Схимники. Четвертое поколение - Сергей Дорош

Возвращались мы через Бочаг. Картавый настоял на том, чтобы его людям дали день отдыха в городе. Купец выплатил часть жалованья, и наемники растеклись по кабакам пропивать его. Я тоже решил остаться в городе. Погода портилась, в лесу нынче неуютно было.

Борислава долго о чем-то беседовала со Жданом. Они даже поспорили, но потом парень пожал плечами и отдал ей большую часть своего жалованья. Девушки ушли, а когда вернулись, за плечами у Светланы висел длинный кожаный чехол.

Больше ничего примечательного не произошло. Я уединился в комнате, которую снял на ночь. В который раз прокручивал в голове разговор с антом, раскладывал по полочкам новые сведения, и странная картина творящегося на севере прорисовывалась все яснее. Похоже, только я разглядел в ней зерно опасности.

Конечно же анты не будут таиться все время, разыгрывая для своих южных соседей представления. Они – гордый народ. Как только их племена скопят достаточно оружия, варвары заявят о себе. Мечом и топором они властно очертят границы своих владений. А где появляются четкие границы, там рано или поздно произойдет первая настоящая пограничная стычка, а не те скоморошьи бои, которыми нынче отвлекается внимание князей. А дальше… Все может быть. Может, северяне замкнутся в пределах своих лесов еще надежнее. А может быть, пойдут войной на южан, большинство из которых в их глазах – источник мерзости и порока. Но, сражаясь с венедами, как бы самим антам в венедов не превратиться. Ведь княжьи войска берут не столько личной доблестью, сколько дисциплиной, выучкой и вооружением. А такая воинская система невозможна в патриархальном антском обществе.

Было о чем подумать. Было в чем усомниться. Может, стоило остаться среди варваров? Может, хватит искать и раздумывать, настала пора что-то делать? Только я по-прежнему не знал что. Путь без цели. Я иду, не зная куда и зачем, просто иду. Да, мы созданы, чтобы изменить мир. Но как? Сверху, возглавив целые народы? Или снизу, множа число учеников, носителей нашей идеи. Ожидать век за веком, пока станет нас больше и мир сам изменится под нашим влиянием, без опоры на силу мечей и княжеские престолы, движимый всего лишь идеей.

В соседней комнате остановились Борислава со Светланой. Стена, отделявшая их от меня, была не настолько толстой, чтобы задержать внутри все звуки.

– Ты проводишь с Занудой больше времени, чем со мной, – услышал я голос княжны.

– Глупенькая. – Дочь воеводы тихо рассмеялась. – Я всего лишь пытаюсь перенять его мастерство. Неужели ты думаешь, что этот кобель, который сейчас неизвестно где шляется, сможет заслонить тебя?

– Я чувствую себя лишней, никому не нужной.

– Ты нужна мне.

– А ты – мне. И больше никто не важен. Мы наконец-то свободны, предоставлены сами себе. Славочка, – тихо прошептала княжна.

– Светланка, главное – мы вместе, мы далеко от твоего отца, его дружины. Никто не встанет между нами, никто. Я буду сдержанной, я рано или поздно научусь всему, что умеет Зануда, и мы уйдем. Тогда нас никто не посмеет тронуть.

– Славочка…

Звуки поцелуев, потом стон нетерпения. Я знал, что будет дальше, а потому вздохнул и заблокировал свой слух. Пусть не одобряю я того, что происходит между двумя девушками, но быть невольным свидетелем их страсти не собираюсь.

Следующий день был ясным. Но стоило пересечь границу Бочажского княжества, небеса разверзлись проливным дождем. Дорога размокла. Возвращаться поздно, спрятаться и переждать – негде. Лесные братья оставили нас еще в Бочаге. Возможно, они и смогли бы найти подходящее место, дабы переждать осеннюю грозу.

Мы двигались дальше. Наемники засучили рукава. Как я не раз говорил, в те времена опасность купеческих походов достигла своего пика. Иногда казалось: если собрать всех бандитов, вышедших на большую дорогу, то будет их гораздо больше, чем воинов у всех князей, вместе взятых. Потому купцы нанимали поистине огромное количество охраны. Но охранники также являлись грузчиками. Они же выполняли любую работу: ведь чтобы заплатить им достойное жалованье и не остаться в убытке, купцы сокращали численность прочей обслуги, как могли. Даже погонщики были не на каждой телеге. Словом, когда дорога размокла настолько, что кони сами не справлялись, наемники вынуждены были помогать им, выталкивая возы из ям и луж особо вязкой грязи.

Настроение у всех сразу испортилось. Грязные как рудокопы, люди Картавого матерились тройным загибом, исполняя эти не столь приятные обязанности. Впрочем, капитан поступил мудро, набрав много молодежи за мизерное жалованье. Боев не ожидалось, а вот завязнуть в грязи – в эту пору вполне реально. Для того чтобы толкать телеги, боевой опыт не нужен, достаточно крепких рук.

К вечеру дождь прекратился. Мы нашли более-менее сухое место на возвышенности. Сухих дров отыскать не удалось. Те, чья очередь была кашеварить, разводили руками – все их попытки развести огонь не привели ни к чему. Тогда за дело взялись мы со Жданом. Должен признать, даже мой опыт не позволил достигнуть результата быстро. И все же в конце концов запылали три костра, люди потянулись к огню, от вымокшей за день одежды валил пар. Некоторые лезли чуть ли не в костер.

Варка каши сопровождалась той же руганью. Картавый не пытался урезонить своих людей. Что там говорить, слишком уж легкой выдалась первая часть похода. Расслабились наемники. И вдруг: дождь, грязь, работа тяжелее, чем у галерных рабов. У нашего народа ведь все приходит внезапно: осенние дожди, зимние морозы, до которых не успевают запастись дровами, весенняя распутица. Венедские черноземы после дождя страшны для путника. Людям надо было, как говорят в Золотом Мосту, выпустить пар. Лучше пусть побранятся, чем начнут зуботычины раздавать.

Погонщики вместе с купцом и его приказчиком благоразумно собрались у отдельного костра. Но и там настроение царило не лучше. Каша снизу подгорела, сверху недоварилась, так что ужин настроения не улучшил. Мы со Жданом заварили лечебные травы. В общий котел пошел почти весь запас. И лишь когда всех обнесли целебным отваром, установилась тишина. Люди прихлебывали горячую жидкость, исчерпав запас ругательств. Воцарившаяся тишина была какой-то серой, недружелюбной. И вдруг оттуда, где стояли выстроенные в круг возы, донесся тихий звук скрипки.

Картавый даже поперхнулся от неожиданности. Да и все остальные готовы были услышать здесь что угодно, только не музыку.

– Кто это там? – нахмурился капитан. – А ну-ка, Одинаковые, волоките сюда этого музыканта.

Вскоре Одинаковые вернулись. Следом за ними шли сердитая Борислава и Светлана, прятавшаяся за ее спиной, прижимая к себе старенькую скрипку.

– Чего надобно, Картавый? – недружелюбно поинтересовалась воительница. – Время раннее, ко сну никто еще не отошел. Так что мы никому не мешаем.

– Успокойся, кгасавица, – рассмеялся капитан. – Подгуга твоя иггать умеет. Мы все пгосим ее к нашему костгу. Пущай повеселит нас песней. Люди устали. Взбодгить их надобно.

– Нашли бродячего сказителя, – вспыхнула дочь воеводы. – Да вы знаете, кто…