Пилот - Константин Шаров

Было ли сложно? Да я чуть мозгами не двинулся! Никогда ещё мне не требовалось выполнять столь сложную работу. Порой хотелось опустить руки и сказать: «Всё! Это невозможно! Не человеческими силами!» Но не сдался и раз за разом отправлял в утиль дорогостоящие пси-кристаллы, после чего с новыми силами правил и усложнял расчётную схему. Пока однажды не придумал решение. Сколько ни напрягался, я не мог удержать в голове всю конструкцию целиком. Мне приходилось дробить её на множество частей, в результате чего на стыке происходили самые разнообразные неприятные эффекты. Мара пыталась мне помочь – для неё удержание любого количества данных в памяти не было проблемой, но она была ИскР, и не обладала способностями псиона! У каждого из нас было то, чего не хватало другому. Поняв это, я пошёл на хитрость: приказал Маре загрузить в память всю схему, после чего запустил процедуру повторной настройки на её базовый кристалл. На несколько секунд мы слились в одно целое, знали и помнили всё, что знал и помнил каждый по отдельности, а потому решить детскую задачку, которой задалась одна из моих частичек, оказалось чрезвычайно просто.

Когда же настройка закончилось, я в шоковом состоянии рассматривал невероятно мудрёную конструкцию пси-кристаллов, подобную которой никогда и нигде не видел. Это было новое слово в пси-конструировании. Потом мы ещё дважды повторяли настройку или, как я стал это называть – слияние, решая отдельные частные вопросы, хотя нужда возникала не так часто. С того самого первого слияния у меня в голове будто что-то перевернулось, после чего пси-мастерство вышло на новый, более высокий уровень. Если раньше я мог без стыда назвать себя хорошим пси-мастером, почти не уступающим учителю при выполнении большинства работ, то теперь, я уверен, повторить многие мои решения сможет едва ли сотня специалистов во всей галактике. Зазнался? Может быть. Ошибаюсь? Как бы не так! Пока есть Мара и возможность её слияния со мной, я готов к задачам любой сложности.

Это не пустые слова – четыре работающие двигателя тому доказательство. Хотя правильнее было бы назвать «четыре генератора», так как после учинённых нами изменений в конструкции двигателями три из них быть перестали. Это было неизбежно. Четыре двигателя в конфигурации правильного тетраэдра одновременно работать не могут. Досадно, конечно, но это не означало, что их нельзя использовать иначе. Но как именно? Чтобы выбрать среди множества вариантов лучший, опять пришлось прибегнуть к слиянию. На последующую же перестройку конструкции трёх бывших двигателей у Мары ушло целых два месяца непрерывной работы гравитационной кузни. Но результат стоил и массы времени, и моего выноса мозга.

Каждый из четырёх генераторов имел свою изюминку. С первым всё было понятно – он являлся главным двигателем, хотя теперь был способен выдавать двести пятьдесят процентов мощности. То есть его максимальная мощность равнялась пятнадцати старым двигателям. Избыточные сто восемьдесят процентов мощности он получал от трёх других генераторов. То есть они не создавали тягу сами, зато могли передавать мощность основному двигателю. Получалось почти равнозначно. Когда же гнать на всех парах не требовалось, появлялась возможность задействовать и другие функции. Так второй генератор удалось превратить в гравитационный компенсатор огромной мощности. Он был способен создать вокруг корабля сферу невесомости, на которую не влияли внешние гравитационные поля. Это позволяло приближаться к сверхмассивным объектам, таким, как звёзды и планеты-гиганты, хотя обычно подобные действия крупным кораблям были строго противопоказаны, а также – защищаться от гравитационных пушек врагов. Третий генератор выполнял схожие функции, но выравнивал не гравитационный фон, а Пси. Когда он выходил на полную мощность, пассажиры и грузы внутри корабля оказывались защищены до такой степени, что даже нырок на нижний горизонт – к стержню не должен был привести к их повреждению и смерти, – если повезёт, конечно. Четвёртый же генератор дорабатывался особенно тщательно, так как он теперь имел возможность генерировать пси-щит, окутывающий корабль гигантским энергетическим коконом, пробить который могли лишь орудия самых крупных калибров.

Все четыре генератора были абсолютно равноправны в энергетическом плане. То есть можно было усиливать в два с половиной раза не только двигатель, но и гравитационный компенсатор, пси-стабилизатор или щит. За счёт соответствующего ослабления других функций, конечно, которые тогда работали лишь на 20 % из тех 80, что обеспечивал КПД генераторов. Ну и конечно, никто не мешал отправлять вырабатываемую энергию на другие системы – питание башенных орудий, внутреннее энергоснабжение или гравитационный туннель, который после нескольких технологических итераций стал поистине универсальным устройством колоссальной мощности.

Защита от Пси теперь работала постоянно, в результате чего её уровень в рубке постепенно упал ниже среднепланетарного уровня! Это позволило Маре начать доработку серверов, не слишком оглядываясь на возможность их внезапного выхода из строя. Очень быстро ниши для приборов в бронесфере ЦУПа оказались забиты электроникой под завязку. Про суммарную же мощность созданного кластера я даже уже не спрашивал, но всяко больше уровня малого планетарного вычислительного центра. Возможно, на уровне крупного технологического университета. Тем не менее Мара на этом и не думала останавливаться, непрерывно усложняя и совершенствуя конструкцию. Так что, думаю, не исключено, что когда-нибудь бортовой ВЦ «Меркурия» сможет посоперничать с искусственным разумом Метрополии!

И что самое приятное – эти мощности не были лишним грузом, а непрерывно работали над решением множества задач: продолжением ремонта корабля, который, несмотря на наши усилия, на 70 % общего объёма находился в руинах; непрерывной обработкой информации, поступающей с камер и пси-сенсоров; дешифровкой данных, хранящихся в памяти бактерий, а также выкачанных из планетарных сетей Метрополии, и Творец знает, чем ещё…

Я чувствовал, как «Меркурий» оживает. Как начали в унисон биться его сердца, как полуслепые глаза приобретали невиданную ранее зоркость, а разум – ясность. И в центре всего этого были мы: дух корабля – капитан Торен Орхис, и его душа – ИскР по имени Мара.

* * *

Переоснащение и приведение «Меркурия» в форму заняло в общей сложности более полугода. И лишь половину из двадцати часов бодрствования я мог посвятить ему. Остальное же время было целиком отдано работе лидера и командующего флотом Шанакки, в котором тоже произошли заметные изменения. У щенков – пилотов-новичков – начали наконец-то прорезаться зубки. Восемь месяцев непрерывных космических сражений – учебных и не только, из кого угодно сделают если не аса, то неплохого авиатора – точно. Основные построения и перестроения были отработаны до полного автоматизма. Парни сжились со своими истребителями, срослись с ними, стали одним целым и чётко выполняли самые сложные трюки. Но главное – у них прорезалось чутьё, без которого шансы дожить до конца сражения с равным противником весьма призрачны.

Конечно, хороший лидер может до определённого предела сгладить эту неприятность, но когда пилоты и сами понимают подоплёку того или иного его решения, эффективность совместных действий переходит на следующий уровень. У лидера появляется время на анализ тактической ситуации и прогнозирование, в результате чего застать эскадрилью врасплох становится чрезвычайно сложно – на неожиданности пилоты начинают реагировать так, будто заранее к этому готовились.