Сценарист - Александр Молчанов

– В Красноярск.

– К родственникам?

– Нет, по работе.

– Извини за вторжение. Я очень боюсь. Хочется с кем-то поболтать. А здесь все такие сонные, как мухи. Ты одна здесь на человека похожа. Ты не против?

Ася покачала головой:

– Я не против. Чего боишься?

– Как – чего? Летать боюсь. А ты не боишься?

– А чего бояться? По статистике…

– Ой, вот только не надо мне про статистику. Знаешь, что самое паршивое?

– Что?

– Это то, что они перед каждым полетом показывают, как пользоваться спасательным жилетом. Зачем. Вот зачем они это делают?

– На случай, если самолету придется садиться на воду.

– Самолет не корабль. Если он сядет на воду, он утонет в воде. И он сделает это очень быстро, гораздо быстрее, чем пассажиры успеют выбраться из самолета.

Ася не знала, что сказать. Просто пожала плечами.

– Каждый раз, когда я куда-нибудь лечу, я весь полет думаю о том, что вот сейчас у нас взорвется двигатель, или отвалится крыло, или еще что-нибудь случится и мы начнем падать. И хорошо еще, если мы просто взорвемся в воздухе и погибнем мгновенно. Бам, и всё. И нет тебя. А что, если мы начнем падать и будем падать бесконечно долго. Уже понимая, что мы все погибнем. Мы будем падать пять или десять минут. О чем нам будет говорить капитан корабля в эти минуты? «Сохраняйте спокойствие, мы сейчас разобьемся о землю, но не беспокойтесь, у нас есть спасательные жилеты». Эти жилеты будут валяться в целости и невредимости рядом с вашими растерзанными телами.

– Ты часто летаешь?

– Приходится. Два или три раза в год. У меня родственники в Сочи. А знаешь, еще вот эта дурацкая манера хлопать пилотам…

– Хлопать?

– Ну да, аплодировать. А ты что, никогда не замечала? Каждый раз, когда самолет взлетает и когда садится, пассажиры аплодируют. Причем всегда в тот момент, когда самолет только-только отрывается от земли и тогда, когда его колеса касаются земли. Идиоты, они думают, что в этот момент все самое страшное позади. На самом деле это всегда начало самого опасного момента полета. Когда самолет взлетает и когда он садится. Бо́льшая часть авиакатастроф происходила или при взлете, или при посадке. А они в этот момент хлопают. Я представляю, как в этот момент скрежещут зубами пилоты в кабине, слыша эти аплодисменты.

– Я думаю, они в этот момент сосредоточены на управлении самолетом.

– Ага, они управляют самолетом, пытаются удержать эту махину от того, чтобы она не разбилась в лепешку, а эти им хлопают. Глупейшая ситуация. Кстати, я слышала, что это делают только русские. Иностранцы никогда не хлопают. А ты неужели совсем не боишься летать?

Ася неопределенно покачала головой:

– Я не знаю. Я еще ни разу не летала.

– Ну ты даешь! Получается, у тебя сегодня первый полет в жизни?

– Получается так.

– Теряешь, так сказать, свою девственность.

Ася усмехнулась.

– А я тебе страшные сказки рассказываю. Очень хорошо с моей стороны.

– Ничего, – Ася посмотрела на часы, – у меня уже скоро регистрация начнется.

– Извини, я тебя заболтала. Я просто сама не понимаю, что говорю. Когда нужно лететь, я так нервничаю и мне обязательно нужно кому-нибудь воткнуться в уши.

– Все в порядке.

– Ладно, я пойду. Счастливого тебе полета.

– И тебе тоже.

Блондинка встала.

– Есть полезная информация, хочу с тобой поделиться, – сказала она, – там дальше есть бар, в котором наливают. Можно накатить для храбрости пятьдесят грамм.

Ася улыбнулась:

– Спасибо, но я, пожалуй, обойдусь.

– А я вот пожалуй, пойду туда и хлопну рюмашку. Если хочешь, пойдем со мной. Я угощаю.

– Удачи!

– Счастливо.

Блондинка встала и пошла вдоль рядов сидений. Асе расхотелось есть. Она смотрела на самолеты, выруливающие на взлетно-посадочную полосу за стеклянной стеной, машинально тыкала вилкой в пюре. Потом положила вилку и протянула руку, чтобы взять сумку.

И похолодела.

Сумка исчезла.

– Кто такой Мирон?

Аделаида быстро шла по улице и на ходу говорила по телефону.

– Что случилось?

– На меня напали. Человек, к которому ты меня отправил. У него была бритва.

– С тобой все в порядке?

– Да. Я его немного порезала.

Валентин на секунду задумался.

– Насмерть?

– Нет.

– Тебя кто-нибудь видел?

– Портье, когда мы входили в гостиницу.

– Понятно. Уходи оттуда.

– Уже ушла.

– Откуда ты узнала про Мирона?

– Я спросила у него, кто его прислал.

– И он сказал?

– Ему пришлось.

– Я тебя обожаю.

– Перестань. Что мне теперь делать?

– Дай мне подумать.

– Ты так и не сказал мне, кто такой Мирон.

– Он наемник.

– Чей?

– Пока не знаю. Есть предположение. Ему была нужна не ты.

– Ясное дело.

– И не я.

– Курашов?

– Да.

– А это мог сделать сам Курашов?

– Не думаю. Зачем.

– Ты же сам говорил – ты слишком много знаешь. Возможно, он решил, что ты стал для него опасен.

– А вот я сам у него спрошу.

– У кого?

– У Мирона.

– Мне ехать домой?

– Нет. Вот. Знаешь ресторан «Мама Рита»?

– Нет.

– Его легко найти. Это корабль.

– Что?

– Это деревянный корабль. Он стоит под Крымским мостом. Поезжай туда. И жди меня там. Я приеду и заберу тебя оттуда.

– Хорошо.

– Заодно поужинаем.

– Хорошо.

Валентин в своем кабинете положил телефон на стол и долго-долго смотрел в окно невидящим взглядом. Потом снова взял телефон, набрал номер и сказал:

– Мирон. Привет. Твой человек уже сообщил тебе, что у него ничего не получилось?

Ну другом конце трубки помолчали, а потом низкий мужской голос сказал:

– Что будем делать, Валентин?

Валентин улыбнулся.