Грехи матери - Даниэла Стил

Их роман возник случайно, во время командировки. Они вдвоем срочно поехали в Чикаго предотвратить забастовку, но разобраться с ней оказалось не так легко. Они застряли там на три недели, поскольку профсоюзы не уступали и переговоры зашли в тупик. Под конец первой недели, после особенно напряженного дня, Оливия и Питер оказались вместе в постели и осознали, что влюблены друг в друга. Им было очень хорошо вместе, вопреки проблемам с забастовкой. К тому времени они бок о бок проработали уже пять лет и хорошо знали друг друга. Секс и любовь многократно укрепили связывавшую их дружбу.

Оба испытывали друг к другу глубокое уважение, Питер считал достижения Оливии необыкновенными. Он никогда не вмешивался в ее решения, только помогал их принимать и поддерживал ее, как в свое время делал Джо. Оба мужчины признавали ее гениальность, не чинили препятствий и не боялись высказывать свое мнение. Она всегда прислушивалась к их советам и учитывала их. В каком-то смысле Питер продолжил то, что делал Джо, хотя полного совпадения не было – Оливия не была за ним замужем и не имела от него детей. Но это лишь делало их свободнее. Они уважали независимость друг друга, что было идеальным решением в их возрасте. Это была новая глава в их жизни, близкая к концу книги, хотя гены Мэрибел давали обоим надежду на то, что они еще долго будут вместе.

Они никогда не говорили о браке, поскольку для них это было абсолютно неприемлемо. Эмили было шестьдесят два года, она могла еще пережить обоих, тем более что была моложе Оливии. Правда, здоровье было подорвано многолетним пристрастием к алкоголю: у нее было больное сердце. Оливия никогда не рассчитывала стать женой Питера. Они были довольны, оставаясь любовниками, а конфиденциальность скорее добавляла романтики их отношениям.

В тот вечер они рано удалились в спальню и занимались любовью впервые после ее приезда. Это было, как всегда, чудесно. После они нежились в огромной ванне, и Оливия рассказывала о путешествии. Питеру оно представлялось сказочным. Деньги, которые он заработал за свою жизнь, составляли лишь небольшую часть нажитого Оливией состояния, но их вполне хватало. Он разумно их вкладывал и мог позволить себе делать ей щедрые подарки. Она всегда носила на руке золотой браслет, и никто из ее детей не знал, что это подарок Питера. Она говорила, что купила его сама. То же самое она говорила о паре сережек с бриллиантами, которые получила на их десятую годовщину и которые очень любила. Теперь, за исключением помолвочного кольца – подарка Джо – и обручального, она носила только украшения, подаренные Питером. Двое мужчин, которых она любила, были бесконечно добры к ней.

На следующий день они сходили за продуктами, послушали музыку, долго гуляли, несколько часов провели за чтением, а потом опять легли в постель. Питер признался, что постоянно о ней думает и хочет ее, на что Оливия рассмеялась:

– Ты, похоже, помешан на старухах, – поддразнила она, – но я этому очень рада!

Она была в хорошей форме, тело у нее всё еще оставалось красивым, но семьдесят – это не двадцать два. Питер в свои годы мог заполучить любую женщину, какую пожелает, его ровесники то и дело женились на молодых и создавали новые семьи, но ему было вполне достаточно Оливии. Кроме нее, у него больше не было женщин, с тех пор как тридцать шесть лет назад он женился на Эмили. Они были верны друг другу, как и когда-то своим супругам, и их взгляды во многом совпадали.

Воскресным утром они снова занимались любовью, до того как он уехал играть в гольф с друзьями. Оливия обещала Мэрибел пообедать с ней и, поцеловав Питера на прощание, села в машину и, думая о нем, отправилась на Лонг-Айленд. Выходные получились замечательные, как всегда. Порой казалось, что им даже лучше знать, что большего не дано, чтобы довольствоваться тем, что имеют. У них не было раздоров, которые иногда случаются между супругами. Они никогда не ссорились. Они просто хорошо проводили время друг с другом и не успели оглянуться, как пролетели десять лет.

Когда Оливия приехала к Мэрибел, та как раз заканчивала партию в карты. Она всё утро играла в бридж, а накануне вечером – в покер.

– Мама, ты превращаешься в шулера! – шутила Оливия, пока они шли в апартаменты Мэрибел, чтобы там спокойно пообедать. Мэрибел нравилось обедать с дочерью наедине, а не в общей столовой, где каждые пять минут кто-нибудь подходил к их столу. Всем хотелось познакомиться с Оливией, но матери хотелось побыть с ней самой подольше.

– Я всё узнала о вашем путешествии от Лиз! – радостно сообщила Мэрибел. – Похоже, время вы провели сказочно. Я рассмотрела яхту в Интернете. Такая красивая! Ее владелец тоже интересный мужчина!

Когда она не играла в карты, то рыскала по Интернету и рассказывала друзьям, о чем там узнала. Слушая ее, Оливия улыбалась. Ее мать до сих пор не утратила интереса к жизни, в том числе к молодежи и ее делам. Она прочла книгу Лиз, и она ей очень понравилась. Мэрибел тоже считала, что роман может стать настоящим бестселлером. Оливия ценила в матери не только позитивный взгляд на вещи, но и ее мудрость.

– У меня была интересная неделя, – сообщила Оливия. Она решила рассказать матери о Филиппе и своем романе с Питером.

– У тебя других не бывает, – ответила Мэрибел, но заметила по выражению глаз дочери, что та хочет поделиться с ней чем-то еще.

– На днях мы крепко сцепились с Филиппом, – понизив голос, сообщила Оливия.

– Ничего необычного в этом нет, – заметила мать. Она знала, что юношеская непримиримость внука до сих пор не утихла. С течением лет он не особенно изменился и подобрел.

– Есть! – со вздохом признала Оливия и начала свою исповедь: – Последние годы я тебе кое-что недоговаривала. Мне казалось, что это не важно. Я не хотела торопиться. Поспешишь – людей насмешишь, как ты говоришь.

– Это еще бабушкина поговорка. Она была очень мудрой женщиной и дожила до глубокой старости. Ну, так о чем ты не хотела мне говорить?

Мэрибел уже давно что-то подозревала, но была достаточно мудра, чтобы не спрашивать дочь.

– В последние десять лет у меня роман с Питером Уильямсом, мы видимся раз или два в неделю. Свои отношения мы держали в строгом секрете. Он хороший человек и очень добр ко мне. Я люблю его, хотя, конечно, по-иному, чем любила Джо. С Джо мы были женаты и имели детей.

Из уважения к памяти мужа она должна была сказать это матери.

– Конечно! Ты была юной, когда вышла за Джо. Он тоже был очень молод. Вы вместе взрослели. Отношения же людей в возрасте – дело другое, но это не значит, что вы не любите друг друга. Как раз наоборот. В этом доме престарелых, например, постоянно кто-нибудь женится. Любви все возрасты покорны. В прошлом месяце пара вступила в брак: ей девяносто один, ему – девяносто три. Они знают, что это не будет длиться вечно, но захотели пожениться. В каждом возрасте любовь разная, но это всё равно любовь.

– С нами тот же случай, и длится роман уже десять лет. Я не считала, что проявляю неуважение к памяти Джо: пять лет после его смерти я оставалась одна.

– Ты была еще молода, когда он умер. Женщина в пятьдесят или шестьдесят тоже нуждается в любви, – рассудительно заметила Мэрибел.