Это мой ребёнок - Ирис Ленская

Кандос стремительно приближался, стали видны утопавшие в зелени небольшие постройки. Макса вжало в кресло, когда самолёт резко пошёл на посадку.

— Что-то я не вижу причала.

— Там есть мостки, — хмыкнул собеседник. — Здесь мало что осталось от цивилизованного жилья.

Остров действительно выглядел заброшенным. Хотя и очень живописным. Пилот сел на воду и лихо подрулил к импровизированному причалу. Слева от настила виднелись невысокие полуразрушенные бунгало, за ними простирался широкий пустой пляж с золотистым песком.

— Приехали, босс.

Макс быстро отстегнул ремни и поднялся. Где-то на этом острове ждала его помощи Виктория, и он не собирался тянуть время.

Виктория

Утро следующего дня началось неожиданно. Викторию разбудил яркий луч солнца, проникший сквозь щёлочку жалюзи. Она нехотя потянулась, открыла глаза и, к своему удивлению, обнаружила себя лежащей на широкой кровати в комнате Слейда. А повернув голову набок, увидела и его самого, полуприкрытого покрывалом. Какой же он всё-таки красавчик!

Только усилием воли девушка сдержала рвущийся из груди крик восторга. Неужели они были вместе?! Или… Виктория откинула покрывало — мужчина лежал в рваной майке и шортах, а она сама — во вчерашнем сарафане и… нижнем белье.

Восторг сменился лёгким разочарованием. Значит, между ними так ничего и не произошло. Но что она делает в его постели и почему не помнит эту ночь? Девушка потёрла лоб ладонью, пытаясь хоть немного освежить память. В горле было сухо, а голова гудела, будто после жесточайшего похмелья.

Вот оно!

Это крепкое вино Калимноса сыграло с ними злую шутку.

И тут же лавиной хлынули воспоминания… Весь вчерашний вечер хозяин острова коптил окуней, а она приводила в порядок дом и кухню к приезду брата. А когда уже совсем стемнело, они вдвоём, уставшие, сидели на скамейке и, дегустируя подарок Таис, обсуждали прошедший торговый день. Шутка за шуткой, у Слейда после второй бутылки развязался язык, а Виктории уже не сиделось на месте, захотелось пройтись. Она попыталась было встать, но покачнулась и чуть не упала, если бы не крепкие руки Слейда.

Виктория зажмурилась, вспоминая, как ещё несколько часов назад под звёздным небом он прижимал её к себе, целуя нежно и страстно. Как шептал слова, которых она не могла разобрать, наверное, что-то по-гречески… Его губы на её лице и шее сводили с ума, рождали чувства, прежде им обоим неведомые.

А потом она закрыла глаза, и сознание поплыло…

Что это было? Романтическая прелюдия к ночи, которую они оба провели в бессознательном состоянии, почему-то так и не раздевшись? Ну ничего, у них впереди целое утро до приезда брата!

Виктория открыла глаза и прижала руку к губам. Сердце обрадованно ёкнуло. Вот оно, её счастье, спит сейчас рядом. Жаль, что в одежде…

Девушка колебалась: разбудить его поцелуем прямо сейчас или сначала снять этот дурацкий сарафан?

Наверное, лучше снять, а потом…

Она осторожно приподнялась и села на кровати. Головная боль тут же дала о себе знать. Кажется, без аспирина не обойтись… Но тут внимание привлёк портрет молодой женщины, стоявший на тумбочке рядом с кроватью. Виктория протянула руку и взяла его. Из рамки на неё смотрела белокурая красавица с яркими глазами цвета морской волны.

«Наверное, это и есть Кэтрин. И смотрит она с явным превосходством», — проснулся внутренний голос.

— Не держи его, отпусти! Прошу тебя, он имеет право на счастье! — прошептала Виктория одними губами. — Дай ему свободу, сжалься над нами!

Она держала портрет в руках не больше минуты, но как только поставила на место, на неё обрушились проклятия:

— Меган, какого черта, мать твою, ты делаешь в моей постели?

Виктория отдёрнула руку и резко повернулась, чтобы встретить свирепый, буквально пронизывающий холодом взгляд потемневших голубых глаз.

— Но ты сам принёс меня сюда ночью. А до этого мы целовались на скамейке… — начала было она.

Мужчина резко поднялся и сел на кровати.

— Врёшь, я не мог этого сделать! Это всё твои уловки-хотелки. — Сердце девушки сжалось от обиды. Вот, значит, как недолго длилось её счастье! А ведь уже показалось, что оно навсегда… — Отвечай, развратница, между нами было что-то или нет? — не унимался Слейд.

Виктория вдруг расхохоталась. Это произошло против её воли, и смех получился какой-то неестественный. Что за дерьмовая штука жизнь?! Всё это время надеяться на чудо, мечтая об ответной любви, пытаться растопить сердце этого дикаря, а потом вдруг этот чудесный вечер, он приносит её к себе в постель… Казалось, счастье уже совсем близко… и на тебе! Она ж ещё и виновата.

— Что здесь смешного? — глаза Слейда метали молнии, лицо потемнело.

— Ты имеешь в виду секс? Раскрой глаза! Не видишь, что ли, мы даже не раздевались! И потом, если бы между нами что-то и было, ты бы запомнил это на всю жизнь и не задавал таких дурацких вопросов!

С этими словами Виктория презрительно отвернулась. Все мужики одинаковы, этот ничем не лучше. Наутро во всём винят женщину. А она ещё считала его романтическим героем. Вот дура!

— А зачем ты взяла фотографию Кэтрин? Кто позволил тебе к ней прикасаться?

Виктория поджала губы, стараясь сдержать слёзы.

— Я всего лишь хотела поговорить с ней, попросить, чтобы она отпустила тебя!

— Убирайся из моей спальни! — зло рыкнул Слейд. — Чтобы я тебя не видел, мать твою!

— Ну и пожалуйста!

Виктория опрометью выскочила из его комнаты, хлопнула дверью хижины и побежала к морю. Слезы душили её. Уж лучше исчезнуть из его жизни навсегда, например, утопиться, пусть это будет на его совести!

Каково же было её удивление, когда она увидела у заброшенного причала гидросамолёт, а навстречу ей по берегу шёл Макс.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Спотыкаясь босыми ногами о камни, в отчаянии она бросилась к нему с душераздирающим криком:

— Забери меня отсюда, Макс!

Слёзы застилали глаза, когда она обвила руками его шею и прильнула лицом к груди.