Ашхабадский вор - Александр Бушков

– А там у вас праздник, что ли?

– Да.

– По поводу?

– Наступила ночь, и все живы…

Она присела рядом, и Алексей уловил аромат свежего сильноготела – что, согласитесь, было странно для кочевников: ни тебе запаха пота, нивони костра…

– Человеку одиноко среди незнакомых людей, а еслиодиноко, значит грустно. Я хочу развеселить тебя, – Айджахан легонькокоснулась губами его губ, и сари соскользнуло на ковер.

«Любопытно, а к Машке тоже такой развлекатель заглянул?» –появилась дурацкая мысль, но потом исчезла, когда ловкие пальчики освободилиего от рубашки и взялись за пряжку ремня.

Откровенно говоря, секс был не самой важной вещью,необходимой ему в этот момент, но сопротивляться сил не было. Да и какогочерта, спрашивается? Вот как ударит ханчику завтра в башку, что чужаков лучшезакопать живьем в песке, чем требовать с них выкуп за покрошенный караван…

Когда девичья головка склонилась над его естеством, ужеосвобожденным от плена джинсов, мелькнула еще одна мыслишка, последняя: «Аханчик все-таки не такой мудак…», – но потом и она была вымыта волнаминаслаждения.

.........

…Утром предводитель кочевого племени вновь призвал Карташа ксебе – на этот раз в палатке присутствовали Маша и Гриневский с Джумагуль, атакже несколько других официальных лиц – вида исключительно злодейского.

– Хорошо ли ты провел ночь, Яланчы? –приветствовал его Неджметдин.

Карташ вспомнил кое-что из того, что вытворяла с нимсмугленькая Айджахан, и сдержал зевок: выспаться ему практически не дали.

– Великолепно, Недж…

– Рад. А я за ночь решил, что мне с вами делать, друзьямои. Да вы садитесь, разговор у нас долгий… Итак, прошу слушать внимательно, неперебивать, с кулаками наменя не бросаться – не допрыгнете… Итак, мои людиобыскали Уч-Захмет и доложили, что все происходило именно так, как вы ирассказали. Более того: вашу захоронку они обнаружили, изъяли и доставили сюда…Я сказал – не перебивать! Сей факт ничего не меняет. Я потерял деньги, вынарушили мои планы, вы встали у меня на пути и должны вину искупить.

Теперь в его голосе и повадках появилось что-то неуловимознакомое, и прошло еще несколько минут, прежде чем Карташ вдруг понял: именнотаким тоном говорят блатные, когда собираются развести лоха за какое-нибудьмелкое прегрешение. И насторожился. В воздухе отчетливо запахло угрозой, и этопочувствовали все.

– Недалеко от границы с Афганом, – продолжал ханотрывисто, глядя на Алексея и Гриневского, – по ту сторону, разумеется,обитает некий мелкий князек, некий шах Мансуд. Вы о нем, разумеется, и неслышали даже, зато у меня он уже – как это говорится? – в печенках сидит.Он мешает мне. Он перехватывает мои караваны с товаром, он настраивает противменя людей, с которыми я работаю, он пытался убить меня. Словом, он мой злейшийвраг, и я поклялся на Коране, что вместе нам по одной земле не ходить. Поэтомуя дам вам оружие, дам проводника, который доведет до границы. Вы пойдете вАфганистан и убьете шаха. Сроку вам – пять дней, спустя это время я прикажу сниматьсяс места, и меня вы уже не найдете. А в качестве залога того, что вы не сбежитепо дороге, ваши женщины останутся здесь. Когда вы вернетесь, я верну их вам иотпущу на все четыре стороны. Если вы не вернетесь, я буду считать себя вправепоступать с женщинами так, как пожелаю.

Повисла напряженная тишина, а потом побледневшая Машаспросила ледяным голосом:

– Это, я надеюсь, шутка?

Вместо ответа Неджметдин выволок откуда-то из-за спиныствол, в котором Карташ мигом признал снайперский автомат СВУ-АС. Он непроизвольносглотнул. Какие уж тут шутки…

– Вот и обещанное оружие, – улыбнулся Недж. –Вопросы?

– Куча вопросов, – тут же откликнулся Гриневский.Джумагуль удивленно посмотрела на полюбовника – похоже, он уже смирился итеперь просчитывал в голове варианты. Или задумал какую-то свою игру?.. –Погранцов, которые нам встретятся, мочить или сначала в плен брать?

Типа, пошутил, ур-род…

– Пограничников не будет, – серьезно сказалхан. – Это мои заботы – обеспечить вам доставку на место и отход. Дальше?

– Как ты узнаешь, что мы его грохнули?

– Резонный вопрос. У шаха на шее есть медальон. Снятьего можно только с головой… Вы принесете мне этот медальон. Голову не прошу,цените.

– Премного благодарны, – сказал Карташ.

– Как мы попадем в его дворец? – спросилГринев-ский.

– Дворца тоже не будет… Итак, насколько я вижу, моепредложение принято единогласно, возражений нет. Тогда идем дальше и переходимсобственно к плану.

Семнадцатое арп-арслана 200* года, 11.27

…А дальше были горы. Горы уже по тусторону границы –фиктивной, как выяснилось, имеющейся исключительно на бумаге, каковую онипересекли совершенно беспрепятственно, не встретив ни единой живой души. Дальшелошадкам было не пройти, они оставили проводника и лошадей у подножья гор идальше пошли вдвоем. Так называемая тропа петляла среди камней, над уступами,под уступами, проходила по узким карнизам, свалиться с которых и загреметь внизпо камням до самого дна было легче, чем удержаться на них. Тропа взбегалакрутыми склонами, тропа вела их пологими склонами и снова петляла, забирая всевыше и выше. Нередко доводилось проходить по-над пропастью, борясь с извечнымискушением шагнуть туда, в звенящий провал, в манящую бездну.

Снизу вверх полюбовались на подвесной мост, о наличииприсутствия которого их предупреждали на инструктаже. Недж честно сказал, чтопо мосту выходит намного короче, но на том пути велика возможность встреч,поэтому идите-ка в обход. И они с Гриневским даже не обсуждали тему – а нерискнуть ли им, не пробежать ли по мостику. Раз обойти спокойнее, будемобходить. Нормальные герои, как известно, всегда идут в обход.

Иногда открывались соблазнительные виды: долины, на которыегоры отбрасывали причудливые тени, мелкие, бурлящие и каменистые горные потоки,возле которых промелькнет то кабан, то архар, то шакал, видели они даже ипришедшего на водопой леопарда. Хватало в долинах и всякой растительности:островков леса, зарослей кустарника, зачастую довольно протяженных, почтиальпийских при взгляде сверху лугов. На одном из таких лужков, зеленеющем вдольберега горной реки, они углядели пасущуюся отару овец и чабана, дремлющего напригорке. Сущая пастораль. Будь они мирными альпинистами, обязательно быпоумилялись. Но они не были альпинистами и цели их были далеки от мирных.

Лучше гор могут быть только горы – это сказано для тех, ктолезет вверх по доброй воле. А вот ежели не по доброй, то эмоции одолеваютдиаметрально противоположные: да в гробу я эти горы видал! Раскатал бы ихядреной бомбой в равнину с превеликой радостью! А этих альпинистов непуганых,романтиков хреновых, лично бы заставил Эверест по камушкам разобрать и утопитьв океане, чтоб навсегда отбить у них и им подобных извращенную любовь кскалолазанью!