Пастырь мертвецов - Антон Вильгоцкий

Откуда она взялась, так никто и не понял. Словно сама собой возникла из ниоткуда посреди толпы спешащих по своим делам граждан. Абсолютно голая девушка, лет шестнадцати-семнадцати на вид. Что ж, такое порой случается – слишком много алкогольных напитков с не изученными до конца свойствами поступает в последние годы на прилавки торговых точек нашей страны. Да и сумасшедших тоже хватает. Но… кое-какие признаки мешали воспринимать ситуацию как, пусть и неприятный, но все же рядовой эпизод повседневной действительности.

– Господи, Боже мой! – произнесла абсолютно неверующая продавщица солнечных очков, когда увидела, что творится в паре десятков метров от нее.

Виновница переполоха двигалась, покачиваясь из стороны в сторону и выставив руки перед собой, словно глаза ей застил туман. Время от времени она натыкалась на кого-нибудь из прохожих, хватала этого человека за одежду и пыталась что-то сказать. Но изо рта девушки вырывалось только бессвязное бормотание. Люди брезгливо отшатывались от нее, или отталкивали несчастную, привычно принимая ее за пьяную. В адрес девушки звучали при этом весьма нелестные эпитеты. Не имело никакого значения, что от нее совсем не пахло спиртным – сформировавшийся на протяжении десятилетий общественный стереотип был куда сильнее живого человеческого интереса к творящемуся вокруг, и сострадания к ближним. Последние два качества, впрочем, давно покинули души огромной части населения России.

Те, кто наблюдал за происходящим с противоположной стороны – то есть, видел спину девушки – реагировали несколько иначе. Зрачки их расширялись, как у только что уколовшегося наркомана, а рты непроизвольно раскрывались. Кое-кто даже коротко вскрикивал и тут же стыдливо зажимал рот ладонью.

Первыми, кто воздержался от ругани и пассивно-идиотского созерцания, были двое крепких мужчин военной выправки, стоявшие близ автобусной остановки. Бойцы ВДВ Алексей Орлов и Сергей Кузнецов выбрали этот день, чтобы встретиться и поговорить о делах минувших. Эти двое были единственными, кто выжил из всего их отряда, воевавшего в Чечне.

– Леха, смотри, – Кузнецов кивнул на площадку за памятником Димитрию. – Девку-то конкретно колбасит.

– Вижу, – кивнул Орлов. – Как думаешь, что с ней?

– Да понятно, что, – лицо Сергея исказила болезненная гримаса. – Какие-нибудь ублюдки напоили, оттрахали, да и выбросили на улицу. Куда страна катится! – Кузнецов смачно сплюнул на проезжую часть.

– А народ-то, народ! – презрительно произнес Алексей. – Ты только погляди на них! У каждого на морде написано: «Хорошо, что у меня все в порядке». Блядь, и это за их безопасность мы с тобой в горах свою кровь проливали? Да я Шамиля Басаева уважаю больше, чем это быдло!

– Так, а мы какого члена стоим? – рыкнул Сергей. – Пойдем, поможем девчонке.

Бесцеремонно расталкивая собравшихся вокруг бедолажки зевак, бойцы приблизились к девушке, взяли ее под руки и отвели в сторону.

– Ну ни хрена себе! – воскликнул Орлов, когда взгляд его упал на спину пострадавшей.

– Да, брат, – мрачно сказал кузнецов. – А мы с тобой думали, что на войне побывали. Вот она где, война-то…

Спина девушки – от лопаток и до самых ягодиц – была испещрена надписями, нанесенными при помощи какого-то острого предмета. Вероятнее всего, ножа или даже скальпеля – образующие текст надрезы были ровными, четкими и глубокими. Но разобрать надписи возможным не представлялось – сделаны они были не русскими буквами и даже не латиницей. Какие-то странные символы, отдаленно напоминавшие древние иероглифы мертвых языков Азии. Лишь то, что многие из них повторялись, перемежаясь привычными знаками препинания, позволяло сделать вывод об осмысленном тексте.

– Маньяк поработал, – со знанием дела произнес Орлов.

– Скорее уж, сатанисты, – на это мысль его сослуживца натолкнули кровавые литеры.

Согнав продавщицу очков с ее раздвижного стула, десантники усадили туда несчастную девушку. Сергей присел перед ней на корточки и попытался выяснить, что произошло. Но в ответ слышался лишь бессмысленный набор звуков. Как если бы изуродованная собеседница Кузнецова не просто была пьяна, а… вовсе не умела говорить.

– Слушай, Серый, да она, по-моему, не видит и не слышит ни черта, – предположил Орлов.

– Да что это такое?! Уйдите отсюда! – заверещала опомнившаяся торговка.

– Заткнись, мразь! – рявкнул Алексей, посмотрев на толстую тетку так, что та на некоторое время тоже потеряла способность произносить слова.

– Слушай, Лех, по-моему, от нас тут толку мало, – сказал, выпрямляясь, Кузнецов. – Значит, так – сейчас я Витьке Ляхову позвоню – пусть к себе заберет ее.

– А это кто такой?

– Кореш мой один. В уголовном розыске работает. Нормальный парень, не успел еще прогнить. Так что должен помочь.

– И то верно, – согласился Орлов. – Мы с тобой простые граждане, а это, все-таки – дело для милиции.

– Милиция уже здесь, – раздалось у них за спинами. Развернувшись, бойцы увидели высокого мужчину в форме. На плечах его мундира красовались майорские погоны. За спиной старшего офицера маячили фигуры двух сержантов.

– Что здесь произошло? – спросил майор.

– Вот эти вот… – попыталась встрять торговка, но тут уже страж порядка подарил ей полный холодного яда взгляд.

– Я не у вас спрашиваю, – сказал он таким голосом, что у толстухи заныл подгнивший коренной зуб.

– Вот, девчонку кто-то искалечил, – кивком головы Кузнецов указал на жертву. – Еще и изнасиловали, похоже.

– Вот суки! – вырвалось у майора. Такая реакция показалась десантникам странноватой. Все-таки, милиционеры – неважно даже, «хорошие» или «плохие» – в таких ситуациях ведут себя равнодушно. Просто потому, что насмотрелись на работе такого, в сравнении с чем изнасилование, членовредительство и беготня голышом по базарной площади – не семечки даже, а сладкие кукурузные палочки…

– Вы молодцы, ребята, – майор пожал бывшим солдатам руки. – Родина вас не забудет. А с этим мы разберемся, – служитель закона шагнул к пострадавшей, чтобы помочь ей встать.

В этот миг девчонка вдруг странно преобразилась. Своим невидящим взором она уставилась на майора – так, будто от него исходили волны некоей энергии, которую эта несчастная могла чувствовать. Из уст девушки снова хлынул поток неразборчивых звуков – но на этот раз они уже сливались во что-то более-менее осмысленное. Алексею Орлову почудилось даже, что жертва маньяка признала в честном майоре старого приятеля, которому и жалуется теперь на случившуюся с ней беду…

– Ну тихо, тихо, милая, вставай, пойдем, – тут милиционер совершил поступок, которого от работников его ведомства не ждут, должно быть, со времен михалковского дяди Степы. Подхватил потерпевшую на руки и понес к пыхтевшему у обочины УАЗу.

– Ну надо же, – несмотря на общую остроту ситуации, Орлов заулыбался. – Герой прямо.

– Вы уйдете, наконец, отсюда, а? – осмелев, напомнила о себе продавщица очков. – Торговать мешаете!