Это мой ребёнок - Ирис Ленская

— Ничего себе, дочь известного русского бизнесмена, — присвистнул стоявший рядом Слейд. — А ты, оказывается, богатая девочка, Виктория-Меган.

А она стояла и смотрела на вырезку из газеты, где красовалась её фотография.

Острые, как бритва, воспоминания нахлынули на молодую наследницу: болезненная ссора с Максом, тревожный взгляд провожавшего её до трапа Алексея и… лицо угасающего отца, которого она бросила, укатив в круиз.

— Отец, — вскрикнула Виктория. — Папа, о господи! Телефон… дайте же мне скорее телефон!

Полицейский, скривившись в некрасивой ухмылке, услужливо передал ей трубку.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Предупреждаю, один звонок! Это очень дорого — звонить в другую страну.

Виктория судорожно набрала домашний номер, но там никто не ответил.

— Чёрт, никто не подходит… — она с мольбой взглянула на мужчину в форме. — Ещё один звонок, пожалуйста! Я должна позвонить своему брату, видите, здесь тоже указан его телефон!

Несколько мгновений, показавшихся Виктории вечностью, она вслушивалась в длинные гудки. Наконец раздался родной голос.

— Макс, это я! — вскричала она. — Как кто? О чём ты говоришь, Максик, какая ещё Нина? Это я, Вика! Да, я жива… Не могу говорить сейчас. У меня нет денег, а мне дали только одну минуту на звонок. Перезвони по этому номеру прямо сейчас!

Она отключила связь и подняла взгляд на Слейда. Обычно бесстрастное лицо его выражало волнение, голубые глаза горели, на лбу обозначилась складка.

— Я всё вспомнила, Слейд… Всё… — руки её дрожали, на глазах выступили слёзы. — Я поступила с ним так ужасно… так…

— Ты что, замужем, Меган?

В руке Виктории зазвонил телефон, и, нажав принять вызов, она прошептала одними губами:

— Нет.

* * *

Когда они вышли из полицейского участка, небо затянуло тучами, начался дождь. Слейд набросил на плечи Виктории свою джинсовую куртку, но она сняла её и передала обратно.

— Ты же вымокнешь.

— Пускай.

«Дождь скрывает боль…» Чьи это слова? Неважно… Макс всё ей рассказал, папы больше нет. Она так и не успела вернуться, чтобы сказать отцу, как сильно любила его… Чтобы поддержать и провести последние дни рядом, как и должна была сделать любящая дочь. Виктория шла вся мокрая, небо над ней плакало, и её душа горевала о том, чего уже никогда не вернуть, о том, что безвозвратно потеряно. Потеряна целая часть жизни, которую она могла провести с отцом.

«А дождь смывает все следы,

Следы обиды, страха, боли,

Как будто вышел из неволи,

Так дождь смывает все следы…» — вспомнились строки из песни, и девушка, подняв голову, подставила лицо дождю.

— Мне жаль, Меган, — Слейд остановился. Развернул её к себе и заглянул в глаза. — Жаль твоего отца. Да, его уже не вернуть. Но, самое главное, ты сама осталась жива после этой катастрофы и теперь нашла семью. У тебя есть любимые братья, ты нужна им!

Его слова заглушил шум полицейской сирены. Мужчина продолжал говорить что-то о родственниках, но отчего-то сейчас Виктории хотелось услышать совсем другое.

Когда шум стих, она схватила его за локоть.

— Скажи, а тебе я разве не нужна? Ну хоть немножечко, хоть капельку? — переспросила она, жадно вглядываясь в красивое волевое лицо и пытаясь прочесть на нем хоть какие-то эмоции.

Но оно снова было бесстрастным, а взгляд пронзительным и холодным. Мужчина отцепил её руки.

— Ты очень спешишь, Меган. Я не могу ответить на этот вопрос.

— Я так и думала, — Виктория опустила голову.

— Эй, красотка, не кисни, сейчас зайдём к Танис и домой, — как ни в чём ни бывало продолжал Слейд. — У нас полно дел, мы должны достойно встретить твоего брата.

— И что ты задумал? — спросила она сдавленным голосом.

Какая разница, что Макс увидит на острове? Она жила в этой нищете последний месяц и даже не мечтала о достатке. Но Виктория, теперь она это точно знала, никогда не была так счастлива, как здесь. Никакие сокровища мира не нужны для счастья, любовь — вот самое главное богатство! Она поняла это только сейчас…

— Хочу закоптить окуньков, заодно и ты перед отъездом попробуешь деликатес.

— Перед каким отъездом? — встрепенулась Виктория, отбросив все остальные мысли. — Я никуда не собираюсь уезжать. Даже не мечтай об этом!

— Поедешь, Меган, поедешь! Тебе не место в этом богом забытом месте. Ты должна блистать в обществе. — Слейд отвернулся от неё и зашагал в моросящую пену дождя.

Девушка бросилась следом, шлёпая по лужам. Нет! Об этом не может быть и речи. Уплыть с острова? Исчезнуть из жизни Слейда? Чувства в форме невысказанных слов вертелись у неё на языке.

— Я хочу блистать только перед тобой… Мне никто не нужен, — она поравнялась с ним. — Слышишь, никто!

— Брат увезёт тебя, через пару дней ты уже забудешь обо мне и правильно сделаешь!

Ногти Виктории вонзились в ладони. Естественно… Она обнажила перед ним душу и… ничего! Разумеется, Слейд не собирался просить её остаться. То, что она в него влюбилась, ничего не меняло. Вот же бесчувственный дикарь! Ничего, у неё ещё есть шанс…

— Я и правда могу уехать, но только на несколько дней, чтобы восстановить документы… — пробормотала Виктория, но Слейд этого не услышал.

Он шёл быстрым шагом, не останавливаясь, а дождь продолжал хлестать по их лицам.

Нина

Неделя. Прошла уже неделя с той ночи. Я точно знала, сколько дней, часов и даже минут миновало с тех пор, как поселилась под крышей этого ухоженного двухэтажного коттеджа, с тех пор, как рассталась с Максом. Потому что каждую секунду помнила о нём, думала о нём, мечтала о нём — даже против своей воли. В голове не укладывалось, что он мог так поступить со мной. Вопреки всему сознание отказывалось в это верить.

И чем дольше я об этом думала, тем больше во мне крепла уверенность, что я зря поторопилась, поддавшись на уговоры Алексея срочно уехать. Но теперь, похоже, обратной дороги у меня уже не было.