Легенды Лиса - Антон Александрович Карелин

орудием в руках, он был дважды смертельно ранен, но экзоскелет ещё держал его на ногах. Разбитая бронемаска слетела, открылось окровавленное лицо. Он заметил скрюченную фигуру на полу, накрытую градом обломков. Эхоборец мог выстрелить, но не выстрелил, а шагнул вперед и нагнулся, поднял Гектору подбородок, вглядываясь Алисе в глаза. Это был молодой мужчина лет двадцати семи, наверное, красивый, очень подтянутый и статный, идеально натренированный и безжалостный к врагам, но главное, стойкий. Эхоборцы умели выдерживать первые признаки Эха и не отключаться сразу. Этого звали… Анджей, и он отчаянным усилием воли и предельным навыком самоконтроля мог сдерживать беспамятство на протяжении сорока трех секунд. Рекорд корпуса.

Анджей боролся с теми, кого Эхо сломало и превратило в мстительных тварей, и на этой службе спас жизни десятков тысяч человек. Корпус гордился таким солдатом, а солдат гордился государством, которое позволило ему стоять на страже закона и порядка, защищать человечество от зла. Ради этого он и сражался сегодня.

– Не слушай их, Алиса! – хрипло воскликнул умирающий Анджей, кровь клокотала в его горле и пузырилась на губах. – Они пораженцы! Предатели и враги!..

– Алиса, – прошептал Гектор, – спаси человечество, прошу тебя… Люди не должны так жить…

«ОСТАНОВИСЬ. НЕ СОПРОТИВЛЯЙСЯ. УМ…»

Гектор нажал на три точки на своём запястье, прощай, триединство боли – и взорвался. В будущем не осталось разума, за который Алиса могла цепляться, и она моментально очнулась в двадцать седьмом октября две тысячи двадцатого года.

Прежде чем она успела подумать, мышечная память рванула её влево-вниз. Удары посыпались со всех сторон, некоторые достигли цели, но Алисе было совсем не больно, ведь это было ничто в сравнении с болью, которую пережило человечество. С той болью, которую люди из двадцать четвертого века, не раздумывая, причиняли друг другу, чтобы спасти Алису или убить ее.

Она вырвалась из круга между Шиловой и Долгоносиком, сзади кто-то упал, Алиса в два прыжка достигла чулана, схватила идеальный осколок, идущий от гладкого горлышка банки и развернулась, чтобы встретить врага и выполнить то, что обещала, то, что должна.

В дверях возникла Лара и с львиной яростью рванулась вперёд.

Глава IV

Святая Алисия

– Не трогай меня, ты чё, больная? – возмутилась светловолосая девочка, но в голосе была не злость, а веселье. Чего эта малявка себе позволяет, р-р-р! Лара и сама из младшаков, но ещё какая бойкая для семи лет.

– Плосто погладить хотела, – прошептала встрепанная черноволосая малышка, робко показывая на Ларины волосы. – Мозьно?

– Еще чего, каждая блохастая лахудра будет мне волосы трогать, – гордо сказала Лара, в десятый раз невесомо проводя кончиками пальцев по красиво уложенным локонам, на которые с восхищением и завистью смотрели остальные девчонки в комнате. – Скоро меня тут вообще не будет!

Молодая пара забирала Лару на выходные, и красавица не сомневалась, что будущие родители упадут к её ногам, будут делать все, что она потребует. Особенно теперь, когда её сводили к парикмахеру, одели в новое платье, и она сияла как ангел, благоухала, как цветок.

– Ну вот, – развела руками смешная малышка. – Тебя забелут, и узе не поглазу.

Несколько девчонок рассмеялись на это, а крупная некрасивая Вика, которая недолюбливала Лару, буркнула с верхней койки:

– Дай ребенку погладить, уж не растрепет, королева нашлась!

– Викуся, выкуси! – показала грубый жест будущая львица. – А ты, заморыш, иди лучше поешь чего-нибудь. Вон, Гуля хлеб натащила и в подушку спрятала, можешь брать, Гуляша все равно жирная.

Она хамила, но по-настоящему не имела этого ввиду, просто привычный тон со всеми, кто слабее. Малышка чувствовала, что на самом деле Ларе приятно восхищение.

– Так вкусно пахнет, – восхитилась Алиса, подступив поближе и вдохнув аромат, исходящий от Лариных волос. – Ну хоть понюхать мозьно?

– Понюхай, – захихикала Лара. – Всё равно от тебя не отделаешься!

Когда красавицу привезли обратно, у нее были красные глаза и дрожащие губы. Лара поняла, что эти люди не станут её родителями, и поняла, что она сама тому виной. Отличница учёбы в интернатской школе жизни – она умело притворялась хорошей, но настоящая Лара прорывалась сквозь притворную в нежданных выплесках неконтролируемого темперамента. Она вела себя то приторно-послушно, то отвратительно и враждебно, как загнанный зверёк. Лара не хотела быть такой, но она была такой и по-другому не могла. Молодая пара осталась в шоке от встречи.

На подгибающихся ногах израненная маленькая львица вернулась в ненавистную комнату, на опостылевшую кровать, к нелюбимым подругам, к нежеланной жизни. Уткнулась лицом в стену, молча перенесла издевки и насмешки, не реагировала на тычки. Ночью кто-то измазал ей волосы пастой, и спутанные, слипшиеся в уродливые комья пришлось коротко и неровно обрезать. Лара смотрела в зеркало на свою клочковатую шевелюру, и шептала: «Ты уродина, ты никому не нужна».

Её освободили от уроков, и пока подруг не было в комнате, Лара хотела наконец дать себе послабление и по-настоящему зарыдать… Но эта новенькая, её только перевели из ясельной группы! Ей было всего четыре года, конечно, она не ходила на уроки – и оказалась здесь, стала свидетельницей Лариной слабости, Лариной мольбы.

– Ну почему они меня не полюбили, – срывающимся голосом шептала девочка, – ну почему? Почему даже не обняли ни разу… разве я не красивая?

И когда незнакомая черноволосая девочка подошла к ней с таким правдивым сочувствием в глазах, робко протянула руку и погладила Лару с беспричинной любовью, что-то внутри нее словно закричало: «Меня можно любить!» Ручка этой малышки подарила Ларе обычные человеческие чувства, вроде бы доступные подавляющему большинству людей в мире, но на самом деле нет.

Лара скалилась и рычала, потому что её никто не любил, и ей было неоткуда научиться любить в ответ. А Алису с пелёнок любила старая нянечка, без всякой причины, ну просто так вышло, что Иванна выбрала себе хоть одного ребёнка, к которому относилась тепло. Забота об одном ребенке хоть в какой-то мере оправдывала для Иванны то, как ей приходилось обращаться с другими. Без старой нянечки и ее ласки Алиса выросла бы таким же полупустым и разболтанным существом без ориентиров в сердце, как Лара. Но ей посчастливилось, и хотя бы один человек во вселенной заботился именно об Алисе, любил её с самого детства. Поэтому смешная малышка была доброй и тянулась к людям, поэтому