Пастырь мертвецов - Антон Вильгоцкий

Куртка Егора Киреева не могла похвастаться монархическим блеском, но имела куда более весомое преимущество перед концертным нарядом покойного Короля. Если бы на сцену во время выступления Пресли вскарабкалась пара-тройка зомби – несладко пришлось бы Элвису. Его-то «косуха» не являлась замаскированной кирасой с наложенным на нее заклинанием защиты от мертвецов.

Маскировка в данном случае была максимальной – «косуха» некроманта представляла собой не морок, скрывающий кирасу, а сам доспех, превращенный в современную неформальную одежду. Свой истинный облик броня могла обрести лишь при погружении в Плерому. По такому же принципу был сделан и кожаный плащ Яна Грушницкого.

Следуя за направлением энергетических нитей, Егор уходил все дальше в глубь Северного погоста, разыскивая Костяного Хозяина. Тот обнаружился в дальнем сегменте – паря в воздухе на высоте двух с половиной метров, он медленно перемещался от могилы к могиле, как будто врач, совершающий утренний обход. Киреев остановился, сложил ладони на уровне груди и устремил взор к подрагивавшему над крестами темно-серому облачку Сущности.

Он, обладавший магическим зрением, был способен увидеть больше, чем, например, оставшиеся позади рокеры – а уж они-то наверняка достигли невероятных высот хвастовства, рассказывая друг другу о фантастических видениях, что посетили их здесь. На деле, встретившись с Хозяином Кладбища, не-маг увидел бы в лучшем случае все то же неясное серое облачко, плывущее над могилами. Или совсем ничего не увидел. Лишь почувствовал бы дуновение ветерка на лице…

За струйками тумана, образующими общедоступный облик Хозяина Кладбища, Киреев видел шагающую между надгробиями высокую костяную фигуру со множеством рук. На черепе скелета поблескивал самоцветами железный венец. Время от времени Костяной Хозяин протягивал одну из своих конечностей к какой-нибудь из могил и начинал поглаживать пространство над ней – словно бы убаюкивал лежавшего внизу мертвеца.

Почувствовав присутствие некроманта, хранитель кладбища оторвался от своего занятия и уставился на Егора. В пустых глазницах плясали бледные огоньки, напоминающие пламя церковных свечей.

– Приветствую тебя, Мастер, – глухо промолвил скелет. В данном случае слово «мастер» имело иной смысл, нежели в отношениях учителя и ученика. То был официальный титул, которым принято величать некромантов, достигших надлежащей ступени владения ремеслом.

– Здравствуй, Хранитель, – кивнул Киреев. В отличие от слов «Костяной Хозяин», выражавших Сущность стоявшего перед ним создания, такое обращение подчеркивало своеобразную «должность» многорукого скелета.

– Можешь называть меня по имени, – молвил Хозяин.

– Спасибо, Северкласт. В последние дни у тебя спокойно?

– Более чем. От повседневных хлопот никуда не деться, но я справляюсь с ними очень оперативно. Уже и не припомню, когда здесь в последний раз происходило что-либо, требующее визита Мастера. Так что, признаться, я удивлен…

– У меня был весомый повод прийти сюда сегодня, – сказал Егор. – Возможно, скоро один мой коллега явится на твой погост с дурными намерениями.

– Что?! – глаза-свечки заполыхали факелами. – В городе объявился некромант-отступник? Кто-то из молодых, наверное?

– Хотел бы я, чтоб это было так, – вздохнул Егор. – Но увы. Это Ян, Северкласт. Ян Грушницкий.

Если бы скелеты умели нахмуриваться, сдвигая надбровные дуги, именно это и сделал бы сейчас Северкласт. По колебанию энергетического поля Киреев понял – настроение хранителя кладбища, еще секунду назад благодушное, стремительно ухудшается. Но внешняя реакция Костяного Хозяина на услышанное была не столь уж бурной.

– Ян, – задумчиво произнес скелет. – Он был здесь недавно…

«Что?! Значит, все-таки, был. И сумел замаскировать следы своего пребывания? Похоже, я сильно недооцениваю своего противника».

– Когда именно? И что делал?

– Примерно полтора года назад. Ничего особенного не делал. Просто прохаживался по аллеям, что-то напевая себе под нос. Даже со мной не удосужился пообщаться.

«Отбой тревоги. Конечно же, для того, чей возраст сочетает в себе лета всех похороненных здесь, полтора года – это как для меня несколько дней».

– На этот раз он придет с другими «песнями». Я очень прошу тебя, Северкласт – пообещай мне, что ты не позволишь Яну воскресить покоящихся здесь.

– Ты хочешь, чтобы я поклялся? – уточнил Хранитель.

– Да.

– Что ж, хотя особой нужды и нет, я сделаю это, – молвил Северкласт. – Подъем погоста совсем не в моих интересах – это ведь чревато для меня смертью или потерей контроля над собой. Клянусь тебе, Мастер Грегориус, что я не допущу ничего подобного.

– Я принимаю твою клятву, Хранитель Северкласт, – сказал Киреев.

Крошечный вихрь возник на земле между ними, унесся в небеса и там растаял. Клятва, принесенная покровителем Северного кладбища, только что стала частью Плеромы. Одной из невидимых нитей, скрепляющих ткань мироздания.

– Больше тебе ничего не нужно? – спросил костяной великан.

– Пока что нет.

– Тогда позволь мне вернуться к моим обязанностям. Работы еще на несколько часов.

– Конечно. До встречи, Северкласт, – Егор развернулся и пошел к выходу с кладбища.

Компаньоны его, видимо, вдосталь налюбовались шедеврами похоронных дел мастеров – и черт, и упырица уже сидели в машине.

– Ну как? – поинтересовался Горри. – Получилось?

– Конечно, получилось, – сказал Егор, присаживаясь на пассажирское сидение рядом с рогатым. – Но все могло сложиться иначе, если бы Грушницкий нас опередил. В любом случае, расслабляться рано – впереди ещё восемь кладбищ.

– Так чего же мы ждем? – черт повернул ключ в замке зажигания. – Поехали.

В течение следующих нескольких часов их «отряд превентивного реагирования» побывал на остальных ростовских кладбищах: Александровском, Армянском, Братском, Еврейском, Ливенцовском, Магометанском, Верхнегниловском и Нижнегниловском. И раз за разом Костяные Хозяева, носившие причудливые древние имена: Кольмендорф, Арменгвальд, Барагрим – говорили одно и то же. Ян Грушницкий не появлялся на погостах уже очень давно – но в понимании Хранителей, разумеется, недавно. А на мусульманском кладбище о нем и вовсе никогда не слыхивали.

Заручившись клятвами всех девяти Костяных Хозяев, Егор принял решение ехать домой. Теперь можно было заняться слежкой за непосредственным виновником нынешней суматохи. Дормидонт покамест не позвонил. Стало быть, Ян еще не предпринял никаких серьезных действий.

Площадка близ Центрального рынка, расположенная аккурат напротив Ростовского кафедрального собора, видела многое. Бывали здесь пьяные драки, милицейские облавы, разборки скинхедов с кавказцами, и массовые танцы опьяненных отчаянием бомжей. Но того, что произошло здесь в десять часов утра шестнадцатого июня две тысячи восьмого года, не видели ни серые бетонные плиты, ни чугунные столбики с цепями, ни купола и кресты устремленного к небесам храма, ни памятник религиозному деятелю Димитрию Ростовскому. И никто из случившихся там в то утро людей – даже пара бравых парней, проходивших срочную службу в Чеченской республике в самые горячие ее годы…