Моя бывшая будущая невеста - Николь Келлер

отвлекаюсь от дороги, бросая взгляд на Давида. Сидит с абсолютно прямой спиной, смотрит неотрывно на меня исподлобья, кажется, даже слегка побледнел.

— Я еду к себе домой. От меня доедешь на такси, — отрезаю жестко и резко выкручиваю руль, пересекая две полосы и паркуюсь возле ночного супермаркета.

Ни за что не смогу вновь войти в ту квартиру, в которой все случилось. Это все равно, что разбить только что склеенную вазу на миллиарды мельчайших осколков. А еще это оставляет кровоточащие раны на сердце и душе, которые потом ничем не заживить. Та что общаться будем на моей территории. Мне нужна хотя бы поддержка родных стен, потому что чувствую: нам предстоит самая сложная беседа в моей жизни.

— Я сейчас вернусь. Сиди тут.

Хоть Хакимов и незваный гость, но чаю или кофе ему надо предложить. Да мне и самой нужно что-то прикупить к завтраку, чтобы с утра не плестись в магазин.

Быстро набираю в корзину необходимых продуктов, расплачиваюсь на кассе и возвращаюсь в машину, кидая пакет на заднее сидение. Занимаю водительское место и только тогда замечаю, что бардачок открыт, вещи и бумаги из него валяются на полу, а Давид сидит подозрительно тихо.

И сердце пропускает удар.

Нет! Нет! Нет!

В руках Давида — бомба, что сейчас бьет по мне, разрывая на ошметки.

В машине как будто резко выкачали весь кислород, я дышу быстро, как учил мой врач. Пальцы мелко трясутся, по спине прокатывается озноб, становится невыносимо холодно. Не только снаружи, но и внутри. Хотя, казалось бы, там все умерло, и мерзнуть нечему. Пульс сумасшедше шарашит по вискам, а сердце грозит разорваться на куски, сломав ребра. В ушах нарастает гул, и поэтому следующие слова Давида я слышу как сквозь толщу воды:

— Это что, ребенок? — растерянно бормочет босс, крутя в разные стороны снимок УЗИ семилетней давности. — Твой ребенок, Тея? Вернее…наш?

Я на автомате переворачиваю черно-белую картинку правильно, так, чтобы было видно голову, ручки и ножки. Любовно провожу по нему пальцами, чувствуя, как бездна внутри меня разверзается и снова затягивает. Смогу ли я выбраться из этого кошмара вновь?..

— Да, — коротко и шепотом, не глядя в сторону Давида.

Босс пристально изучает меня. Чувствую, как воздух между нами тяжелеет, и нарастает напряжение.

— Ты…ты сделала аборт, Тея?

Я зажмуриваюсь, закрываю ладонями уши и отчаянно трясу головой. Как будто так можно избавиться от ядовитых воспоминаний. От того кошмара, что преследует меня семь гребаных лет.

— Тея?

К горлу подкатывает тошнота, комом стоит в горле. Тяжелая тревога накрывает меня, как ватное одеяло, окутывая сердце своими щупальцами.

— Нет, нет, нет, это неправда, этого не может быть…

Я снова теряюсь в пространстве. Как будто попала в воронку машины времени, и она отбрасывает меня в прошлое. И все ощущения возвращаются и чувствуются острее, губительнее.

— Тея, мать твою! Посмотри на меня! Дыши, дыши, чтоб тебя!

Голос. Голос человека, которого я любила. И до сих пор люблю. Иду на него, как на свет. Он помогает удержаться и не сорваться в преисподнюю, где у меня будет свой персональный сатана, что будет ежедневно до бесконечности придумывать изощренные пытки.

Меня трясут, как тряпичную куклу. Надавливают на шею, заставляя повернуться в сторону. Больно сдавливают скулы, фиксируя на месте.

— Тея, моя Богиня, — шепчет любимый голос. Этого не было раньше в моем кошмаре. Раньше я всегда была одна. А теперь…я чувствую поддержку. Заботу. Переживания за меня. — Посмотри на меня. Дыши вместе со мной.

С силой заставляю себя открыть глаза и попадаю в плен темной бездны. Только в этот раз она не хочет меня уничтожить. В этот раз она — мое спасение. И медленно заставляет вернуться в реальность.

— Тея, выпей, — Давид протягивает бутылку воды и две таблетки на раскрытой ладони. — Нашел в бардачке.

Я растерянно киваю, но Хакимову приходится буквально затолкать лекарство мне в рот и залить воду: мои пальцы онемели и отказываются слушаться.

Сглатываю и прикрываю глаза, ожидая «приход» от успокоительного.

Потом меня ждет опустошение. Апатия. Меланхолия. Одиночество.

Но кое-что изменилось.

В этот раз все будет по-другому.

В этот раз я не одна.

Давид переплетает наши пальцы и слегка ободряюще сжимает ладонь.

Он готов пройти мой путь. Выслушать. Поддержать. Постараться понять.

А я…так устала быть одна. Сегодня мне до дрожи хочется мужского тепла и заботы, и я возьму все, что Давид готов мне дать. И я понимаю, что прежде придется ответить на его вопросы.

Что ж, вот и узнаем, сможет ли он пронести мой крест…

Глава 43

Тея

Прикрываю глаза, откидываясь на спинку сиденья. Набираю в легкие воздуха, готовясь выпалить все, как было семь лет назад, но слова застревают в горле. Все тело начинает трясти, едва я мысленно окунаюсь в прошлое.

Хлопок пассажирской двери заставляет меня вздрогнуть и медленно повернуть голову.

Давид не выдержал? Так скоро? Я ведь даже еще и слова не сказала!..

Но я не успеваю развить мысль дальше, потому что дверь с моей стороны распахивается, и я вновь вижу босса. Он нахмурен и мрачен, но собран и решителен. И его голос в противовес жесткому образу звучит очень мягко и ласково:

— Я помогу тебе пересесть на пассажирское кресло, Тея. В таком состоянии ты не можешь вести машину. Я отвезу тебя домой.

Давид подает мне руку, и я, не колеблясь, вкладываю свою ладонь. Он помогает мне выйти из машины и на короткий миг прижимает к своему крепкому телу, целуя в макушку. От его заботливого тона и согревающих прикосновений сильных рук на глаза снова набегают слезы. Слезы облегчения. Почему-то мне кажется, что Давид поддержит меня. Поймет. И когда-нибудь меня перестанут мучать кошмары.

Давид пересаживает меня на свое место, лично пристегивает ремнем безопасности, все время заглядывая в лицо.

— Ты как? — Хакимов хмурится все сильнее, и между