Жертва на замену - Анастасия Дронова

— Ничего, — опустила взгляд на серебряную пудреницу с высеченной на крышке розой.

— Лучше расскажи ты, чем тебя так привлек этот бабник?

Служанка смущенно хихикнула и принялась в два раза быстрее перебирать мои пряди расческой.

Было приятно видеть ее такой счастливой. Это даже немного подняло мне настроение.

— Ну, скажи… — просяще протянула я. Впервые за прошедшее время ощущала себя на свой возраст. На моей родной Земле девушки в возрасте 21 года ходили на тусовки и обсуждали парней, многие даже тянули с выбором работы, ведь до сих пор жили у родителей. А не вставали во главе страны, о которой имели только общее представление.

— Я знаю, что он тот еще повеса, — признала девушка, ее черные глаза смущенно заблестели. — Но он такой притягательный. Эта буйная черная шерсть, пронзительные глаза… Он похож на благородного почившего зуиндауса Ария, отца Светлейшего. Разве можно такому отказать?

— Рада за тебя, — лаконично ответила я, решив не озвучивать свои мысли. Будем надеяться, что этот Джиро наделен не только внешним благородством, но и внутренним…

Когда с приготовлениями было покончено, я вышла коридор, где столкнулась с Ару и Гавриилом.

— Я поеду с Вами, — произнесли они в унисон. Переглянулись, и тут же смущенно отвели глаза друг от друга.

Почесала нос костяшками пальцев, скрывая улыбку.

«Старик Ану в могилу сляжет, если узнает, что его дочь бегает за безродным человеком», — заметил Ишум, приземляясь ко мне на плечо.

Завидев мою невзрачную пташку, оба вытянулись, как по струнке.

«Уже жалею, что вступился за тебя», — скорбно вздохнул Ишум про себя. Я не поверила в искренность его досады — ведь тогда, на собрании, он мог бы всего-навсего передать мне силы, как при нападении Кейсары.

Гавр протянул мне невзрачный плащ, грубо сшитый из крашеного льна.

— Лайонел сказал, что тебе лучше не выделяться. Мы поедем в одной из крытых повозок, что используют торговцы в Империи. С нами отправятся с десяток гадраутсов. Во главе с капитаном первого ранга.

— У Вас есть время, чтобы попрощаться со Светлейшим, — Ару оглянулась на широкую лестницу за нашими спинами. Поглощенная мыслями, я и не заметила, как мы уже оказались на улице.

Ветер, сметавший песок с массивных мраморных ступеней, пытался пробраться под складки куфии, которой я обмотала голову — правда помогла мне с этим Ару, а иначе у меня получилось бы жалкое подобие старушечьей косынки на голове.

— В этом нет необходимости, — ответила сухо. Даже резко. На что девушка-волчица нахмурилась, но промолчала.

У подножья лестницы нас ждал, небольшой отряд, облаченный в такие же черные плащи, со сверкающими на солнце мечами — конспирацию нарушали рваные движения воздуха, игравшие с полами их одежд и выставляя на всеобщее обозрение весь их арсенал, состоящий преимущественно из колюще-режущего оружия. Стражники отдали честь, коснувшись лба и поклонившись.

Самый высокий, стоявший в отдалении, снял капюшон. Фиолетовые глаза пробрали до озноба, будто меня окунули в ледяную воду. Или, может, дело было не в глазах, а в том, что на меня смотрел чистокровный лива, с тем же жестким волевым взглядом, как и у зиуданса Ария, чей портрет висел в главном коридоре, ведущем на балкон.

— Я — Джиро Свартслива, — он поклонился: я дернулась. Показалось, будто он собираться напасть. Слишком резкое было движение. — Нам лучше поторопиться, если не хотим, чтобы Ингив (яд, аналог пустынного ветра Самума) настиг нас.

48

Тряслась в повозке, отдающей слабым запахом камфоры, и никак не могла выкинуть из головы слова, сказанные Джиро в момент, когда Гавр и Ару готовились к отбытию — загружали в повозку все необходимое на эти три дня: еду, воду, одеяла, сменную одежду, оружие дальнего боя. Хотелось бы все списать на свист ветра в ушах, на натянутые нервы, на постоянные мысли о том, что кто-то в замке хочет меня подставить. Но…

«Хороший трюк ты выкинула на Устасской встрече, но этот жалкий фриондс, выдающий себя за Огнептицу, не сможет вечно защищать тебя. Тебе лучше вернуться назад, красавица»

Я в тот момент так растерялась, что пробормотала нечто нечленораздельное и уткнулась взглядом в свои пыльные ботинки. И даже не смогла пересилить себя, чтобы заглянуть в его холодные аметистовые глаза. А по голосу было непонятно угрожал ли он мне, или это просто был такой способ выразить свое презрение.

Вздохнув, прислонилась к деревянной стене. Пока Гавриил, Ару и даже Ишум — угнездившийся у меня на коленях — спали, я тревожно ерзала в своем углу, не в силах выкинуть из головы то, что сказал капитан первого ранга.

Что он имел в виду? Знал ли, что я не из соседней страны маннов, а из мира, совершенно непохожего на этот? Почему он не верит, что мой Птах — и есть та самая Огнептица, Фуглис Люихаз? Или он своего рода атеист?

Столько вопросов… Но у меня не хватит духу задать их в лоб этому Джиро. Было в нем что-то опасное… Я на инстинктивном уровне боялась его. Даже раздражение и ксенофобия со стороны Амнона не тревожили меня так сильно. Анубис проявлял чувства ярко, даже когда говорил ровным голосом, испепеляя своим угольно-черным взглядом. А этот Джиро… Внешне ничем не проявлял свою неприязнь ко мне, но… Что-то было за фиолетовой завесой его радужки, что-то в глубине его зрачков бросало в дрожь с одного взгляда.

Мотнула головой, прогоняя видение. И невольно дернула рукой, потревожив Ишума. Он расправил перышки, дернув головкой — по его расцветке было понятно, что близился закат.

«Выбрось всякую чушь из головы», — буркнул он, и, вспорхнув с моих колен на пол, попрыгал к миске с недоеденным хлебом.

Его присутствие напомнило мне, что у меня есть друг — ворчливый, язвительный, с претензией на всемогущество (ну… или на суперсилу). С ним мне не страшен никакой двухметровый человекоподобный лев. Данное умозаключение успокоило разворошенные чувства, и я уснула.

Следующие два дня пути прошли спокойно. Мы держали путь через обманчиво бескрайний лес, пополняя запасы воды и стреляя мелких животных. Все гвардейцы зиуданса были из плотоядных, поэтому никто особо не вредничал, кроме Ишума — что начинал причитать после каждой подстреленной птицы.

Утром третьего дня мы выехали из чащи на широкую проселочную дорогу, опоясывавшую плотный ряд деревьев разных мастей от высоких сосен до худосочного молодого тальника. Дорога поднималась все выше, оставляя лес и земли Хайма позади — я, если честно, даже не поняла, в какой конкретно момент мы пересекли границу. Вдали на открывшейся равнине с посеревшей травой и промерзлой землей, открывался вид на Тарру. Приграничный город, в котором жила бывшая любовь Гавриила. Именно в этом городке, что находился ближе всего к пограничной линии, меня ожидал правитель Империи Маннов, написавший мне письмо 4 дня назад и пригласивший на встречу.

У главных ворот нас остановили караульные, но как только Гавр, сидевший на козлах, показал пропуск с сургучной печатью, что был в том желтом конверте, нас без проблем пропустили (через щербатый корпус повозки было видно не так много, но было несложно догадаться, чем вызвана задержка).