Девяностые. Том первый. - iwalain

Главное, чтобы он меня к оперативной работе не начал привлекать. А то под конец беседы глаза у него нездорово так блестели.

Дорога до Мюнхена мне запомнилась надолго.

Сначала был перелёт до военного аэродрома в Подмосковье. Надо будет, кстати, потом поблагодарить товарища Полковника за предупреждение одеться потеплее – в грузовой кабине семьдесят шестого Ила оказалось весьма прохладно, даже в отделении для экипажа. Конечно, там было отопление теплым воздухом и горячий чай… как и четверо курящих мужиков. Не люблю сигаретный дым с тех пор, как бросил курить. Вот был бы у них там кальян… хотя всё равно мне никто не дал бы присоединиться.

Так что, сбежав от сигаретного дыма, я отправился исследовать нутро летающего грузовика. В обнимку с фотоаппаратом, ага. Две катушки плёнки отщёлкал – хотя, казалось бы, ну чего там снимать? А много чего! Вид на закат из кабины бортинженера, той, что на носу внизу. Из пассажирского самолёта такое не снимешь. Разве что из сто тридцать четвёртой Тушки ранних выпусков, но таких у нас на полуострове нет. Или самый настоящий зенитный пулемёт в хвостовом гнезде. Какой мальчишка может похвастаться тем, что своими руками его трогал? Я вот могу. И даже фотка меня за этим пулемётом имеется – бортстрелок любезно согласился сделать взамен такой-же, но уже с ним в роли модели. И даже одну совместную сделали, кое-как закрепив фотоаппарат на каком-то вентиле. На ней мы меняли ленту в пулемёте, скорчив такие рожи, будто у нас на хвосте вражеский перехватчик, и в разгаре боя в пулемёте кончились патроны.

Интересно будет понаблюдать за реакцией родителей, когда увидят отпечатки. Надеюсь, переживу эту сцену, хе-хе.

После фотосессии перекусил и лёг спать. Да так удачно, что проснулся только когда пилоты перевели двигатели в реверс.

- Так, малец, мне рекомендовали тебя как сознательного человека. – В комнату зашёл мужчина лет тридцати на вид. Высокий, крепкий, с коротким ёжиком тёмных волос. Обычные, «рязанские» черты лица. Одет он был в простые серые брюки, светлую рубашку и кремовый свитер. Вот только эта одежда ни разу не скрывала военную выправку и стать. Да блин, его фигура была мечтой всех мальчишек!

- Здравствуйте, эээ… – На секунду я задумался, как его называть. Мужчина не представился же. И даже не поздоровался. Ну лаааадно. – Товарищ военный.

- Хмм… – Сощурился он. – Здравствуй. На время, пока мы будем вместе, тебе нужно называть меня отцом.

- Хорошо, пап. – Кивнул и снова изобразил задумчивость на лице. – А как моего папу зовут? А маму? Какая у нас фамилия? Бабушки, дедушки? Где папа с мамой работают? Где мы живём?..

- Стоп! Читать умеешь? – Мой кратковременный отец достал из портфеля тонкую бумажную папку и положил передо мной на стол, явно не сомневаясь в ответе на вопрос. – Здесь вся информация, которая тебе нужна. Постарайся запомнить с первого раза. Выезжаем через два часа.

Открыв папку, минут на двадцать я выпал из реальности. И, чем дальше читал, тем сильнее начинал подозревать какой-то розыгрыш. Или издевательство. Не может же быть, что легенду создали настолько ужасно? Или может? Или это проверка? И как мне на это реагировать? Если Полковник решил разыграть партию… в плане – проверить глубину моего… разума? Аналитики? Понимания действительности?

Вот что мне делать? Согласиться с этим бредом и не отсвечивать? Или…

- Сразу говорю, фотоаппарат я не оставлю, это не обсуждается. – Спокойно посмотрел в глаза «папе Юре».

- Это может вызвать лишние вопросы на таможне. Никто не поверит, что ребёнок в твоём возрасте занимается фотографией. Проверяющие подумают, что я так пытаюсь отвести от себя подозрения.

- Пап, не плоди сущностей! Мои работы выставлены в университете, городском фотоклубе и в администрации. Думаешь, я не справлюсь с убеждением кого-то в своём профессионализме?

- Вот этого я и боюсь. Ты должен быть обычным ребёнком, а не профессионалом. Отводить от нас внимание, а не привлекать его.

Некоторое время я смотрел в стол, постукивая по нему пальцем, после чего поднял серьёзный взгляд на мужчину.

- Товарищ военный, носящий позывной «папа Юра», давайте будем объективны? Я совершенно не способен отыграть обычного шестилетнего ребёнка. Как и вы не способны не выглядеть в глазах понимающих военным. Ни вы, ни я не являемся профессиональными разведчиками. Нам нет смысла пытаться играть среднестатистическую семью на выгуле. Поэтому предлагаю сфокусировать внимание на мне. Шестилетний профессиональный фотограф - весьма необычная зверушка. Редкая, я бы даже сказал - редчайшая. Если правильно разыграть эту карту, папа-хищник на заднем фоне сможет стать совершенно незаметным. А если ему ещё добавить чуточку шарма, капельку смущения… и какую-нибудь слезливо-печальную историю про умершую при родах жену… или нет, лучше пусть она скончается от рака… года два назад. И ответственный родитель уходит со службы ради воспитания сына. Хе-хе! Женщинам понравится.

- Угу, а у мужчин возникнут вопросы. Например - откуда у неработающего отца-одиночки деньги на заграничные поездки?

- Мафия же! Папа - боевик в ОПГ. Думает, что сын об этом не знает, но тот знает. И в тайне гордится.

- Какая-то херня получается…

- Зато куда как реальнее той лажи, что написана в папочке. – Пожал плечами. – Кто вообще составлял эту легенду? Там всё шито белыми нитками. Ты фотки дедушки с бабушкой сам-то видел? Они же американских шпионов на завтрак едят, морскими котиками закусывая. Это…

- Так, всё-всё, достаточно. – Поднял руки в примирительном жесте мужчина и достал из портфеля точно такую-же папку. – Вот, читай.

- Сын военного фотокорреспондента? – Быстро пролистав первые страницы, поднял взгляд на «отца». – И к чему был этот цирк тогда?

- Ну, я же должен был понять, с кем имею дело?

- Эх, любите вот вы, взрослые, всё усложнять. – Покачал я головой. – Ладно, поехали, по пути прочитаю.

В итоге легенда не понадобилась. Никто на нас особого внимания в процессе перелёта и прохождения контроля не обратил. Поулыбались разве что таможенники при виде мальца с фотоаппаратом, просветили его вместе с остальными вещами, и на этом всё закончилось. Даже обидно чуть-чуть стало. Я, понимаешь,