Сценарист - Александр Молчанов

– Кто это? – спросила Нина.

Андрей не ответил.

Футболист в трубке говорил еще что-то, но Андрей молча сидел, прижав к уху трубку, и смотрел на дорогу. Из того, что ему сейчас рассказывал Футболист, он не понимал ни слова.

Железняк ехал по городу и думал о том, каким может быть его ближайшее будущее. Конечно, первым делом – кабинет. Он представил, как он идет по коридору. Сотрудники идут навстречу, подобострастно с ним раскланиваются, а он никого не замечает, погруженный в свои мысли, важные и масштабные.

Он проходит через просторную приемную, мимо секретарши, которая подает ему папку с планом дня и документами на подпись, и входит в кабинет.

Ему хотелось бы, чтобы это был кабинет на последнем этаже высотного здания. Как в нью-йоркских небоскребах. Чтобы он был выше всех людей, всех проблем.

Когда-то он боялся высоты. Он точно помнил момент возникновения этого страха.

Это было во сне. Ему однажды приснилась школа. Точнее, кабинет труда. Ряды станков вдоль стен и ряды квадратных верстаков, за которыми мальчишки сидели по четыре человека во время уроков труда. И их учитель, который сидел за столом на возвышении и говорил в маленький микрофон, стоящий перед ним на столе.

Этот учитель – как его звали? Вениамин Германович? Кажется, так. Ученики дразнили его «Веник», потому что он после каждого урока назначал двух дежурных, которые подметали кабинет.

Он все время рассказывал всякие страшные истории о том, что могут сделать с детьми машины. Например, он рассказал о том, как его брат однажды случайно засунул палец между велосипедной цепью и звездочкой и ему пришлось прокрутить цепь до конца так, чтобы звездочка описала полный круг, потому что назад цепь не двигалась. Только после этого палец удалось вытащить.

Или про то, как однажды рабочий стоял перед станком, который ставил заклепки на кожаную обувь, кто-то отвлек его, он нажал на педаль и поставил заклепку себе на ноготь большого пальца правой руки.

Или про девушку с длинными волосами, которая работала на токарном станке, повернулась, волосы попали в станок, их тут же намотало на деталь, и с девушки сняло скальп.

Он рассказывал эти страшные истории одну за другой, у него было много таких историй. Он учил детей тому, что станки, с которыми они работают, могут убить или покалечить их в любой момент. Возможно, он действовал из лучших побуждений – он хотел приучить детей к осторожности. Но посеянные им страхи прорастали в молодых душах и приносили странные и причудливые результаты.

Сам его кабинет стал ассоциироваться у Железняка со страхом.

Именно поэтому в том его сне появился кабинет труда. Он стоял посреди кабинета, и под его ногами вдруг исчез пол. Внизу была бездна. Он висел над этой бездной бесконечно долгое мгновение, понимая, что, если он посмотрит вниз, то он упадет.

Он посмотрел вниз – и проснулся.

С этого момента он стал бояться высоты. Поначалу этот страх приходил только во сне.

Например, ему снилось, что он поднимается в горы. Или что он живет на последнем этаже высокого дома и ему нужно попасть в квартиру, но лестница вдруг исчезла и в квартиру можно пройти только по узенькой досочке, брошенной над бездной, или вскарабкаться по веревке.

Потом этот страх стал просачиваться из снов в его дневную жизнь. То вдруг он чувствовал его тогда, когда вместе с одноклассниками играл на третьем этаже стройки в снежки. То когда лез на дерево. То когда смотрел из окна школы.

Высота манила его и одновременно пугала. Он чувствовал, что есть только один способ справиться с этим страхом – однажды сделать шаг вниз. Обнять высоту – и упасть вниз и разбиться.

Он стал бояться уже не высоты, а того, что однажды, оказавшись где-нибудь наверху, он не выдержит и бросится вниз.

И лишь потом, много лет спустя один очень умный человек объяснил ему, что за этим его страхом кроется другой страх – страх оказаться выше других людей. Тот человек не был психологом, он был просто толстым старым бандитом, но он знал многое о человеческой душе, что не дано понять тысячам психологов.

Он вывел Железняка на балкон своей роскошной квартиры и показал на раскинувшийся вокруг Тбилиси.

– Посмотри, – сказал он, – видишь этот огромный мир?

– Вижу, – ответил Железняк.

– Подойди ближе к краю.

Железняк подошел к перилам балкона. Он чувствовал, как все его тело напряглось, не пуская его дальше.

– Смотри вниз.

Железняк посмотрел, чувствуя подступающую к горлу тошноту.

– Что ты чувствуешь?

– Страшно, – сказал Железняк.

– Смотри вниз. Видишь, там, внизу, на площади, стоят люди.

Площадь была пуста.

– Представь, что они там стоят и смотрят на тебя.

Это было несложно. Железняк представил, что площадь битком забита людьми.

– А теперь представь, что все они смотрят на тебя и перешептываются, глядя на тебя.

Железняк вдруг почувствовал, как будто его ударили в лицо. Его шатнуло назад.

– Вот! Поймал?

– Кажется, да, – растерянно сказал Железняк.

– А теперь представь, что они восхищаются тобой. Они смотрят на тебя и говорят – ах, какой прекрасный человек! Мы так его любим.

Железняк увидел тысячу устремленных на него глаз и вдруг почувствовал, что его страх отпускает его – впервые с того момента, как он увидел сон про кабинет труда.

– Что чувствуешь?

– Хорошо.

– Тянет туда?

– Нет. Зачем?

– Правильно. Тебе туда не надо. Твое место здесь. А теперь представь, что вон там стоит кучка отщепенцев, которые смотрят на тебя и переговариваются и показывают на тебя пальцем. Они готовят заговор против тебя.

Железняк вдруг явственно увидел то, о чем ему говорили – нескольких людей, которые стояли внизу и показывали на него пальцами.

– Это камни! Держи!

И бандит подал ему несколько персиков, которые взял со стола.

– Кидай в них. Убей проклятых заговорщиков.

Железняк кинул персики вниз, явственно видя, как люди внизу разбегаются, закрываясь руками от обрушивающихся на них камней.

– Все. С заговором покончено, все остальные тебя любят.

Больше Железняк никогда не боялся высоты и не испытывал потребности шагнуть с высоты вниз.

Он полюбил высоту. Она стала его другом и союзником. Он легко занимал позицию над другими людьми и быстро и легко делал карьеру.

Именно поэтому теперь он хотел, чтобы у него был кабинет на верхнем этаже высотного здания.