Ловец тумана - Сергей Игнатьев

Адепт Равновесия замолчал, понурив голову, раздумывая.

– Как попасть туда, вот в чем проблема, – вставил Дарьян.

Дульф поднял голову, утопая в клубах табачного дыма, сказал:

– Мы можем провести туда отряд, ну два отряда испытанных воинов… Храбрых, отчаянных. Мы сговорились с Вильвикой – спасибо Мартузу, сговорились с Тенабиром – спасибо тебе, Северин. Они готовы помочь нам в обмен на возможность забрать своих пленных – тех, что томятся в казематах стражи. До истинной цели вылазки им дела нет, у них своя выгода и резоны… Они согласны нам помочь, но какой в этом толк?.. Если провести в подземелья один-два десятка воинов, их сомнут те твари, которыми повелевает Мурин. Возьмут числом. А уж в случае, если поднимется тревога – налетит городская стража, гвардия Совета и прочие… Если же мы поведем за собой больше, чем один-два отряда, – тревогу поднимут всенепременно. Нельзя просто так взять и провести целую армию в самое сердце стольного града Хмарьевска! Сработают охранные заклятья, ударит набат, начнется резня… А Мурину только этого и надо. Ведь все это только ускорит процесс жертвоприношения, еще быстрее вызовет выплеск отрицательных энергий… Поэтому мы должны действовать предельно аккуратно. Точечный удар. Короткий укол… Поразить спрута в самое сердце!

Северин отпил из кружки, прислонился к стене. Глядя, как уходят к потолку завитки дыма из дульфовой трубки, сказал:

– Кажется, я знаю, как нам попасть в подземелья. Есть тайный ход.

Дульф вскинулся:

– Тайный ход? Но я лично проверял Архивы, все эти ходы Городской Совет заделал еще до…

– Я узнал о нем не из архивных рукописей, – сказал Северин. – Возможно, это безумие, и я не уверен, существует ли этот ход вообще. Но мы должны попробовать. Мы должны отправиться туда прямо сейчас и убедиться своими глазами.

– Да что же это за ход такой? Где он находится?

– На городском кладбище. И о нем мне рассказала Жанна.

Ветер со стороны Мошкарицы принес запахи тины и сырости. Зазвенел в пурпурно-золотых кронах примыкающего к кладбищу парка.

Усевшись на краю надгробия, Северин раскрыл шитый грубыми нитками блокнот и стал писать, мелко выводя остро отточенным черным грифелем:

«Дорогая Жанна!

Теперь, когда ты читаешь эти строки, все, должно быть, миновало. Все кончено. Мы либо победили… А значит, счастливо воссоединились, сыграли широкую свадьбу, на которой мед-пиво текло по усам и с неба падал дождь из цветов, и нарожали кучу детишек…

Шучу, конечно. Все это вовсе не обязательно. На самом деле достаточно будет просто: мы победили.

Либо мы проиграли. И я мертв.

Впрочем, в таком случае эти строки вряд ли дойдут до тебя.

Если верить моему учителю и наставнику Дульфу, про которого расскажу чуть ниже, то в случае нашей неудачи, то есть если у Мурина все получится, этот мир, Альтерра, ставшая мне вторым домом, сгорит в пламени ненависти возрожденного к жизни мага-хаосита.

Шахрияр, воплотившись в Упорядоченном, проглотит Альтерру, как проснувшийся с похмелья дровосек, жадно хватающийся за кувшин с густо-красным пенистым квасом. А следом за ней проглотит многострадальный Аррет, Мир Исправленных Ошибок, в котором столько веков пребывал его прах. А следом и Терру, на которой познакомились мы с тобой.

Надеюсь, этого не случится.

Надеюсь, мы увидимся.

Очень надеюсь, что ты жива. И действительно прочитаешь когда-нибудь это письмо.

В противном случае получится, что я опять разговариваю с собственной тенью. А это как-то унизительно. Как будто ничего не изменилось со времен Терры.

Знаешь, там у меня было неважно по части друзей. Даже девушки не было. Пока я не встретил тебя.

Мне хотелось бы познакомить тебя со своими новыми друзьями.

Например, Дульф. Это очень старый и мудрый человек, хотя по виду ему не дашь больше тридцатника. Может показаться, что все, чем он интересуется, – это Равновесие миров, его длинная трубка и смазка поршней прислуживающего ему медного человека, уроженца Аррета. Дульф немного зациклен на том, чем занимается. Но вообще он хороший парень.

А еще есть Мартуз, довольно пижонистый малый, но душа у него добрая, а сердце – храброе.

И Дарьян. Любит поумничать, зато надежный, как запоры на погребах хмарьевского казначейства.

Шедди Краснолист повидал столько, что хватит на сотню жизней, но сохранил чувство юмора. Надеюсь, нам удастся его вытащить. А если удастся – надеюсь, он завяжет со своим клиотлем. А то иногда после него такую чушь начинает нести, что даже не смешно.

Еще есть магистр Циролис, многие знают его под другим именем: Форстан Мальвир. Никогда не видел этого парня вживую, но его книга часто помогала мне. И на юге, на «Жаровне», и тут, в городе.

Книги тоже могут быть хорошими друзьями. Могут поддержать тебя в трудную минуту, могут дать тебе необходимые ответы.

Конечно, если это не «Рублевские зори» Беладонны Фламберг.

Мне уже пора идти.

Надеюсь, ты прочитаешь это. Быть может, посмеемся вместе над моей наивностью.

Люди меняются так быстро. Теперь мне было бы странно посмотреть со стороны на себя прежнего. Того парня с Терры, рисовавшего на работе прикольные открытки.

Если мы победим, если мне повезет уцелеть, наверное, и это письмо спустя годы покажется весточкой от какого-то другого человека. Мы так быстро меняемся.

Но некоторые вещи остаются неизменными. Поэтому я и пишу это письмо. Чтобы сказать то, что не успел сказать на Терре. То, что давно собирался тебе сказать. То, ради чего и пишу все это.

Я тебя люблю, Жанна!

Ради тебя я здесь. Я верю, мы обязательно встретимся. Я тебя отсюда вытащу.

Вот, собственно, и все.

Чем бы там ни закончилось, главное, береги себя. И будь счастлива.

Твой Сева».

Задумчиво покусав кончик грифеля, Северин перечитал письмо.

Вычеркнул абзац про Беладонну Фламберг. Как-то слишком мелочно.

Перед лицом вечности все равны. Тем более что нет пророка в своем отечестве.

– Кажись, идут, – пробормотал Мартуз.

Северин обернул грифель блокнотом, спрятал за пазуху, неторопливо застегнул одну за другой все застежки своей боевой черной куртки, защелкнул пряжки, затянул петли.

Встал, вглядываясь вперед, сквозь туман, в сторону входа на кладбище.

Мартуз стоял по другую сторону тропинки, прислонившись к оплетенной плющом стене склепа. На нем была маскирующая маг-накидка, медленно, но очень точно подстраивающаяся расцветкой под окружающий пейзаж.