Господин моих кошмаров - Александра Черчень

А в идеале — комната!

Но все же спустя какое-то время я уснула. И спала сладко, хорошо, впервые за долгое время — без фантастических снов. Быть может, потому, что самое фантастическое существо из них сегодня было со мной в реальном мире?

Следующие пара дней были самыми странными в моей жизни.

Пожиратель часть времени проводил в облике кота, а все остальное — не покидал кресла: сидел там в обнимку с ноутбуком, которым научился пользоваться за считанные минуты. Все же умственные способности и скорость обучения у него поистине незаурядные.

Как и любопытство. Наш мир, особенности, традиции, языки и, конечно же, оружие безумно его интересовали.

— Думаешь, удастся притащить в мир снов что-то такое? — насмешливо фыркнула я, перегнувшись через его плечо и увидев, что мужчина читает про водородную бомбу.

— Нет, зачем мне, — пожал широкими плечами Клякс. — Просто интересно ее воздействие на материю.

— Зачем?..

— Понимаешь, мы регулярно проводим зачистки средних уровней от безмозглых выходцев с нижних. Все чары основываются на естественных процессах, которые мы ускоряем с помощью своей силы. Кошмары — игры разума. Зачистка — ускорение старения, и это очень энергоемко. А вот ваши придумали оружие, которое напрямую разрушает структуру, и это очень интересно.

Радиация, что ли?

Я только покачала головой и отошла в сторону, понимая, что ввязываться в это все себе дороже. Да и зачем мне знать больше необходимого о королевстве сновидений?

Хотя… один вопрос у меня есть.

— Ты и правда пощадил бы Шо?

Пожиратель оторвался от чтения статьи, несколько секунд задумчиво смотрел на меня и наконец ответил:

— А почему нет? Забавная у тебя зверушка, а у меня никогда не было сноца. Постоянный спутник — это… интересно.

— У пожирателей нет постоянных спутников? — удивилась я. — Ну… друзья, там.

— Друзей нет, — едва заметно улыбнулся Второй. — Друзья слишком легко превращаются во врагов, которые не стесняются бить в спину.

— Кошмар… как вы вообще живете? А другие высшие пожиратели — с ними ты тоже особо не контачишь?

— С ними я строю планы по свержению официальной власти и по возможности подставляю их, если заговор не удается. Очень удобно.

Я только закатила глаза и, не отвечая, пошла на кухню.

— Мне чай тоже сделай, пожалуйста, — уже в коридоре нагнал меня оклик пожирателя.

— От наглец, — едва слышно бормотала я, доставая кружки. — И самое главное, почему это я его слушаю? Ни гордости, ни самоуважения.

— Потому что я милый и хороший, — донеслось из-за спины, и в столешницу рядом со мной уперлись сильные руки с длинными красивыми пальцами. — Поверь, я стараюсь, а это непросто. Печеньки есть?

Я закатила глаза, мельком отмечая, что это стало уже самой частой моей реакцией на данный раздражитель.

— Есть. — Встала на цыпочки, пытаясь достать с верхней полки имбирное печенье, но кончики пальцев касались лишь края коробочки.

— Позволь-ка. — Он положил руки на мою талию, чуть сжал и сдвинул в сторону, заставив отступить. Потянулся, без труда взял коробку и, тотчас приоткрыв крышку, отправил в рот одно печенье. — Как же вкусно, а!

— Проглот, — скрывая улыбку, ответила я, отобрала печенье и пошла накрывать на стол.

Клякс, не переставая жевать, отошел к окну и пристально меня рассматривал.

Он был одет в простые синие джинсы и футболку-поло, что делало пожирателя донельзя обыкновенным. Слишком обыкновенным.

Одеждой мы закупились еще вчера. Правда, я ощущала себя довольно странно, когда оплачивала заказ понравившейся потустороннему жутику одежды. Но он повторно меня удивил. Тогда Клякс весь оставшийся вечер просидел в интернете, а ночью непонятно зачем заперся на кухне и строго-настрого наказал мне спать спокойно и не совать свой длинный нос в дела потусторонних дяденек. «Дяденька» всю ночь колдовал над чем-то, потому как с кухни периодически были видны световые вспышки, и иногда бухал кастрюлями. Утром Клякс был зол и недоволен, из чего я заключила, что успеха в задуманном он не достиг. «Так тебе и надо», — мстительно подумала я тогда.

В общем и целом уживаться с ним на одной территории оказалось не так уж и страшно. Большую часть времени он проводил в облике кота, а когда оборачивался человеком, то сидел в углу с компом и занимался изучением информации, лишь изредка действуя мне на нервы.

Вот как сейчас. У меня под его взглядом из рук все валится!

— Да что такое? — наконец не выдержала я, когда в очередной раз упала ложечка. — И вообще, ты же в комнате сидел, зачем пришел?

— Решил размяться, — только улыбнулся в ответ Клякс и опустился на табуретку. Запустил ложку в розетку с медом и, приподняв ее, с интересом наблюдал, как льется обратно тягучая янтарная жидкость. — Красиво.

— Это мед, — непонятно почему пояснила я, присаживаясь напротив и придвигая к себе чашку.

Зря сказала: пришлось объяснять, что такое мед и откуда он берется.

— Клякс, а расскажи мне про обитателей мира снов. Кто у вас там вообще есть, кроме сноходцев, пожирателей и иллюзий? Я вот на нижних уровнях еще каких-то хватиков и хрюнолога видела…

— Хватики и хрюнологи — это, грубо говоря… животные, — наконец определился с термином Второй. — У нас вообще все, что неразумное, — это животные. Представители моего вида в том числе. А перечислять всех разумных — долго, да и зачем тебе, девочка Мила? Вроде как ты собиралась покончить со всей этой потусторонней чертовщиной и забыть ее как страшный сон, которым она и является.

— Да, — я признала очевидное. Отрицать было глупо, тем более что не далее чем час назад я это вновь озвучивала. — Но любопытства это не отменяет, не так ли?

— М-м-м… — Клякс отправил в рот ложку меда и подмигнул. — Любопытство — первый шаг к интересу. Интерес положит начало увлечению. А от увлечения недалеко до одержимости. Ты сама не заметишь, как тебя затянет наш мир… как наркотик.

— Умеешь ты говорить приятности, — мрачно буркнула я, и правда растеряв все желание знать больше.

— Разве? — демонстративно изумился отвратительно красивый мерзавец напротив.

— Сарказм, — рявкнула я в ответ и, подхватив свою кружку, удалилась в зал.

Боженька, как он меня достал, а? Даже побеседовать нормально нельзя. Да и вообще, чем дальше, тем сложнее становится находиться дома.

Хотя зачем мне тут находиться? Пойду-ка погуляю!

На даже этот, в общем-то, простой как табуретка план не обошелся без погрешности. Здоровенной такой, почти двухметровой потусторонней погрешности.