Грехи матери - Даниэла Стил

– Я не вовремя? – спросил Питер, готовый выйти, если она слишком занята, но Оливия покачала головой и с улыбкой откинулась на спинку кресла.

– Нет, я просто читала жалобу, поступившую из Стокгольма. Наверное, было не слишком весело тащить этот стол вверх по лестнице. Я думаю подарить ей комплект стульев, подходящих к нему. В записке сказано, что она их не купила.

– Если ты решишь так сделать, убедись, что их ей доставят, а то она повысит требования по иску, – предупредил Питер со смехом. – Я видел эту жалобу. Не думаю, что она на самом деле подаст на нас в суд.

Но были и другие клиенты, которые иски подавали и будут подавать. Питер всегда давал Оливии хорошие советы. Однажды на клиента упал книжный шкаф во время землетрясения. Тот не закрепил его на стене, хотя инструкция это предписывала, но Оливия всё равно выплатила компенсацию. Они тратили астрономические суммы на страховку, и если иски были обоснованными, выплачивали компенсацию, заботясь о своей хорошей репутации. Они старались не причинять вреда и не использовать кого-то в своих интересах, даже когда их клиенты поступали глупо.

– Ты выглядишь потрясающе, – сказал Питер, с восхищением разглядывая ее. Она загорела, казалась здоровой и отдохнувшей. Было видно, что круиз на яхте с детьми подействовал на Оливию весьма благотворно, как и каникулы с семьей в прошлые годы. Питер тоже неплохо выглядел после отдыха в Мэне. Он вернулся оттуда неделю назад, поскольку предстояло много работы. Оба знали, что назревает забастовка в их испанских магазинах и ее, вероятно, не удастся избежать. Местное правительство усугубило ситуацию, так что их ожидала та еще головная боль. Вдобавок имел место поджог на складе в штате Южная Дакота. Следить за всем было нелегко, но им удавалось. Приходилось сохранять хладнокровие и с ходу принимать быстрые, толковые решения, чтобы предотвратить ухудшение неблагоприятных ситуаций.

– Спасибо тебе, Питер, – сказала Оливия, когда он сел напротив нее. – Как провел отпуск?

Оливия заметила, что взгляд его глаз, таких же голубых, как у нее, на мгновение омрачился.

– Как всегда. Нам с Эмили особенно не о чем говорить. Когда дети уехали, я тоже уехал. Там было приятно, но я рад вернуться домой. Она осталась там еще на несколько недель, до начала сентября. А как ты? В августе больше никуда не собираешься?

Он больше обычного разоткровенничался насчет своей семейной жизни, но Оливия и так была в курсе. Питер давно ей признался, что его брак оказался неудачным: вскоре после рождения детей он обнаружил, что его жена алкоголичка. Она годами обещала пройти курс лечения, но так и не сделала этого. Ничего не изменилось, и теперь их брак стал формальностью, а не духовной близостью. После многих лет попыток он отчаялся уговорить жену бросить пить. На браке он тоже поставил крест. Оливия была знакома с Эмили – это была хорошая женщина, умная, но пристрастие к спиртному оказало на нее разрушительное воздействие и продолжало ее пожирать, как лесной пожар. Питер уже нигде с ней не бывал. В свои шестьдесят три года он был женат, но в эмоциональном плане давно одинок. Как и Оливия, он сгорал на работе.

– Я не собираюсь никуда уезжать, пока есть проблемы, которые требуют моего внимания или вмешательства, – ответила Оливия. – Здесь очень много работы. До сентября я не намерена никуда отлучаться.

– Разумное решение.

Он запнулся и посмотрел на нее. Их проникнутые теплотой взгляды встретились.

– Ужин в субботу?

Такие намеки они оба понимали с полуслова. Оливия кивнула. Оба улыбнулись.

– Здорово! Бедфорд?

Он тоже кивнул. Тогда она встала и, обойдя письменный стол, приблизилась к нему. Рабочий день уже закончился, ее помощница ушла домой, в здании было тихо, после отпуска она была гораздо менее напряжена, чем обычно. На ней было легкое летнее платье. Питер смотрел на нее как завороженный. Подойдя, Оливия наклонилась и поцеловала его.

– Я по тебе скучала, как всегда, – тихо произнесла она. Оливия хотела, чтобы он это знал, хотя ничего не ожидала в ответ. Она прекрасно понимала его положение. Он навсегда останется с безнадежно пьющей Эмили.

Питер встал и сделал то, чего никогда не делал в офисе, но ведь они были одни. Он обнял, поцеловал ее и вздохнул. Так приятно было ощущать ее рядом!

– Я по тебе ужасно скучал, – признался он. Они долго стояли, обнявшись и целуясь, забывшись в этом порыве нежности, и тут услышали чьи-то шаги.

Они прервали поцелуй, обернулись на звук и одновременно увидели Филиппа: тот стоял в дверном проеме с кипой бумаг в руках и с выражением ужаса на лице. Вид у него был такой, словно его ударили пыльным мешком по голове. Питер и Оливия мягко отстранились друг от друга, Питер серьезно посмотрел на нее и, ничего не говоря, вышел. Обходя Филиппа в дверях, он кивнул ему и только произнес:

– Извини, Филипп!

Филипп решительно прошагал в кабинет. Питер не хотел оставлять Оливию, но решил, что лучше уйти и позволить ей пообщаться с сыном наедине.

– Что это за помешательство, свидетелем которого я только что был? – спросил Филипп, в то время как Оливия спокойно вернулась на свое место. Она решила не извиняться перед ним за случившееся. Филипп был достаточно взрослым, чтобы знать правду. Они с Питером были тайными любовниками на протяжении уже десяти лет.

– Это не помешательство, Филипп. И это не твое дело, как не мое дело твоя личная жизнь. Мы оба взрослые.

– Ты что, решила заводить романы с работниками компании? Что это за безобразие? А если кто-то тебя увидит?

– Мы думали, что одни. И Питер не работник – он наш главный юрисконсульт. А мои личные дела тебя не касаются. Я сожалею, если тебя это огорчило, но могу заверить, что мы соблюдаем конфиденциальность.

Оливию трясло от его обвинений, но она этого не показывала. Она должна была занять выгодную позицию в данной ситуации, и то, что сын сказал, ей не нравилось. Совершенно.

– Конфиденциальность? Ты что, сумасшедшая или просто безнравственная женщина? Он женат, он моложе тебя на десять лет, и если пресса до этого доберется, она выставит тебя на посмешище. Наша репутация будет погублена, если люди узнают, что ты с ним спишь. Он женатый мужчина, черт подери! Ты этим, что ли, занималась во время своих постоянных отлучек, когда мы были детьми? А папа знал? Вся твоя чушь на темы морали – просто издевательство! Как ты смеешь поучать нас, если сама спишь с женатым мужчиной, может, даже не первый год?

– Прекрати! – повысила на него голос Оливия, вставая из-за стола, чувствуя, что Филипп использует эту ситуацию, чтобы излить свои старые обиды. – Я была верна твоему отцу все годы нашего брака, и он это знал. Я отсутствовала дома, чтобы строить бизнес ради всех нас, и он это тоже знал. Джо хотел, чтобы я этим занималась. Он в отличие от вас уважал то, что я делала. А я уважала его. Твоего отца нет с нами уже четырнадцать лет, Филипп. С Питером Уильямсом я работаю дольше. Он мне сочувствовал, когда умер твой отец, и давал бесценные советы на протяжении всех этих лет. Если хочешь знать, только через четыре года после смерти твоего отца я решилась на близкие отношения с Питером. Ему одиноко, мне тоже, и он моложе меня на семь лет, а не на десять. Его жена алкоголичка, он на ней женат только формально. И мы на протяжении десяти лет храним в тайне наши отношения. Никто до сегодняшнего дня о них не знал. Нашему бизнесу это вреда не нанесет, я этого не допущу, и он тоже. Ты прав в одном – это отнюдь не образец морали. Но мы реальные люди, со своей реальной жизнью, имеющие взрослых, тридцати– и сорокалетних детей. Я вдова, он уважает свою жену. Я не желаю людям таких ситуаций, но они случаются. Я здесь одна на своих плечах несу большую ответственность, и если участие Питера Уильямса мне в этом помогает, то я могу пойти на такой компромисс. Я долго не могла решиться. Это не идеал, я с тобой согласна. Но все мы люди, и идеал недостижим. Он никогда не бросит жену из уважения к ней. Я стара, Филипп. Я тяжело работаю, и так было всегда. И если мы расслабляемся в наши преклонные годы, значит, так тому и быть. Не тебе решать, что для меня приемлемо, а что – нет. Ты можешь это решать по отношению к себе. Мы все идем на компромиссы. Ты решил, что тебя устраивает быть женатым на женщине, которая холодна как айсберг и обеспечивает тебе предельно малый комфорт, как я понимаю. А у меня на протяжении десяти лет роман с женатым мужчиной. Я была верна твоему отцу до самого его смертного часа и потом на протяжении не одного года. Я любила его, пока он был жив, и продолжаю любить. И мой выбор касается исключительно меня, а не тебя. Твои жизненные компромиссы – это твое дело, а мои – мое. Иногда людям приходится принимать такие решения. Я не обязана отчитываться перед тобой и не намерена с тобой в дальнейшем это обсуждать. Не надо клеветать на мое поведение в бытность женой твоего отца – это ложь. А если тебе не нравлюсь я нынешняя, ну, тогда извини. Но давай поставим на этом точку и прекратим дискуссию.