Верум - Кортни Коул

Голос продолжает нашептывать.

Секреты.

Секреты.

Сссссссссссекреты.

Но, естественно, никаких голосов на самом деле нет.

Они существуют лишь в моей голове.

Но проблема в том, что с каждым днем я все меньше и меньше понимаю, что происходит на самом деле, а что является плодом моего воображения.

Мы стоим посреди темной комнаты. Я делаю глубокий вдох и оглядываюсь по сторонам.

Старая мебель, коробки, ящики, картинные рамы – все это разбросано вокруг, повсюду, где я могу видеть. Очевидно, раньше это место было чем-то вроде склада, теперь же сюда не поднимаются даже слуги и горничные. Все поверхности покрыты толстым слоем пыли.

Дэр зажигает свет и проводит меня сквозь весь этот хаос.

Мы оказываемся в самом дальнем углу, где массивный письменный стол стоит посреди этого импровизированного заброшенного кабинета.

– Это твое? – спрашиваю я, поднимая бровь. – Мне сложно тебя здесь представить.

Он закатывает глаза и мотает головой:

– Нет, это не мое.

Пол скрипит под моими ногами, и, когда я смотрю вниз, я вижу несколько разбросанных фотографий в рамках… на них Дэр, Элеанора, мой дед, мать Дэра. Стекло на каждой из них разбито.

Кто это сделал?

– Почему ты привел меня сюда? – шепчу я, когда внезапно меня осеняет.

Здесь что-то есть, нечто огромное, что я обязательно должна узнать.

Дэр смотрит в сторону, на его лице отпечаток тревоги.

– Посмотри на эту горстку конвертов, Калла. – Он подводит меня к кипе бумаг, лежащих на столе, довольно большой и солидной, стянутой воедино резинкой.

Нетерпение отдается дрожью в кончиках моих пальцев, когда я пролистываю документы.

Я в ужасе обнаруживаю письма, адресованные мной моему отцу, которые я отправляла в течение последних нескольких недель; ни один из них не вскрыт, не промаркирован и ни разу не был отправлен по месту назначения. Мой ошеломленный взгляд падает на Дэра.

– Если ни одно из моих писем не было отправлено, как же мой отец узнает, что со мной все в порядке? – медленно спрашиваю я, пытаясь вообразить себе любую разумную причину, по которой Сабина не смогла отдать их на почту.

– Он и не узнал, – кивает Дэр, – в том-то и дело.

– Я… я не понимаю, что происходит. – Мой шепот предательски выдает мою внутреннюю дрожь, я смотрю по сторонам, окидываю взглядом комнату, пока мой взгляд наконец не падает на стул, приставленный к письменному столу.

На его спинке висит серая толстовка, тесемки на воротнике безжизненно лежат на полу.

Я уже видела эту толстовку, на том мужчине, которого не замечал никто, кроме меня.

Мое сердце камнем обрушивается куда-то в район пяток.

В моей голове все начинает вращаться с бешеной скоростью.

– Я больше не хочу здесь находиться, – признаюсь я вслух.

Мне хотелось бы оказаться дома, в безопасности, только бы подальше от этого всего.

– Так уходи. – Слова Дэра звучат мягко, в его глазах нет ни капли злости, они черные и влажные, словно искрящееся звездами ночное небо.

В этот момент я отчетливо понимаю, что не могу оставить его здесь одного.

– Я ни за что не брошу тебя, – произношу я, каждое слово прочувствовано мной и сказано в своем истинном смысле.

Дэр запрокидывает голову назад и поднимается на ноги, обходя вокруг письменного стола и становясь передо мной лицом к лицу. Я вдыхаю его запах и его неуверенность, ловлю его взгляд.

– Это история не обо мне, Калла, – отвечает он, его ладонь ложится в мою руку, – если тебе нужно убежать отсюда, то беги скорее, пока не поздно.

– Я не могу оставить тебя одного.

В моей голове всплывает лицо того маленького мальчика, которым он был когда-то, я четко представляю себе боль, которая поселилась в его взгляде уже тогда. Он был еще совсем ребенком, таким трогательным и одиноким. Теперь он научился все это тщательно скрывать под маской безразличия, но от этого мне становится еще печальнее.

Он улыбается мне совсем не веселой улыбкой.

– Я всю свою жизнь был один, Калла. Я привык к этому.

И почему-то я охотно в это верю. Несмотря на то кем он сам себя окружает, он очень одинок, потому что он никого не пускает в свою душу.

– Но если есть выбор, зачем быть одному всю свою жизнь? – пытаюсь переубедить его я. – Я могу помочь тебе.

Спаси меня, и будешь спасен.

Он улыбается, но его глаза остаются печальными. Дэр наклоняется ко мне, его губы касаются моей шеи, ухом я улавливаю его шепот:

– Беги, маленькая мышка. Ястреб уже близко, и очень скоро он поймает и съест тебя.

Мое дыхание становится обрывочным, и он оставляет меня одну среди хаоса старого склада. До меня доносятся его шаги по ступенькам, и только когда они затихают, я чувствую себя спокойно и безопасно. Я кладу письма, которые я собиралась отправить отцу, в карман и быстро спускаюсь по лестнице, успев спрятать их в своей комнате до начала ужина.

Я прошу Джонса снова отвезти меня в церковь до начала ужина, и, к моему облегчению, отец Томас там. Мужчина стоит, преклонив колени перед распятием Христа.

Когда я вхожу, он тут же поднимается на ноги, а его ряса тяжело падает на ноги.

– Калла, – тепло приветствует он меня, и я ясно вижу, что он искренне рад мне.

– Вы знаете, что случилось в Уитли? – спрашиваю я его без лишних предисловий.

Сначала он колеблется и отводит взгляд в сторону, но затем все-таки отвечает.

– Да, – соглашается он, – то, что там происходило, ужасно.

Он и я – мы вместе проходим вдоль первого ряда и садимся на скамью. В мою спину словно вставили железную спицу, все мое тело неприятно напряжено, прямо как у Элеаноры.

– Вы не могли бы мне рассказать об этом? – задаю вопрос я, и он устремляет взгляд вверх, в поисках ответа у Бога.

– Я думаю, – медленно произносит он, – что некоторые вещи должны оставаться недосказанными, и возможно, то, что ты видишь вокруг себя теперь, и есть правильный ответ.

Я не понимаю, что он хотел этим сказать, о чем я немедленно ему сообщаю, и мужчина кивает:

– Тебе интересно, что произошло с Адэром. Но если честно, единственное, что имеет значение теперь, это то, кто он сегодня. Ты знаешь, какой он сейчас, и это самое главное.

Но все это я и так понимаю.

Мне важно услышать то, что до сих пор было от меня скрыто.