Пастырь мертвецов - Антон Вильгоцкий

– Главную сделку в своей жизни вы, я вижу, уже совершили, – обернувшись на полпути, произнес майор. Десантники не успели, как собирались, обложить торговку отборным матом.

– Это какую же? – опешила толстуха.

– Да душу Дьяволу продали, – спокойно ответил страж порядка и продолжил свой путь к машине. Эта фраза окончательно уверила двух бойцов – не все еще прогнило в российском государстве. Сергей даже отказался от возникшего было намерения перевернуть стеллаж с очками. «Бог еще накажет эту гадину».

– Что-то я разнервничался, Леха, – сказал он другу. – Пойдем в «Фанагорию», накатим вина, грамм по двести. Чтобы ублюдка этого поскорее нашли и кастрировали. По пояс.

– Лучше по шею.

– Нет, по пояс. Чтоб остаток жизни промучился.

Гарик проснулся от телефонного звонка. А еще – от того, что организм его был одновременно атакован сразу несколькими симптомами похмелья. Сушняк, дикая головная боль и мерзостный вкус во рту. За свои девятнадцать лет панк переживал все это не раз. Но никогда прежде гнусные ощущения не наваливались на него всем скопом и настолько резко. А тут еще и этот хренов телефон…

Открыв глаза, Гарик обнаружил себя лежащим в мусорной куче, примостившейся в углу какого-то дворика. Для русских панков такое положение дел является вполне естественным, можно даже сказать – привычным. Да только Гарик-то себя всегда считал панком умеренным, как он сам любил говорить – «вменяемым». Следил за одеждой и обувью, а ночевок на помойках, или кормежки там же, был чужд.

«Бля, сколько же я вчера выпил? – не обращая внимания на разливавшийся соловьем мобильник, подумал парень. – Где? С кем? По какому поводу?», – последний вопрос он, впрочем, задал себе исключительно для проформы.

Постепенно тяжелая голова начала наполняться обрывками воспоминаний о прошедшем дне. Вскоре Гарику удалось сложить из них цельную и более-менее четкую картину. Сперва он пил пиво на «Яйцах» с Алисой и Завулоном. Потом эти двое ушли проводить какое-то дурацкое «посвящение в готы», а к Гарику подсел старый дед, назвавшийся колдуном… Колдун тот умел делать пиво прямо из воздуха. Ну да, теперь понятно, откуда этот шум в голове… Хотя… Нет, пивом вчера дело не ограничилось. Колдун зазвал в гости к своему приятелю-некроманту. Алиска тоже напросилась, и там, в гостях, они снова пили… Какую-то дрянь зеленую. Абсент, что ли? Да, тот парень – некромант который – сказал, что это абсент. И что пили его не просто так, а это вроде как ритуал какой-то. Посвящение в ученики некроманта… Повезло, значит, Алиске. Два «посвящения» в один день. А этот абсент, кстати, фигня полная. Невкусно, да еще и не торкает ни разу…

Ну и с чего ж тогда такие «дрова»? Блин. Поскрипев извилинами, Гарик сумел припомнить еще одну подробность. Покинув дом «некроманта», они с девчонкой поехали в центр. Да, Зед ведь просил вернуться по какому-то важному делу. Но на Садовой парочка встретила еще одного персонажа из «светской» тусовки ростовских неформалов. Отмороженного на всю голову панка Мюллера. В отличие от Гарика, за своим внешним видом тот не следил, да и экстремальных приключений, тесно связанных с мусором, не чурался…

Мюллер где-то разжился сразу тремя бутылками портвейна, который и предложил распить коллегам-неформалам. Новоиспеченная готесса от неблагородного напитка гордо отказалась, а вот Гарик… а что Гарик? За милую душу пошел с Мюллером пьянствовать в какой-то дворик на улице Чехова… Так, стоп. С местоположением в пространстве, кажется, теперь все ясно. С причиной столь неприятного самочувствия – тоже. Да, точно – вот и бутылки из-под портвейна, стоят на врытом в землю деревянном столике. Выпитые досуха…

А Мюллера в пределах видимости нет. Ну да, он же, вроде, где-то поблизости обитает. Хотя, в общем, странно, что Мюллер спать домой пошел. Обычно за этим кадром такого не водится – может прямо на «Яйцах» под памятником прикорнуть.

Вроде, все вспомнил. Ан, нет – не все… Зед же еще просил на «Яйца» подойти. А не он ли это сейчас звонит, не переставая?

Трясущейся рукой Гарик полез в карман «косухи» за аппаратом.

Точно. Экран высвечивал номер Завулона. «Какого хрена ему от меня нужно в такую рань? Какого хрена вообще им всем нужно, когда я в таком состоянии?». Кого именно он подразумевает под «всеми», Гарик и сам затруднился бы сказать.

– Алло, – разлепив пересохшие губы, произнес панк.

– Привет, – интонация, с которой собеседник произнес это невинное слово, не сулила ничего хорошего. Гарик знал – за Зедом не заржавеет поддеть кулачищем челюсть или расквасить нос. «А ведь я, по ходу, перед ним слегка провинился, – подумал парень. – Обещал прийти на встречу, а сам…».

– Ты где пропадаешь? – поинтересовался гот. – Мы же с тобой вчера договорились, нет? Нехорошо так с друзьями поступать.

– Зед, извини, я…

– Знаю. Нажрался ты. С Мюллером. Если уж хочешь от кого-то что-то скрыть – не стесняйся общаться с окружающими. Мог бы Алиску попросит, чтобы она мне ничего не говорила. Ума не хватило, да? На будущее запомни – пригодится.

– Извини, – повторил Гарик. – Я не думал, что так получится.

– С Мюллером по-другому не может получиться, – хохотнул Завулон. – Плавали, знаем. Ладно. За то, что ты меня вчера продинамил, твой гонорар будет снижен с трехсот баксов до двухсот пятидесяти.

– За что гонорар-то? – процентов пятьдесят Гарикова похмелья улетучились, как по мановению волшебной палочки. По одному на каждый упущенный доллар.

– Это не телефонный разговор, дружище. Ты от «яиц» далеко?

– Нет. Совсем рядом. На Чехова.

– Отлично. Тогда подтягивайся через полчаса к памятнику, и мы с тобой все предметно обсудим.

Как вскоре выяснилось, дело, которое собирался поручить панку гот, заключалось в тяжелом «прессинге» в отношении одного из представителей азербайджанской диаспоры. Владелец пары рядов в мясном павильоне Центрального рынка почувствовал себя настолько вольготно, что посмел… снизить цены. Это довольно-таки ощутимо ударило по его соседям – а их «крышевали» парни из бригады, в которую входил Завулон. Попытки договориться по-хорошему ни к чему не привели. Ахмед Газизов считал, что поступая так, как поступает, он является кем-то вроде филантропа, благоволящего к обездоленным студентам и пенсионерам. Законы рынка и здоровой конкуренции бизнесмен опрометчиво решил «пустить по бороде».

И нездоровой конкуренции тоже – опираясь на связи в милиции и городской администрации, Газизов забыл о том, что схемы, по которым делался русский бизнес десятилетие назад, были не уничтожены, а всего лишь законсервированы. И могли быть в любой момент снова пущены в ход. Когда угодно и где угодно.

Но не кем угодно, разумеется…

Всех карт Завулон, конечно, раскрывать перед панком не стал. Сказал лишь, что встретил неких «суровых ребят», ищущих исполнителя для «острой» акции. Согласно придуманной Зедом легенде, азербайджанец надругался над сестрой одного из упомянутых ребят. Лично они устраивать разборки не хотят, деловая репутация не позволяет. Сам же Артур в данном раскладе фигурировал исключительно в роли посредника.