Суламифь и царица Савская. Любовь царя Соломона - Валерия Карих

– Ты прав, Адонирам. Снаружи мы не станем украшать Храм золотом, дабы не привлекать в Иерусалим врагов и алчных завистников. Украсим его богато золотом внутри. Ибо не украсить Храма не можем! Как иначе воздать почести Творцу всего сущего и Владыке мира? Он – единственный наш Бог! И Храм иудейский должен превосходить своей роскошью остальные храмы мира – египетские, арамейские и другие! Для храмовых колонн и утвари станем использовать медь, добываемую в наших копях в Тимне. Но нам нужен мастер, искусно владеющий медным ремеслом.

– Я слышал о таком искусном мастере и литейщике из Тира. Звать его Хирам, он сын вдовы из колена Наффалимова.

– Имя его такое же, как у царя Хирама. Это добрый знак для нас. Мы возьмем его к себе, – обрадовался царь Соломон. И вскоре получил он послание от другого владыки. «И еще сказал Хирам: благословен Господь Бог Израилев, создавший небо и землю, давший царю Давиду сына мудрого, имеющего смысл и разум, который намерен строить дом Господу и дом царский для себя. Итак, я посылаю тебе человека умного, имеющего знания, Хирам-Авия, сына одной женщины из дочерей Дановых, – а отец его Тирянин, – умеющего делать изделия из золота и из серебра, из меди, из железа, из камней и из дерев, из пряжи пурпурового, яхонтового цвета, и из виссона, и из багряницы, и вырезывать всякую резьбу, и исполнять все, что будет поручено ему вместе с художниками твоими и с художниками господина моего Давида, отца твоего» (2 Пар. 2:12–14).

А пока выступил вперед другой старейшина по имени Ханох и сказал:

– Великий Соломон! Скажи совету, сколько золота ты прикажешь выделить для украшения и отделки Храма. Много золота и серебра было добыто отцом твоим Давидом в наших войнах и сражениях с финикийцами!

Задумался царь. Нахмурилось прекрасное лицо его, будто густое облако затенило высокое чистое небо. А когда принял решение, просветлело чело его, и молвил он торжественно, встав со своего трона:

– Не может добытое в войнах золото украшать дом Господа нашего. Ибо не таково его предназначение. Из Офира привезем мы столько золота, сколько нам нужно! Добудем его честной торговлей и станем использовать для храмовых украшений.

Пробежал среди присутствующих на совете ропот восхищения и изумления. Ибо были они поражены такому прозорливому и мудрому, целомудренному намерению своего царя. Стали старейшины тихо переговариваться между собой, кивая головами в знак согласия:

– Воистину, божий человек – великий царь Соломон. Не первый раз доказывает он свою прозорливость.

И закипела «работа, которую производил Соломон для дома Господня. И принес Соломон посвященное Давидом, отцом его, и серебро, и золото, и все вещи, отдал в сокровищницы дома Божия…» (2 Пар. 5:1). А Высший совет Синедриона, в свою очередь, передал Соломону план Храма, созданный еще его отцом – царем Давидом. И прочитал владыка Израильский заветные слова, адресованные Давидом сыну: «Все это сказано в писании от Господа, который вразумил меня обо всех работах предначертанных».

Уже на следующий день по приказу царя Соломона приступили к снаряжению длинного каравана с богатыми дарами. И вскоре отправился он по известному иудеям торговому пути через пустыню и безлюдные каменистые степи, а дальше – через море в город Тир к царю Хираму. А когда через много дней и ночей вернулся он обратно, то вместе с караваном в Иерусалим прибыли искусные зодчие и мастера по камню и дереву, а вместе с ними и медник Хирам-Авий. И следовало за караваном по пустыне великое множество людей. И были эти люди – финикийцы и египтяне: ремесленники, каменотесы, плотники, которых царь Хирам отправил к своему царю Соломону, государю дружественной страны, для постройки иудейского Храма. И все они ехали и шли, преодолевая великие расстояния, со своими нехитрыми пожитками, кто пешком, кто на верблюдах, а кто на мулах и ослах.

Прибывших из Тира строителей разместили в специально выстроенных для них домах, неподалеку от горы Мориа.

Но не только финикийцы и египтяне работали на горе, получившей название Храмовой. Всех жителей Израиля и Иудеи обложил царь Соломон обязательной трудовой повинностью. Каждому дому и каждой семье приказал он высылать на строительство по одному или двум крепким мужчинам.

На женщин была возложена обязанность кормить и поить строителей, прибывших из Тира и других городов. И прибыло их ни много ни мало – а 30 тысяч израильтян, 150 тысяч ханаанеев и финикиян, да 3,3 тысячи надсмотрщиков и начальников, которые должны были руководить строительством.

Началось грандиозное строительство Храма. Каждая иудейская семья по приказу царя участвовала в нем, присылая молодых и крепких мужчин на гору Мориа.

Семьдесят тысяч иудеев, будто трудолюбивые и выносливые муравьи, носили и перевозили из каменоломен, расположенных неподалеку от Иерусалима, тяжелые и огромные камни, а также разнообразные строительные материалы. Каждый месяц Адонирам, назначенный царем главным начальником над каменотесами, направлял в Ливан и Тимну до десяти тысяч иудеев, где в отвоеванных у египтян каменных шахтах (знаменитых копях царя Соломона) добывался медесодержащий песок, а потом из него здесь же, в небольших печах, выплавлялся металл. Там же добывался и знаменитый на все Средиземноморье эйлатский камень – смесь малахита и лазурита.

Белые известняковые камни для стен и основания добывали и обрабатывали в глубокой каменоломне, расположенной с северной стороны от Иерусалима. Рабочие поднимали из шахты огромные камни, уже обтесанные каменотесами внизу, обвязывали их крепкими и длинными веревками. После этого камни на мулах и повозках доставлялись к Храмовой горе.

Наверху сотни человеческих рук бережно выкладывали крепкие стены. И ни одно орудие труда не смело больше прикасаться к привезенным из каменоломни тесаным камням. Потому что, попадая на священную жертвенную гору, камни также становились священными. «…Ни молота, ни тесла, ни всякого другого железного орудия не было слышно в храме при строении».

В начале строительства каменотесы на гору привезли известняк необычной формы и огромного размера и положили его на краю горы. И не знали строители, на что употребить его, настолько он был необычным. Но когда понадобилось им положить в основание какой-нибудь прочный камень, то поняли, что именно этот камень, пролежавший много дней и ночей под солнцем, дождем и ветром и сохранившийся в первозданном виде, и есть необходимый для основания – «краеугольный камень».

Ибо сказал Господь: «Вот, Я полагаю в основание на Сионе камень – камень испытанный, краеугольный, драгоценный, крепко утвержденный: верующий в него не постыдится» (Ис. 8:13–15; 28:16).

Драгоценные кедры и кипарисы для постройки и украшения Храма финикийцы доставляли морским путем из ливанского города Гебал. Для храмовых колонн и утвари доставлялась медь из медных копей царя Соломона в Эдоме.

Каменные стены Храма плотники обшивали кедровыми досками, которые источали изысканный и тонкий аромат. Как будто Храм не был делом рук человеческих, пахнущих потом и кровью от непосильного труда, а, словно щедро плодоносящее древо, поднялся и возник из-под земли.