Паладин. Начало - Юрий Грушевный

о чем, которой барон из вежливости сопровождал нашу поездку, не желая напрягать меня серьезными вещами и расспросами, я оглядел остальных встречающих. Только сейчас вычленил среди них скромного седовласого мужчину пятидесяти лет в монашеском балахоне. Не заметил его сразу, так как, в отличие от некоторых наших земных священников, он не был обвешан золотом и драгоценными камнями, а халат его не был произведением ткацкого искусства. Жрец, очевидно, верховный, встретился со мной глазами, и в отсвете магических светильников я увидел такие же фиолетовые зрачки.

О, как! Значит, с печатью инициации я не ошибся.

Барон заметил наши гляделки и вежливо подозвал жреца:

— Лотар, хочу представить тебе нашего верховного жреца Безликой, многомудрого и многоуважаемого Ива.

Я чуть не рассмеялся. Вот в честь кого Герес назвал своего хорта, почившего в момент дождя из стрел у Форта. Добавил буквально одну букву, чтобы уж совсем явно не оскорбить уважаемого человека. Видимо, этих двоих связывают непростые отношения учитель-ученик, иначе такую выходку парню не позволили и не простили. Вслух же сказал совсем другое, слегка склонив голову:

— Приятно познакомиться, многомудрый Ив. Я бы хотел посетить вас и храм Богини в ближайшие дни.

— Мы будем с нетерпением ждать визита великого паладина. Нам очень многое хотелось бы обсудить, Лотар.

Паладина, значит, вот и чудно. Да, я что-то слышал про молитву, в которой как раз фигурирует мое новое имя. Отсюда и пошло узнавание в Прилесной. Таким образом, выбора класса в местных реалиях у меня особо и не было. Да я уже особо и не против.

Несмотря на позднее время и опустившуюся на Орлиную темноту, центральная улица, вся горела магическими огнями, как современный земной мегаполис. Построенная, видимо, по универсальным средневековым правилам обоих миров, улица часто петляла, заставляя вражескую хортницу в случае прорыва за ворота терять скорость, время и наездников.

Народ, как и в Прилесной, повылазил из домов и толпился в прилегающих переулках. Отличия лишь в том, что здесь уже были некоторые привилегированные места в виде окон на вторых и третьих этажах. Я же мило улыбался и махал рукой ребятишкам, которые от радости начинали скакать и звонко смеяться, так, что было слышно даже в общем гвалте толпы.

— Неожиданное и приятное приветствие от ваших подданных, Барон, — обратился я к Дереку.

— Мы не смогли утаить слухов о твоем появлении. Для многих здесь ты настоящая легенда, — ответил проникнувшийся вниманием горожан и их эмоциями Дерек.

Я же старался всячески демонстрировать радость такому приему и дружелюбие, но внутри чувствовал себя крайне неуютно. Я пока таких почестей не заслужил. И это даже не разыгравшийся снова синдром самозванца, там человек просто не может оценить свои заслуги. Здесь у меня просто и заслуг перед этими людьми никаких не было.

Заметил напыщенный вид Гереса, который, несмотря на фингал, просто светился от важности. Еще бы, он же с этим самым «великим паладином» уже лично знаком и даже успел повоевать вместе. Потеря же отряда его сейчас, видимо, не занимала. Или информация о погибших и плененных еще не добралась до города. Скорее всего, сейчас в толпе есть несколько пар глаз, высматривающих своих родных, ушедших с Гересом в поход. Пока нет информации от правителя, в них еще теплится робкая надежда, что с дорогими людьми из еще не вернувшегося обоза все хорошо.

Постарался отвлечься от неприятных мыслей о фальсификации, переключившись на разглядывание города и его обитателей. Все относительно молоды, одеты в чистую и добротную одежку, лица приятные или красивые. Все как в Прилесной, только народу гораздо больше, даже в пересчете на метр площади. Сам город в очень хорошем состоянии. Дома стояли как новые, каменная мостовая выровнена и походила на земной мощеный тротуар в центре Москвы, а не на кривые, оставшиеся с времен Петра, мощеные переулки Питера.

В голове сразу вылезли воспоминания о вони и прочих ужасах, которые писали про земные средневековые крупные города. Всего этого здесь не было, что очень радовало. Сточных канав и грязи на улицах в Орлиной я также не увидел. Сомневаюсь, что все прибрали к торжественному приезду. Судя по всему, в городе есть канализация или какая-то артефактная система борьбы с нечистотами. Пахло ли неприятно или нет — я не чувствовал из-за собственного запаха немытого несколько дней и активно воюющего тела, крови, в которой осталась моя одежда после рассеченного лица и которой добавил в ходе недавней драки с преследователями, а также ароматами почти загнанного сегодня хорта.

Ну что же! Мне, определенно, здесь нравится. Кровоточащая рана на сердце о потере семьи и прошлой жизни уже не заживет, оставив уродливый шрам, но я начинаю привыкать к этому миру. Как будто он и был моим раньше. И, смотря в эти счастливые лица обычных людей, я отчетливо для себя понимаю, что не могу предать их надежды и мечты. Я символ для них и надо им что-то дать уже сейчас.

Робкие голоса «Лотар», «Это Лотар?» начали постепенно заводить толпу и перерастать в скандирование моего имени. Говорить с сопровождающими у нас уже не получалось, да мы и не пробовали. Каждый, да и я, в определенный момент переборов стыд и превратив его в решимость, наслаждались вниманием толпы. Пройдя ворота и буквально пару поворотов главного, но не менее извилистого, торгового тракта столицы мы вышли на большой прямой участок, где все вокруг уже скандировали:

— Лотар! Лотар! Лотар!

Выждав еще немного времени, как мы выйдем на его середину, чтобы за нами наблюдало как можно больше местных, я остановился и дождался, пока остановится вся процессия. Люди начали гомонить что-то. Тогда, поняв, что пришло время, я встал в седле и поднял руку.

В воцарившейся тишине что есть мочи прокричал:

— Локтар Огар! В единстве своем, мы непобедимы!

Толпа взревела и ожидаемо подхватила мой клич. Ну как мой. Боевой клич орков из ранее упомянутого ВОВ. И пусть он был совершенно из другого времени и из другой ситуации и места, но я хочу, чтобы люди здесь также несли этот боевой клич, вселяя надежду в свои сердца и устрашая врага.

Оглянувшись на сопровождающих, увидел одобряющий взгляд от Дерека, восторженный от Гереса и задумчивый от Ива. Остальные аристократы также были на подъёме, кто-то из них также кричал клич, кто-то пытался переговариваться. До самого замка мы двигались уже под крики:

— Лотар О Гар! Лотар О Гар!

Интерлюдия 4, в которой много эмоций

Канис Ревущий был в ярости. Получивший удар в