Верум - Кортни Коул

– Ты не монстр, – шепчу я, – это не так!

Не оглядываясь назад, он уводит меня прочь.

Прочь из шумной бальной залы.

Подальше от любопытных глаз.

– Я видела все, что случилось с тобой, – шепчу я и утыкаюсь в лацкан его смокинга, прячу там свое заплаканное лицо. – Скажи мне, я сумасшедшая? Я видела, что ты сделал. Я знаю, что твоя мама была еще жива какое-то время после этого. И мне известно, где она находилась.

– Ты не сумасшедшая, – нежно говорит он мне: я не слышала, чтобы он говорил со мной таким мягким тоном, уже долгое время.

Все стены внутри меня рушатся, и я рыдаю.

В следующие несколько минут все происходит, словно в тумане.

Я тянусь поближе к нему.

Он крепко прижимает меня к себе.

Его сладкое дыхание.

Его рубашка накрахмалена и пахнет дождем.

Мускусом.

И мужчиной.

Его руки повсюду вокруг меня.

Твердые.

Сильные.

Идеальные.

Его пухлые губы.

Такие же мягкие, как и прежде.

Его язык касается моего.

Влажный.

С ароматом мяты.

Его сердце тяжело бьется внутри.

Звук кажется громким в темноте.

И я прижимаюсь к его груди еще плотнее.

Я шепчу его имя:

– Дэр, я…

– Пойдем отсюда? – предлагает он. – Давай забудем об этом обо всем.

Так мы и поступаем.

Он берет меня за руку, и я следую за ним.

Потому что я готова идти с ним хоть на край света.

Теперь я точно это знаю и немедленно говорю ему об этом.

Он пристально смотрит на меня, и мне кажется, что я вижу черные воронки смерчей в его глазах.

Дэр подхватывает меня на руки, и красный шелк платья нежно стекает вдоль моего тела. Он несет меня через темные коридоры Уитли.

Его комната мрачная, и от каждого предмета в ней веет мужественностью, большая кровать выделяется на фоне стены. Мы падаем на нее вдвоем, и он тут же запускает руку под мою голову, едва я касаюсь подушки.

Мы скидываем с себя одежду, ощущая прикосновения наших тел, кожа горячая, пылающая, а мы – живые.

Я жива.

Дэр живет свободой.

И он, и я – мы вместе вдыхаем дух этой свободы, его пальцы ласкают меня, впиваются в меня, проникают глубоко внутрь, и я делаю резкий глоток воздуха, содрогаясь всем телом.

– Я… да, – бормочу я прямо в его ухо.

Будь проклята последовательность.

Мне плевать на то, кто он такой.

Он здесь, со мной.

В его присутствии все мои чувства обостряются.

Я хочу его.

Он хочет меня.

Так пусть же он возьмет меня.

Я не чувствую никакой боли.

Он внутри меня, он заполняет меня целиком, и его руки…

Он может творить ими магию.

Его губы.

Они вдыхают в меня жизнь.

Наполняют меня.

Создают новую меня.

В темноте я называю его имя.

А он произносит мое.

Меня опьяняют звуки, что слетают с наших губ, ритм и синхронность движений.

Его сердце бьется в такт.

Мы настолько живы, насколько вообще можно быть живыми.

Мы вместе.

Наши руки и ноги плотно сплелись.

Наши взгляды пересекаются, и мы сливаемся воедино.

Он смотрит прямо мне в душу, проникая внутрь.

А затем обратно.

Я крепко сжимаю его плечи.

Чтобы он был как можно ближе ко мне.

Дэр вздрагивает.

Лунный свет проливается на наши тела сквозь оконное стекло.

На мою кожу.

И на его тоже.

Его глаза, обрамленные густыми черными ресницами, закрываются.

Он засыпает.

Но посреди ночи он просыпается, и мы опять вместе, наши души и тела снова сливаются воедино, а потом снова и снова.

Каждый раз все играет новыми красками.

Каждый раз полон благоговейного трепета, наши обнаженные души открываются навстречу друг другу, каждый раз по-своему потрясающий.

Утром, когда я просыпаюсь, ослепительный солнечный свет обволакивает тело Дэра своими сияющими лучами. Но теперь его взгляд устремлен куда-то в сторону. В нем поселился стыд, а на сердце – вина.

– Теперь она мертва, – говорит мне Дэр, когда я спрашиваю о его маме, – но она не погибла вместе с Ричардом.

Но я спрашиваю у него совсем не о Ричарде.

Я не прошу Дэра еще раз озвучить то, что я и так знаю.

Он убил своего отчима.

И это свело его мать с ума.

– Теперь ты понимаешь, почему я не заслуживаю тебя? – спрашивает он, и в его голосе столько пронзительной хрупкости.

«Ты лучше, чем я того заслуживаю».

Он уже говорил мне это раньше, раз за разом, а я никогда не понимала, что именно он имеет в виду.

Теперь же я все знаю, но он все так же неправ. Я совсем не лучше, чем он того заслуживает, ни в коей мере, он очень сильно ошибается.

Дэр садится в постели, выпрямляясь в ровную струну.

– Поехали со мной, – внезапно говорит он, – давай покинем это место навсегда. Тебе не обязательно быть здесь, чтобы оправиться. Вместе мы найдем мир и спокойствие где угодно. Давай уедем вдвоем, Калла.

Но я ничего не отвечаю, и он расценивает мое молчание как вполне очевидный ответ, от чего его лицо в момент мрачнеет.

– Ты еще не готова уезжать, – понимает он.

– Дело не в этом, – медленно отвечаю я, – я бы уехала с тобой… если бы здесь больше не осталось ничего, что я должна знать. Разве это был твой единственный секрет, Дэр? – Мои ладони скользят по его груди, останавливаясь там, где бьется его сердце, бьется для меня одной. – Разве это было то самое, что ты скрывал от меня?

Он отрицательно качает головой:

– Нет.

– Есть что-то еще?

Он кивает.

Комната снова начинает вращаться вокруг меня, набирая обороты, и я убираю руки.

Я падаю.

Падаю.