Горечь моей надежды - Сьюзен Льюис

Дочь подошла ближе, и Эрика перевела взгляд вниз. Отилия наклонилась и открыла шкафчик, чтобы достать пластиковую кружку с носиком, из которой всегда пила. Эрика посмотрела на шейку ребенка – тоненькая, с крошечными бугорками позвоночника. Взяв кувшин, девочка отошла. Взгляд Эрики скользнул к сараю в конце сада. Его студия, его келья, его частный притон.

Обернувшись, она вновь посмотрела на дочь. Та поставила кружку на стул, а из холодильника достала картонный пакет с соком.

– Подойди ко мне, – сказала она.

Отилия испуганно подняла на нее глаза.

– Я сказала, подойди ко мне, – повторила Эрика.

Оставив дверцу холодильника открытой и все еще прижимая к себе пакет, Отилия подошла ближе и посмотрела на мать.

Их взгляды встретились. В глазах Отилии застыл вопрос. Эрика знала, что она сейчас сделает. Она вспомнила Брайана и едва не расхохоталась.

– Послушай меня. Женщина, которая к нам придет, никакая не злая ведьма, – злорадно сказала она. – Она добрая фея! Можно даже сказать, ангел! И если ты пошепчешь ей на ушко, если расскажешь ей все-все-все, она сделает так, что все твои мечты сбудутся.

Отилия растерянно посмотрела на мать.

– Да-да, эта тетя – добрая фея. Фе-я! – со злостью отчеканила Эрика. – Ты это запомни.

Схватив картонный пакет с соком, она плеснула немного Отилии в кружку и сунула ее ей в руки.

* * *

Было уже четыре тридцать три, когда Алекс свернула наконец на гравийную подъездную дорожку, ведущую к дому Уйэдов и запущенному саду. И без того унылое небо с дождем и редкими проблесками солнца снова нахмурилось. Минута-другая, и вновь хлынет ливень. Алекс уже дважды за день успела промокнуть до нитки, бегая в полицейский участок с одним подростком, который давал новые показания против своего дяди-садиста.

– Мне все равно, что с ним сделают в полиции, – заявил он, когда Алекс наконец повезла его домой. – Потому что я все равно рано или поздно его убью.

Припарковав машину позади темно-синего «Ситроена», Алекс попыталась выбросить из головы события последних нескольких часов, а заодно и свое (явно предвзятое) мнение и отношение к родителям Отилии Уэйд (особенно – к ее к отцу). Выровнять эмоциональное состояние оказалось не так-то просто – пришлось себя переубеждать. Если люди отказывались идти на сотрудничество с органами опеки, это еще не значило, что они в чем-то виноваты. Часто это означало лишь то, что им не нравится, когда посторонние вмешиваются в их семейные дела. И Алекс не могла поставить им это в вину – при условии, конечно, что их совесть чиста. Установить же, так это или нет, порой оказывалось самым трудным делом, ибо не в каждом случае дурное обращение с ребенком сразу бросалось в глаза. Алекс не раз сталкивалась с ситуацией, когда насильник так ловко прикрывал свои черные дела, что это годами сходило ему с рук. Возможно, не будь она и ее коллеги по рукам и ногам связаны бюрократическими процедурами и политкорректностью, эти случаи можно было бы разоблачить гораздо быстрее. Но, как однажды заметил в разговоре с ней Томми, в их работе по определению никогда нельзя быть правым, и вряд ли это изменится в ближайшее время.

Тем не менее предстоящий визит к Уэйдам не вызывал у нее опасений в том, что она окажется бессильна что-либо сделать. В любой ситуации можно что-то предпринять. К тому же сегодня на работу вернулся Томми, и в случае чего она всегда может рассчитывать на его поддержку и мудрый совет.

Не успела она позвонить в дверь, как ей открыл худощавый, лысеющий мужчина лет тридцати пяти или чуть старше и искренне улыбнулся ей, словно старому другу. У нее возникло странное чувство, что она его уже где-то видела.

– Мисс Лейк, – доброжелательно произнес он, протягивая ей руку. – Брайан Уэйд. Прошу вас, входите.

Пару мгновений подержав его влажную, чуть пухлую ладонь в своей, она шагнула в коридор, где ее окутал приятный аромат домашней выпечки.

Что это? Уловка, призванная сбить ее со следа? Или настоящая, ежедневная домашняя традиция?

– Мы случайно не встречались? – спросила она, когда он закрыл дверь. – Мне почему-то кажется, что я вас уже где-то видела.

Мистер Уэйд усмехнулся.

– Может, пересекались по школьным делам? – предположил он.

Вряд ли. Начальная школа «Кестерли Райз» была закреплена не за ней. В ответ Алекс лишь пожала плечами и, покачав головой, последовала за ним по коридору.

– Вот сюда, – воскликнул он с энтузиазмом. – Добро пожаловать в гостиную! Моя жена приготовила для вас чай и сладкие булочки. Надеюсь, они вам понравятся. Отилия их обожает.

Как обычно бывало, когда она наносила свой первый визит в чужой дом, Алекс начала подмечать детали быта, причем так, что, знай об этом обитатели дома – чаще всего родители ребенка, – это вряд ли бы им понравилось. Впрочем, она здесь не для того, чтобы вести с ними светские беседы. Ее задача – взглянуть на жизнь в доме с точки зрения Отилии или хотя бы с учетом интересов ребенка.

Пока что все, что она видела и слышала, не давало поводов для беспокойства. Впрочем, внутренний голос подсказывал не терять бдительности. Улыбка Уэйда ей показалась фальшивой, как будто он переигрывал в своем старании расположить инспектора к себе.

Алекс обвела глазами просторную, с высоким потолком гостиную, окна которой выходили в палисадник перед домом. Она отметила про себя, что здесь тепло – в камине пылал огонь. Мебель и ковер тоже вполне приличного качества. Стены гладкие, без трещин и щербинок, какие обычно бывают, если насилие в доме обычное дело. На ковре и на потолке никаких подозрительных пятен.

Перед камином – решетка, в углу – кукольный домик и игрушечная коляска. Телевизор настроен на детский канал. На полу разбросаны игрушки. Картины на стенах – главным образом старомодные пейзажи и натюрморты. Книги на полках – в основном справочная литература и классика. Рядом – неряшливая груда детских книжек в измочаленных обложках и с разрисованными карандашами страницами. Чего не было в комнате – так это фотографий. И, что самое главное, не было самой Отилии.

– Это моя жена Эрика, – сказал Уэйд, подводя Алекс к женщине, которая привстала ей навстречу с кресла.

Миссис Уэйд оказалась на пару дюймов выше своего мужа – худая, словно балерина, и с такой же балетной осанкой. Одета она была во все черное и была так бледна, как будто горе (Алекс решила, что это именно горе) выпило из нее всю кровь. Ее запавшие глаза когда-то наверняка были прекрасны. Сейчас же в них не было ни тепла, ни враждебности. Скользнув по Алекс взглядом, женщина пробормотала приветствие и вновь погрузилась в себя.

Нет, здесь явно что-то не так. Какая странная пара! По крайней мере, на первый взгляд.

– Прошу вас, садитесь, – сказал Уэйд, указывая на диван. – Не хотите ли чаю? Боюсь, что это будет самый простой сорт, но если вам нравится что-то более экзотическое, я попробую поискать в буфете.