Уроборос. Часть первая: Змеиный культ - Михаил Таран

— Нам нужно найти и уничтожить остальных ангелов. Необходимо выследить их всех. Вы поняли меня, мистер Фальтус? — Канцлер строго окликнул уходящего Фальтуса.

— Искариот знают свою работу. А вы лучше прислушайтесь к моим словам и остановите генерала, пока ваше бездействие не закончилось бедой для всех нас, — напутственно ответил Фальтус и хлопнул дверью.

Покинув здание, он направился к своему убогому жилищу, затаившемуся в трущобах шумного города. Был поздний вечер. Суетливый город неизменно сиял рекламными щитами и неоновыми вывесками, расположившимися вдоль дорог, по которым стремительно проносились роскошные автомобили. Путь в трущобы был неблизким, но и не особенно далеким. Свежий вечерний воздух бодрил и приводил мысли в порядок. Фальтус шагал по вымощенным плиткой тротуарам, обдумывая их недавний разговор с Канцлером. Удивительно, что Канцлер отказывается ему верить. Отказывается замечать безумие одержимого генерала. Да и вообще, складывалось впечатление, что Канцлер воспринял всё это не всерьёз. Он совсем не стал расспрашивать о вооружённой группировке с прототипом новейшего танка. Совсем не интересовался «циклоном». Да, Канцлер не верит ему! Он слепо доверяет генералу, а Искариот откровенно недооценивает. Но все же он возродил орден, а это значит, что у тринадцатого отдела появится шанс самим разобраться во всём этом хаосе и безумии. Очевидно, что одержимого генерала нужно устранить, но как это сделать, не лишившись при этом головы?.. И этот ангел… Кто мог его выпотрошить? Столько вопросов и так мало ответов. Департамент приводят в приглядный вид, поэтому начать полномасштабную работу можно лишь через неделю, не раньше. А пока нужно провести вскрытие и постараться найти зацепки. Нужно найти следы. Кто мог быть причастен к этому? Может быть Дарий? Или сам Абрахт? Нет, вряд ли генералу есть дело до ангелов.

Погрузившись в свои мысли, Фальтус не заметил, как добрался до знакомых трущоб. Покосившийся уродливый дом был уже близко. Фальтус поморщился.

«Убогая развалюха. Как только Департамент откроют, буду жить там», — мелькнула быстрая, словно молния мысль.

Пренебрежительным взглядом окинув окрестности, Фальтус заметил как несколько дворовых мальчуганов разукрашивают похабными надписями соседнее здание, старательно орудуя баллончиками с краской. Облаченные в рваные грязные куртки и такого же жалкого вида штаны, двое сорванцов весело смеялись, допуская в своём громком разговоре чрезмерно частое употребление чересчур резкой и грубой брани. Говорили малолетние хулиганы о каком-то соседе, которого непременно надо бы подкараулить. Фальтус не стал тратить время на наведение порядка, так как знал, что это совершенно бессмысленное занятие. Он уже неоднократно гонял обнаглевших подростков, грозя им серьёзным наказанием, но они каждый раз возвращались и с невообразимым упорством брались за старое. Да и как можно призвать к порядку и культуре тех, у кого в этой жизни ничего нет сейчас, да и навряд ли что-то будет потом. Эти дети, всего лишь продукт нищеты и озлобленности. Нищеты и озлобленности, что являются изнанкой сияющего неоном города. Их возмутительные действия, это ничто иное, как протест против социальной несправедливости. Протест, который они неосознанно выражают в свойственной им манере. Фальтус поморщился, обходя переполненные мусорные баки, рядом с которыми уже основались несколько бездомных. Детектив взглянул на них недобрым тяжёлым взглядом, словно осуждая их сомнительное решение остановиться именно перед его домом. Впрочем, ему было плевать на них, ровно так же как и на выражающих протест сорванцов.

Приблизившись к своему дому, он торопливо вошёл в подъезд, в котором оказалось на удивление темно. Поначалу Фальтус подумал, что это дело рук местных беспризорников, которыми кишмя кишили эти убогие кварталы. Обнаглевшие подростки частенько выкручивали лампочки, чтобы смастерить из них примитивного вида бомбочки. Бомбочки, которыми они в последующем глушили роющихся в мусорных баках крыс. Впрочем, не менее интересным занятием для местной шантрапы было и поупражняться в точности стрельбы из рогаток. Придурковатые беспризорники могли попросту разбить пару-тройку ламп в подъезде, а заодно и несколько уличных фонарей. Стараясь не споткнуться и не разбить понапрасну голову, детектив осторожно поднялся по лестнице. Достал из кармана связку ключей. Побренчал ею на ощупь выбирая нужный ключ. Ни черта видно не было! Как бы он ни старался присмотреться, или привыкнуть к этой непроглядной темноте, но у него ничего не получалось. В этот самый момент его тревожный рассудок дополнил новый повод для беспокойства. Фальтус на мгновение допустил мысль о том, что в этой темноте его могут караулить те самые беспризорники, которые запросто способны прикончить такого как он. Прикончить за пару-тройку потёртых купюр, лежащих в его кошельке. Встревоженный новым страхом таящейся в темноте возможной угрозы, Фальтус принялся шарить по двери в попытке найти на ней ручку. Затем, раза с третьего или даже с четвёртого, он попал в замочную скважину ключом и, провернув его в замке, отворил дверь своей конуры. Спешно перешагнув порог, он привычно щёлкнул выключателем, в надежде, что непроглядная темнота не посмеет последовать за ним и останется жить на лестничной клетке вонючего коридора. Но света по-прежнему не было.

— Отлично! Ещё этого мне не хватало! — продолжая щёлкать, возмущённо бормотал Фальтус.

Неприятное чувство страха перед оплетающей его темнотой становилось всё сильнее и сильнее. Нет, сейчас он боялся вовсе не беспризорников, что могли скрываться в этой темноте. Сейчас он испытывал какой-то необъяснимый ужас перед самой природой этой темноты. Он чувствовал её каждой клеточкой своего тела. Чувствовал так, словно она была живой, обременённой сознанием тварью, жаждущей сожрать его как можно скорее. Странно, но ему почему-то вспомнились те жуткие голоса, которые довелось услышать в мёртвом Эйлате, когда он преодолевал один из окутанных тьмой коридоров полуразрушенного здания. Вспомнились леденящие кровь видения и безумные образы. Да, теперь Фальтус определённо боялся темноты, и этот страх множился с каждой секундой. Детектив поспешил закрыть на скрипучую задвижку свою входную дверь, после чего замер в остолбенении.

— Ладно, у меня где-то была свеча… — взволнованно произнёс он, словно пытаясь сам себя успокоить.

Закончив с дверью, Фальтус направился к стоящему рядом со столом шкафу, где по его представлению должна была лежать старая парафиновая свеча.

Темнота невообразимая. Окна занавешены так, что свет с улицы в комнату совсем не попадал. Да и какой там мог быть свет, если больше половины фонарей вышли из строя ещё около месяца назад. Наверняка причиной этому послужили камни, выпущенные из рогаток всё тех же полудурков подростков. Фальтус на ощупь добрался до шкафа и стал торопливо открывать ящики и шарить в них, в надежде наткнуться на свечу. Под руки попадались разные предметы, которые были сейчас совершенно ни к чему. Старая пепельница, консервная банка с несколькими пуговицами внутри, разбитый стакан, перочинный ножик, какие-то пыльные бумаги и пара скомканных в комок носовых платков. Всевозможного хлама было с избытком, а вот заветной свечи нигде так и не было.

— Да где же ты, чёрт тебя побери?! — возмущённо шипел Фальтус, безрезультативно шаря в шкафу.