Мазохизм смерти и мазохизм жизни - Бенно Розенберг

«расщепления», которые не атакуют фундаментальное единство Я, но производят дифференциацию внутри Я. С самого начала нам нужно поставить принципиальный вопрос: какое участие и действие либидо в процессе разъединения влечений? Мы привыкли думать, что при разъединении влечений происходит относительное освобождение разрушительной силы влечения к смерти, то есть что связывание двух влечений или их разъединение имеет отношение лишь к одному из этих влечений. Но, нам кажется, что верным является противоположное: для хорошего функционирования либидо, как и влечений в целом, нам необходимо, как то, чтобы влечение к смерти было связано, так и то, чтобы либидо было бы подвержено связыванию со стороны влечения к смерти.

Разъединение влечений сталкивает либидо с неструктурированным, недифференцированным объектом, находящимся за пределами самого себя, либидо может инвестировать такой объект лишь массивно, по типу «все или ничего» и «все и немедленно». Инвестирование может стать столь массивным, что субъекту становится невозможно чувствовать себя отдельно от объекта, и он ощущает себя инвестированным-захваченным этим объектом. Вследствие такого массивного, прямого, не опосредованного инвестирования субъект переживает возбуждение такой исключительной силы, что оно вскоре становится невыносимым. Эти два аспекта разъединения влечений, – с одной стороны, отрицание и расщепление Я как последствия разъединения влечения к смерти и, с другой стороны, массивное инвестирование и невыносимое возбуждение как последствия разъединения либидо – являются также двумя дополнительными аспектами, которые нам представляют психотики. Вследствие разъединения влечений происходит, в первую очередь, массивное инвестирование объекта (инцестуозного, например), которое вскоре становится невыносимым и приводит к отрицанию объекта и расщеплению Я, то есть включаются главные защитные механизмы, используемые при психозе. Если все происходит так, как мы пытаемся описать, а мы верим, что именно так все и происходит, то при разъединении влечений именно последствия этого процесса относительно судьбы либидо становятся наиболее тревожащими для субъекта и отрицание-расщепление являются вторичными и защитными механизмами в данном процессе.

Можно сделать общий вывод, зная, что хорошее отношение между либидо и его объектом, или то, что происходит между желанием и объектом желания, обязательно несет в себе действие влечения к смерти: именно влечение к смерти держит их на безопасном друг от друга расстоянии и делает возможным проработку желания, как это происходит при неврозах, обходя прямое связывание желания и его объекта, как иногда можно наблюдать при психотических отреагированиях. Но это предполагает, что при неврозах, возможно, неосязаемо, но от этого не менее важно с метапсихологической точки зрения присутствует влечение к смерти. Мы предпочли говорить в первую очередь о психозах, потому что они пробуждают через характерное для них разъединение влечений свою противоположность – немое и положительное присутствие влечения к смерти при неврозах. Безмолвие влечения к смерти при неврозах является результатом успешного связывания влечений.

Фрейду понадобилось долгое время для такого определения, и мне кажется, что сегодня такое положение вещей недостаточно ясное.

2. Относительное расщепление: сепарация между Я и Сверх-Я

Займемся сейчас менее выраженным, чем при психозах, разъединением влечений, которого не имеет своим следствием расщепление Я. Мы изучаем роль влечения к смерти при формировании психического аппарата, каким его видел Фрейд, то есть одновременно и единого, и дифференцированного, что также является свидетельством действия (связывания) двух влечений. Мы назвали относительным расщеплением дифференциацию внутри психического аппарата, различие между инстанциями для того, чтобы проявить непрерывность различных форм отъединения внутри психики, чтобы связать также их с действием влечения к смерти и рассмотреть их в качестве различного уровня связывания – разъединения влечений.

Мы говорим в первую очередь об отделении внутри самого Я, части Я и Сверх-Я. Естественно, речь пойдет не о самом Сверх-Я, а лишь о движении влечений, которые основывают это отделение, и в первую очередь – о влечении к смерти. Мы выбрали два аспекта: первый касается реинтроекции влечения к смерти, которое изначально было проецировано вовне; второе имеет отношение к последствиям идентификации, которая, как нам всем известно, играет значительную роль при формировании Сверх-Я.

1. Сверх-Я и реинтроекция влечения к смерти, или Сверх-Я как (защитное) связывание влечения к смерти

В статье «Недомогание культуры» Фрейд пишет: «Агрессия[41] интроецируется, становится внутренней, но отсылается туда, откуда, собственно, она и пришла, то есть обращается против собственного Я. Там ею овладевает часть Я, которая в качестве Сверх-Я противопоставляет себя оставшейся части и уже в виде „совести“ демонстрирует по отношению к Я ту же непреклонную готовность к агрессии, которую Я охотно выместило бы на других, посторонних людях» (Freud, 1971a, p. 80; курсив мой. – Б. Р.). Для того, чтобы понять смысл такой интроекции, более того, такого возвращения влечения к смерти – агрессивности в Я, необходимо вернуться немного назад и процитировать отрывок, в котором Фрейд, впервые, по нашему мнению, формулирует две фундаментальные для Я системы защит (и связывания), адаптированные для того, чтобы защититься от деструктивности, исходящей из влечений к смерти: «Задача либидо – обезвредить это разрушительное влечение, оно решает эту задачу, быстро и в значительной степени отводя его вовне…»

«Другая часть не осуществляет подобного переноса вовне, она остается в организме и либидинозно связывается там с помощью упомянутого сексуального совозбуждения; в нем мы должны признать первоначальный, эрогенный мазохизм» (Freud, 1973b, p. 291). Мы уже привыкли называть эту часть деструктивных влечений (= влечение к смерти) мазохистически – эрогенным ядром Я, навсегда остающимся внутри.

Возможно ли, что интроекция, о которой говорит Фрейд в «Неудовольствии культурой», – это возвращение части влечения к смерти, смещенной, проецированной вовне, равнозначно усилению-увеличению той части, которая остается с самого начала в Я и которая формирует ядро первоначального эрогенного мазохизма в Я? Если это так, то мы имеем дело с усилением мазохизма (в Я) со всеми последствиями этого, возможно, смертоносными, которые могут появиться в этом случае. Однако, если реинтроецированная агрессивность инвестируется в Сверх-Я, усиливая и первоначально создавая его, мы сталкиваемся с оригинальным третьим решением: речь идет о новом способе связывания влечений к смерти, отличающемся от двух первых и одновременно имеющем с ними сходство.

Таким образом, создание инстанции Сверх-Я является внутри психического аппарата ядром первичного эрогенного мазохизма, но он находится снаружи от Я, то же происходит и с влечением к смерти, которое отклонено-проецировано вовне. С точки зрения Я это является своеобразной проекцией за пределы себя, но такой проекцией, которая происходит внутри психического аппарата, чем-то вроде внутренней проекции. Несомненно, для проведения такого процесса Я жертвует частью себя,