться подальше от того, с кем не следует знаться. Когда же они все образумятся?!

– Она спит?

– Нет. Я думаю, она прячется. Она знает, что я ее видел. Может, надеется, что я тебе не расскажу.

– Да уж наверняка.

Джонни не раз ругался с матерью из-за мужчин, которых она выбирала.

– Так вот что… ты-то сам где был? – Билли отложил газету в сторону и поспешил сменить тему.

Вечно он так, всегда хочет всех помирить. Джонни решил на время забыть о маминых ухажерах. О них он подумает когда-нибудь потом.

– Я поехал к озеру, включил музыку, остался там на ночь. Было хорошо.

Было более чем хорошо. Черт, да это была лучшая ночь в его жизни. Внутри снова толчком раскатилась боль, и он подумал, что вряд ли сможет съесть омлет, который жарил на сковородке. Куда подевалась эта девчонка? Он не