Мазохизм смерти и мазохизм жизни - Бенно Розенберг

Фрейд начал говорить о влечении к смерти через четверть века после первых открытий в психоанализе. Понадобились еще 4 года («Экономическая проблема мазохизма» 1924) для того, чтобы теоретически обосновать основополагающую связь между мазохизмом и влечением к смерти. Начиная с этого, было открыто направление, в котором его теории по поводу влечения к смерти развивались на протяжении нескольких лет до 1938 года, когда он вновь связал, с одной стороны, влечение к смерти с аналитической клиникой и устранил, с другой стороны, некоторые «спекулятивные» аспекты начальной теории. Я полагаю – даже если я и ошибаюсь, – что достаточно еще тех, кто не осмеливается из предосторожности принимать то, что мы называем мазохистической референцией, и посредством ее – влечение к смерти.

В самом начале этой работы я заявил, что не буду ратовать за влечение к смерти. Я не уверен, что преуспел в этом.

III. Последняя теория влечений. стабильные психические организации и их историчность[42]

Для того чтобы объяснить вероятность появления (относительно) стабильных психических организаций, с одной стороны, и историчность психической жизни, с другой, была выбрана точка зрения, которая связывает их с влечениями. Необходимо уточнение по поводу выбора мною последней теории влечений: это выбор, сделанный в зависимости от моих личных убеждений, но теория влечений, по моему мнению, лучше всех других теорий разъясняет вопрос, который нас интересует. Действительно, цель влечений, согласно последней формулировке этой теории[43], определяется таким образом, что обнаруживается необходимость в историчности: «Цель Эроса, – говорит Фрейд, – постоянно устанавливать все большее единство…» (Freud, 1985a, p. 8), это означает, что Эрос создает единство, служащие ему элементом для установления еще «более больших» единств в движении интеграции, которая предполагает некую темпоральность, потому что он «постоянно» обновляется. Что происходит с влечением к смерти? Не является ли целью влечения к смерти разрушение жизни и, несомненно, вместе с этим связанную с ней историчность. Действительно, Фрейд определяет цель влечения к смерти следующим образом: «Целью другого влечения является противоположное – разрывать отношения, следовательно, разрушать. Мы можем предположить, что конечной целью влечения к разрушению является возвращение всего живого к неорганическому состоянию, поэтому мы назвали его также влечением к смерти» (ibid.). Однако, если конечной целью влечения к смерти является разрушение жизни, то эта цель может реализовываться шаг за шагом через деконструкцию (обрыв связи…) тех единств, которые были созданы влечением к жизни, или деконструкция единства ведет к новому открытию элементов этого единства, что становится дезинтегрирующим движением, и это движение обратно и симметрично интегрированию, проделанному влечением к жизни. Этот процесс, который может реализоваться лишь во времени, является частью истории психики, так же как и обратный процесс. История в обратном направлении, которая остается историей – регрессия – становится необходимым полюсом психической жизни. Необходимо заметить, что эти процессы – регрессивные и прогрессивные – могут протекать лишь при участии двух основных влечений, посредством необходимой, следовательно, всегда присутствующей связи влечений. Прогрессивное движение, например, не является всегда интегративным процессом; оно также является движением по осложнению и диверсификации психической жизни в той мере, в которой у нее появляется необходимость во влечении к жизни, которое оживляет психику, но также и во влечении к смерти, без которого дифференциация и усложнение невозможны (см. четвертую главу, I): «Такое согласие, а также антагонизм двух основных влечений обеспечивает явлением жизни все разнообразие, им свойственное» (Freud, 1985a, p. 8; курсив мой. – Б. Р.).

Такая абсолютная необходимость в историчности психической жизни, имеющей свои источники во влечениях, особенно выражена в ее интимных механизмах, если мы будем учитывать (парадоксально…) консервативную природу влечений. Фрейд неоднократно возвращался к этой характеристике влечений и определил ее следующим образом: «Являясь последней причиной любой активности, они [влечения] являются по своей природе консервативными. Действительно, любое состояние живого существа старается возвращаться к своему предыдущему состоянию» (ibid., p. 7).

Такое определение консервативного характера влечений создает нам и создавало Фрейду проблему: оно подходит регрессивному и дезинтегрирующему влечению к смерти, а для интегрирующего и прогрессивного влечения к жизни оно, на первый взгляд, является неадекватным. Фрейд говорит об этом следующее: «Если допустить что живое существо появилось лишь после неодушевленной материи и из нее, то нам можно сделать вывод, что именно влечение к смерти следует предложенной выше формуле, согласно которой одно из влечений пытается восстановить прежнее состояние». Однако по поводу влечения к жизни Фрейд говорит следующее: «Мы не можем ту же формулу применить к Эросу… потому что это было бы равнозначно постулату, что живая материя сначала создает новое единство, позже разделяет ее на части и старается вновь воссоединить эти части» (ibid., p. 8). Фрейд также выявляет то противоречие, которое заключается в предположении, что влечение к жизни может формировать единства, организовать их для того, чтобы потом их дробить на части и начинать все заново. Эта проблема о консервативном характере влечений – прежде всего это относится к влечениям к жизни – весьма значима для нашего исследования, потому что она ставит вопрос о предыдущих состояниях, то есть о состояниях, относящихся к прошедшему времени, и этот вопрос неразрешим без обращения к истории и к последовательному становлению психизма конкретного субъекта. Каким образом проявляется такой консервативный характер влечения к жизни, как оно сохраняет предыдущие состояния, те, что имеют отношение к прошлому времени? Фрейд отвечает на этот вопрос в определении, которое он дает целям Эроса, в процитированном нами фрагменте: «Целью Эроса является установление все новых и больших единств, следовательно, их сохранение: это происходит посредством связывания» (ibid., p. 8). Фрейд говорит, что формирование «новых и больших единств», используя уже существующие единства, является эквивалентом сохранения предыдущего в грядущем, прошлого в будущем. Классическим примером может служить процесс интеграции прегенитальности в генитальность, без того, чтобы прегенитальность была бы утрачена, аннулирована и полностью неузнаваема, потому что она сохраняется, к примеру, в качестве предварительного акта. Одно из главных различий между двумя видами влечений по отношению к их консервативному характеру реализуется в тождестве сохраненного прошлого: для влечения к смерти речь идет о восстановлении предыдущего состояния, прошлого, идентичного тому, которым оно было и стало через разрушение всего, что с ним впоследствии произошло; для влечения к жизни сохранять прошлое означает интегрировать его во все большие организованные единства, даже если такая интеграция