Жизнь в стеклянном доме - Людмила Феррис

— Это лечение, ты же умница, потерпи полгода.

— Да ты обалдела, мать! Это целая вечность!!!

Посылки Надежда отправляла еженедельно, складывая туда чай, носки, его любимые конфеты ириски, писала ласковые записочки.

Кауровна все последнее время находилась в слезливом состоянии, печальном, грустном, подавленном. Дома она боялась заснуть из-за кошмарных сновидений и, конечно, была не в состоянии сосредоточиться на работе, что уж говорить про депутатство.

Ей очень хотелось совершить поступок, о котором она мечтала всю свою жизнь — подойти к человеку, который был отцом ее Коленьки, и кинуть ему в лицо жестокий укор, рассказать правду. Как на это отреагирует Семен Палыч Чистов, который и был отцом ее сына, одному Богу известно. Она мысленно сотню раз готовила речь — про генетику, про то, что они с сыном устали жить в нищете, а он даже не думает выполнять данное обещание — устроить ее на работу. К тому же Семен продолжал тревожить ее сердце.

Да что она, она вообще может без всего обойтись, только бы выздоровел ее Коленька, их Коленька, думала Кауровна.

Как закружились они с Семеном в Сочи, она хорошо помнила. Командировка выпала случайная, к тому же в зиму. Она обратила на него внимание в самолете: крупная бритая голова, брутальная внешность — ей нравились такие мужчины. Вечером они встретились в баре гостиницы и больше не расставались. Он оказался щедрым, веселым, великолепным в постели. Почти всю неделю они не выходили из номера. Уже в Угорске она хотела найти его, сказать о беременности, спросить совета, но вместо этого рассказала о будущем ребенке своему мужу. Муж был счастлив, он хотел детей, и Надежда не решилась менять свою семейную жизнь на страсти с брутальным мужчиной. Но забыть Семена так и не смогла.

— Обязательно с ним поговорю. Плевать на его реакцию, главное — вытащить из этого болота сына!

Срочно нужны были деньги, требовался очередной транш в клинику. Врач обнадежил, что сына будут лечить гипнозом, очень эффективным средством от наркозависимости. Надежда Кауровна давно заложила все драгоценности, ценные вещи и даже пошла на такое, за что придется вымаливать у Бога прощение. Но что будет потом, ее мало интересовало. Здесь и сейчас был болен ее сын, ее кровиночка, ее Коленька, его надо было спасать любой ценой!

Угорск, наше время

В воскресенье они с Марусей любили поспать, девочка прибегала к ней в кровать под утро, буквально ввинчивала в Наташу свои руки и ноги.

— Муся, проткнешь меня насквозь!

Утром они делали оладьи. Натка замешивала тесто, наливала его на горячую сковородку, а Маруся аккуратно переворачивала оладушки с одного бока на другой. Потом была прогулка в парке, где сосны сбегали по косогору к озеру, словно спешили на зарядку. Процесс их ничегонеделания прервала подруга Светлана.

— У нас новая выставка, приходите!

На выставку надо было ехать на автобусе. Желтый «Икарус» привез их прямо к музею. Выставка называлась «Волшебство из бисера», и она действительно оказалась чудесная. Здесь были представлены картины, деревья, цветы, и все они были сделаны вручную из бисера и оттого неповторимы. Бисер был прозрачный, стеклянный, матовый.

— Какая красота! — восхищалась Маруся.

— Вот видишь, Мусенок, что можно делать своими руками. Человек вкладывает все доброе и светлое в свои творения. Это тебе не твои куклешки-монстры.

— А мне мой друг обещал купить куколку, какую я захочу.

— Какой друг, что ты придумываешь, Муся?

— Большой такой.

— Я не разрешаю тебе общаться с чужими. Какой еще большой друг?

— Да я пошутила, Натка, пошутила. — И девочка решила, что зря рассказала про друга. Вот купит он куклу, тогда она и покажет ее и Наташе, и Свете. Они не будут ее ругать.

— У меня бы не хватило терпения заниматься бисероплетением, — посетовала Натка. — Это же надо иметь такую выдумку и фантазию, а еще усидчивость!

Потом они все втроем поехали домой и там решили «прожигать жизнь до конца» — заказали суши и пиццу.

— Что там с нашим депутатом? — наконец не выдержала любопытная Светка.

— Он такой же ваш, как и наш!

— Ну, ты была у него в больнице?

— Зачем? Чтобы Марины меня ловили и давили?

— Ну, предположим, никто тебя не задавил, я на подмогу подошла!

— Ну, Светка, не сыпь мне соль на рану.

— Отчего нет? Ходишь, как вобла вяленая. Есть повод здоровьем мужчины поинтересоваться, а ты квасишься.

— Я интересуюсь фактом отравления депутата. Разговаривала со следователем, у них какая-то сложная экспертиза проводится в Москве. Я могу сделать материал, когда запишу интервью экспертов, а они отказываются говорить, потому что идет следствие. Даже мое руководство телевизионное к начальству вызывали, интересовались, что я там накопала.

— А что Пестерев?

— Света, у Пестерева есть Марина, к тому же беременная, о чем мне с удовольствием сообщила.

— Ууууу! Нашла, кому верить! Она, чтобы депутата удержать, расскажет и не такое. А знаешь, что я интересное нашла, как раз для твоей публикации? — Светка вытащила блокнот и прочитала: «В последние годы жизни Ван Гог явно предпочитал в своих работах желто-зеленый колорит. Несколько портретов его лечащего врача написаны в этих же тонах. В углу многих полотен — цветок наперстянки. Причина изображения растения крылась в том, что это растение было постоянным лекарством художника в последние два года его жизни. Так что вполне естественно предполагать, что колорит картин Ван Гога тех лет — следствие побочного эффекта дигиталиса, той самой наперстянки. Если бы лечащий врач художника знал об этом и снизил дозу, то к пациенту вернулось бы нормальное зрение». — Она перевела дух. — Круто, правда?

— Светуля, какая ты молодец, мне этот образ может пригодиться, спасибо, мой добрый человечек!

— Да пожалуйста. Знаешь, еще что забываю сказать. Кауровна тут в музее была, и складывается у меня впечатление, что приходила она, чтобы меня расспросить о том, чем ты занимаешься.

— Да зачем я ей нужна?!

— Раз говорю, значит, оно так и есть, мое чутье никогда еще не подводило.

— Ты думаешь, она что-то знает про отравление Пестерева?

— Думаю, что знает. Надо попробовать ее раскрутить. Тебе нужна информация?

— Ты права, информация мне нужна. Я дочь ее знаю, нормальная девчонка, чуть постарше меня.

— Поговори с ней, по крайней мере обстановку разведай, а потом и Кауровну пригласи на какую-нибудь политическую беседу, она очень хочет в «телевизор» попасть в одной из своих многочисленных шляпок.

— Ты права, наверное, Светка, надо вызывать огонь на себя.