Взращение грехов - Чингиз Абдуллаев

— Почему боитесь? — не поняла Инна.

— Иначе я бы с вами не встретился, — пояснил Дронго. —Представьте, что душ работал бы идеально. Вы искупались бы внизу, а я наверху.Потом я заснул, а вы в шесть часов утра могли просто уехать. И мы бы никогда неувиделись. Было бы ужасно обидно.

— Спасибо вам за эти слова, — она вела себя как маленькаядевочка, — честное слово, встречу с вами я запомню на всю жизнь. И мне былодействительно так интересно. До свидания.

— До свидания.

Он положил трубку. Значит, у Вано Ревазовича есть «заначка»в более чем полмиллиона евро. Очень неплохо для бизнесмена средней руки. Но этокак раз свидетельствует в его пользу. Обладатель таких денег не стал бы идти наобычное уголовное преступление. И главное — нет никакого мотива.

В этот день он еще успел позвонить Вячеславу Славину. Онивместе с Тевзадзе читали уголовное дело и спорили над каждой страницей. ВаноРевазович готов был ставить свои автографы где угодно и когда угодно, а Славиндрался буквально за каждую страницу, каждый абзац.

Вечером позвонил Кружков из Калуги.

— Здесь его помнят, — сообщил Леонид. — Еще остались старики,которые помнят, как он работал участковым. Говорят, что назначал неслыханныепоборы, был человеком злым и смелым. Не боялся отоморозков даже в те годы. Ноустановил твердую таксу и собирал ее со всех магазинов и ресторанов своегоучастка. В общем, типичный образчик начала девяностых. Сейчас, может, онизменился, заматерел, стал другим. Но тогда был молодым и наглым. Потом уехал вЧечню. Здесь некоторые говорят, что он был в составе новгородского ОМОНа,который попал в засаду и все его члены были убиты.

— Не все, — возразил Дронго, — трое выжили.

— Их тогда предали, — добавил Кружков, — считалось, что онидолжны были обойти позиции боевиков. А вместо этого попали в засаду. Почти весьотряд был перебит. Многие говорят, что тогда все погибли.

— Не все, — ответил Дронго, — тогда погибли не все. А вотсейчас добивают их остатки. Хотя ты все равно не поймешь. Можешь возвращаться вМоскву.

Он убрал телефон и включил телевизор. По новостямрассказывали об изменениях, которые происходили в Чечне, о новых стройках вгородах и селах. Он задумчиво смотрел на экран. Если тогда погиб весь отряд, асейчас происходят такие трагические события, когда одного офицера убивают, адругой стреляется сам, то не может быть, чтобы истоки не лежали в событияхпочти пятнадцатилетней давности. А если прямо завтра утром полететь в Чечню ипостараться выяснить, что там происходило? Может, стоит рискнуть. Хотя прошлоуже столько лет. Вряд ли кто-то остался в живых из тех, кто помнит об этихсобытиях. Для начала нужно войти в Интернет и проверить, нет ли тамкакой-нибудь более конкретной информации.

Он присел за стол. «Трагедия новгородского ОМОНа» — он сразунашел статьи того периода и ссылки на другие. Больше всех об этой трагедииписал журналист Почкин. Они были знакомы, и Дронго достал записную книжку,чтобы посмотреть номер телефона журналиста. Довольно долго ждал, и наконецПочкин ответил.

— Добрый день, — сказал Дронго, — как у вас дела, господинПочкин?

— Прекрасно, — обрадовался журналист, — я вас узнал,господин Дронго. Опять распутываете какое-нибудь хитроумное преступление?

— Как всегда. У меня к вам просьба. Дело в том, что я сейчаснемного занимаюсь историческими исследованиями. И наткнулся на две ваши статьио трагедии новгородского ОМОНа. Это когда они попали в засаду…

— Помню, конечно, — ответил Почкин, — но там было все ясно ссамого начала. Их кто-то предал. Весь их маршрут передали боевикам, которыеустроили засаду. Из сорока двух человек выжили только трое. Тогда считали, чтопредатель сидел в штабе. Но мне удалось доказать, что штабисты были невиноваты. Дело в том, что уже на марше отряд поменял маршрут. А боевики об этомвсе равно узнали. Я тогда сразу написал, что предателей нужно искать средисамих омоновцев. Но меня тогда просто заклевали. Кричали, что я сам продался иу меня нет совести. Из троих выживших двое были ранены, а одного из раненыхофицеров другой офицер вынес на руках. Получалось, что кто-то из них предатель.А их в это время командование к орденам представляло. В общем, не дали ходумоим статьям. Замяли это дело. Но я до сих пор убежден, что там не все чистобыло. Предатель обязательно должен был находиться среди самих членов отряда.Возможно, среди погибших. Но никто тогда не разрешил его искать или о немписать. Через несколько лет даже сообщили, что предателю выплатили сто сороктысяч долларов. Но кто получил эти деньги, осталось тайной.

— Ясно. Спасибо за информацию. Очень интересно, что недавнопогибли двое из трех оставших в живых бывших сотрудников ОМОНа. Одного убили, авторой застрелился.

— Война, — вздохнул Почкин, — она людей калечит по полнойпрограмме. И даже через много лет находит свои жертвы. Кто-то спивается, кто-тостреляется, а кто-то богатеет.

— Да, — сдержанно согласился Дронго, — я вас понимаю.

Утром позвонил Вейдеманис. Он был еще в Рязани и поэтомуговорил приглушенно, опасаясь, что его могут услышать.

— Геннадий Кичинский был здесь известным человеком, —передал Вейдеманис, — все очень переживают, что он покончил с собой. Ноговорят, что в последнее время он часто пил, срывался, у него постоянно былакакая-то депрессия. У него брат работает прокурором в областной прокуратуре.

— Брат рассказывал мне, что недавно Кичинский встречался счеченцем или ингушем, который вышел на свободу. Приехал из Москвы. Если сумеешьузнать, как звали этого человека, я тебе памятник поставлю. А если фамилиюузнаешь, то просто монумент воздвигну. Самого Церетели попрошу.

— Не попросишь, — вздохнул Вейдеманис, — он не согласится.Ты же знаешь: он только царей и святых лепит. А я не подхожу под эти категории.Но все равно приятно. Буду работать.

Ровно через пять с половиной часов Эдгар перезвонил.

— На монумент я себе заработал, — сообщил он радостно, —удалось узнать, кто приезжал в Рязань и встречался с Кичинским. Это УмарСалихов. Он был арестован еще в девяносто седьмом. Получил пятнадцать летлагерей. Отсидел больше девяти с половиной лет. Вышел на свободу. И приехал вРязань к своему родственнику. Видимо, Кичинскому передали, что такой опасныйфрукт разгуливает в области, и он решил с ним встретиться. Самое интересное,что Салихов обвинялся в нападении на новгородский ОМОН. Можешь себе представитьтакое совпадение?

— Это не совпадение, Эдгар, — тихо сказал Дронго, — я,кажется, начинаю понимать, почему Кичинский так изменился после встречи с этимСалиховым. Спасибо. Ты очень мне помог.

Теперь следовало сделать еще один звонок. Он так не хотел звонить.Но это был последний и единственный шанс, чтобы наконец поставить точку в этомзатянувшемся расследовании. Он несколько раз протягивал руку и несколько разраздумывал звонить. Но затем все-таки заставил себя набрать номер телефона. Надругом конце ответил приветливый женский голос: