Жертва на замену - Анастасия Дронова

«Ты о ритуале?» — молчание стало знаком согласия. Мой новообретенный друг переживал за меня. Это было даже мило. «А есть чего опасаться? У вас тут разводов нет? В любом случае я не откажусь. Лай помог мне, а я — помогу ему. И еще…»

«Ты любишь его»

— Я… Эм… Он мне очень-очень нравится… — прозвучало по-детски, и я замолчала, закусив губу.

— Геня, подойди сюда, — Лайонел подозвал меня. Я встала. Ишум тут же вспорхнул с плеча и уселся на выступающем камне над головой, где пустовало кольцо для факела. Шелестя юбками, направилась к мужчине. Сердцу в груди с каждым ударом становилось все теснее. Легче стало только, когда Лай ободряюще сжал мою ладонь.

— В центр, — почти рыкнул Амнон, не смотря на меня.

Встала уже на знакомый мне «глаз».

— Фон… Вато… Виндс… (огонь вода ветер) — Анубис наступал на символы на верхушках звезды, и каждый загорался особым светом: оранжевым, голубым, белым. — Аирза… Сайвала… (земля дух).

Все это напомнило мне про мой танец: те же цвета. И, как я догадалась, знаки означали 5 основных элементов: огонь, вода, воздух, земля и дух.

Амнон отошел к стене. Пара манипуляций — и открылась ниша. Когда он развернулся, я увидела в его руках деревянную шкатулку, со знакомым птичьим профилем. И тут Огнептица… Даже кружевная на шелковой подкладке вышивка на лифе моего платья и то повторяла силуэт перьев и крыльев.

«Не завидуй», — услышала в голове и напрягла челюсти, чтобы не съязвить. Такой важный момент. Не до этого сейчас.

Щелкнул замок — и в свете факелов заблестел инкрустированный драгоценными камнями кубок в форме львиной головы: аметисты служили глазами грозному животному.

Амнон опустил пустой ларчик на пол. Выпрямившись, он сжал в ладонях кубок и вытянул руки. Потянулась, чтобы взять чашу — Анубис шлепнул меня по руке, словно маленького ребенка.

— Амнон… — нахмурился Лай.

— Не мешай, — Амнон закрыл глаза, запрокинул голову, как в молитве.

Поднялся ветер, языки пламени, служившие освещением, задрожали. Воздух наполнился запахами земли и пепла, а в следующую секунду я услышала плеск воды.

Амнон открыл глаза.

— Теперь Вы… Светлейший, — в голосе Амнона сквозило глухое раздражение.

Лайонел начал перебирать складки своей церемониальной одежды: кроме парадного камзола, на нем был объемный черный плащ с разрезами для рук.

Он извлек на свет маленькую коробочку: обтянутую красным бархатом. Сердце екнуло. А не кольцо ли…?

Но нет. Там была серебряная игла.

— Да руку, — попросил Лай.

Короткая боль, и на кончике указательного пальца выступила рубиново-красная капля. Лайонел повернул мою руку тыльной стороной вверх и поднес ее к сосуду. Капля с тихим плеском столкнулась с жидкостью, чудесным образом наполнившую кубок.

Зиуданс поднес мою руку к своему рту и облизал пострадавший палец: вздрогнула, чувствуя, как низ живота сжался.

Затем Лай передал мне коробочку. Несложно было догадаться, что теперь моя очередь. Проделала то же самое: Лайонел резко выдохнул, когда я слизала кровь с его пальца.

Амнон, наблюдавший за сценой, закатил глаза.

— Напоите друг друга, — подсказал Анубис, передав львиную голову Лайю.

Лай обхватил кубок руками и поднес его к моему лицу. Сделала глоток: горячая, чуть острая жидкость обожгла язык, а после пожар на языке сменился онемением, как будто от мороженого.

Перехватила серебряную ножку: был мой черед.

Как только мужчина сделал глоток, я почувствовала, как жар обдал руку. Я даже вскрикнула от неожиданности.

С опаской подняла конечность к глазам, боясь увидеть огромный уродливый волдырь. Но на запястье красовался силуэт львиной головы с буйной гривой.

45

Ерзала на стуле в кабинете Лайонела, чувствуя себя крайне неуютно. Сегодня был мой первый день в качестве квенсы — жены зиуданса, правителя всего Хайма. Пока лаизареис Табиб искал способ вернуть Лайю прежний облик, я должна была выполнять его обязанности.

«Из тебя королева, как из меня — огнедышащий дракон», — колко заметил Ишум, все еще прибывая в облике серой невзрачной пташки: солнце едва показалось из-за горизонта, и порыжели только кончики его перьев.

— Ох, не знаю… — ответила на замечание вслух, от волнения забыв, что озвучивать мысли моему пернатому другу необязательно. Он может без труда прочитать их в моей голове. — Что-то мне неспокойно…

Лайонел сказал, что в последнее время в Хайме все тихо и мирно, и хаубисы сами справляются с проблемами в своих Аирзах. И все, что от меня требуется — присутствовать на собраниях Совета и каждый Устасс принимать в замке просящих. Дни недели в Хайме получили названия от пяти главных элементов мироздания: Фон, Вато, Виндс, Аирза, Сайвала. Устасс, 6 день недели, приходился на повсеместный выходной. Этот день был значительно длиннее других, почти в 1,5 раза, и в переводе с древнего языка означал «Возрождение». По легенде, в этот день из пепла восстал Фуглис Люихаз, раненный в смертельной схватке. Поэтому-то этот день и дольше на целых восемь часов — мир замер, скорбно ожидая, что будит с ним дальше без Создателя. История впечатляющая. Только судя по рассказам Ишума — спустившись на бренную землю, он только и делал, что развлекался с женщинами и устраивал пьяные выходки. Так что это эпичное «Возрождение» может всего лишь означать тяжелое похмельное утро. Хотя… Может, он просто мне врет, чтобы не пугать. Если жители все преувеличили — откуда тогда пошла история Великой Битвы между ним и Поглотителем Миров, Ваурмсом? А покрытое завесой тайны происхождение Выжженной Земли, оскверненной загадочными Азгонами… Что-то было скрыто в прошлом этого мира, о чем Ишум не хотел мне говорить…

Амнон зашел в кабинет отрывистым шагом и тут же замер, увидев меня. Его пасть скривилась в подобии усмешки: меня даже пробрало. Не от отвращения — этот тип даже с головой египетской собаки умудрялся сохранять образ холеного аристократа-сноба — мне пугало то, что могло последовать за этим выражением.

— Я думал, придется тебя вытаскивать прямо из нагретой ночными утехами постели, — Анубис сделал шаг, но в кресло напротив не сел, лишь положил на него свою черную с острыми когтями руку.

Открыла рот, чтобы возмутиться, но решила, что разумнее промолчать. Он не должен был знать, что у нас Лайонелом брак — фиктивный. Не то, чтобы я не хотела… Или боялась — опыт в таких делах, хоть и скудный, у меня имелся… Просто что-то Лайя останавливало. После того спонтанного поцелуя, который чуть не закончился вполне ожидаемым образом — Лайонел старался лишний раз ко мне не прикасаться. Может, я что-то сделала не так…? В момент, когда мы, не отрываясь друг друга, рухнули на кровать, а мои руки в поисках тепла забрались под слои белой ткани, в которую он был обернут, мужчина вдруг остановил меня, придумал нелепое оправдание и ушел. Я боялась поднимать эту тему и придерживалась нашему изначальному договору о фиктивных отношениях. Ведь правда мне могла не понравиться…