Трое - Алайна Салах

Если Алина и пытается уязвить меня этими словами, то у нее ничего не выходит. У меня не было планов на Руслана. Это было просто помутнение. Чудовищная ошибка, стоившая мне счастья.

— Ты все сказала?

Алина снова оценивающе оглядывает меня, и лицо постепенно становится мягче.

— Зря ты отказывалась от машины. Внешние данные у тебя что надо, вкус есть, правильными шмотками Мир тебя обеспечил. Пусть без квартиры, но это хороший комплект для старта. Ты можешь пойти в модельное агентство. Пусть тебя пофоткают, снимки в журналах засветятся, пара тусовок — и тебя приглядит какой-нибудь папик. Моделей любят даже без родословной.

Алина отпивает кофе, возвращает его в блюдце. Можно на нее разозлиться, но я знаю, что сейчас она не пытается меня уязвить. Так, по ее мнению, она пытается мне помочь.

— Ты переоцениваешь мою тягу к деньгам. Я о них никогда не мечтала. Для меня на первом месте всегда был Мирон.

— Которого ты бездарно просрала, — Алина лезет в сумку, достает оттуда тысячную купюру и отодвинув кресло, встает. — Радмила с Инессой разве что головы ему в трусы не засовывали, а он их всегда отшивал. Многие наши даже стали думать, что он на тебе женится. Так или иначе, я рада, что у вас не вышло. и искренне посочувствовать тебе не могу. Думаю, о причинах ты и сама догадываешься.

Я разглядываю перламутровый чехол своего телефона, никак не решаясь приступить к тому, что задумала. Мой номер закреплен за фирмой Мирона и обслуживается по корпоративному тарифу — после всего несправедливо будет продолжать им пользоваться. Я сижу так уже полчаса и все еще не могу набраться смелости. Для меня это куда больше, чем набор цифр. Это номер — хрупкий мостик, соединяющий нас. Последний шанс на то, что когда-нибудь он сможет со мной связаться. Один щелчок булавкой — и его не станет.

От резкого звонка из прихожей, я дергаюсь и непроизвольно вжимаю голову в плечи. Сердце ухает, по позвоночнику растекается холод. Я боюсь. Того, что в один прекрасный день на пороге появится Руслан, а Мирона уже точно не будет рядом, чтобы меня защитить.

Я вновь испытываю неконтролируемое желание спрятать голову в песок. Остаться сидеть неподвижной, пока посетитель за дверью не исчезнет. Мне страшно шевелиться, и кажется, будто любое мое движение сможет просочиться за дверь.

Звонок повторяется, и тогда я заставляю себя встать. Мне нужно учиться смотреть страхам в глаза. Возможно, это курьер, ошибшийся адресом, проверка вытяжки или пожилая соседка, которой понадобилась моя помощь. Я должна узнать, чтобы бояться меньше.

На цыпочках я подхожу к двери и, затаив дыхание, заглядываю в глазок. Внутреннее напряжение достигает своего пика, когда я вижу темные волосы и черную футболку. Зажмурившись, прислоняюсь лбом к обшивке и ловлю ртом воздух. Это не он. Просто сосед снизу. У него двое забавных погодок-малышей, приветливая жена и вертлявый шпиц.

— Здравствуйте, Олег, — мышцы лица отказываются выдать правдоподобную улыбку, поэтому я, по-крайней мере, стараюсь звучать приветливее.

— Я по поводу воды хотел уточнить. Напор нормальный у вас? А то Анька детей помыть не может — струя тонюсенькая течет.

Я прикрываю дверь и, удостоверившись, что проблем с водоснабжением нет, сообщаю об этом Олегу. Покивав, он уходит, а я на нетвердых ногах возвращаюсь на кухню. Прошло уже две недели, а значит есть шанс, что Руслан не появится больше никогда. Может быть, Мирон смог об этом позаботиться.

Я возвращаюсь на кухню и застываю над столом, сфокусировавшись на лежащем мобильном. Протест во мне настолько силен, что начинает зудеть кожа. Но я знаю, что должна это сделать. Другого способа нет, а я дала себе слово поступать так, как правильно.

Изображение перед глазами расплывается, когда я подцепляю белый квадратик и осторожно откладываю его в сторону. Наши с Мироном номера отличались всего на одну цифру. Неуклюжими пальцами вкладываю в ячейку новую симку и защелкиваю. Вот и все. Полная перезагрузка.

******

— Так как дела на новом рабочем месте? — Саша вскрывает пакетик с влажной салфеткой и начинает протирать руки. — Как добираться разобралась?

— Да, я выяснила, что мне проще дойти пешком до Кутузовской, чтобы доезжать без пересадок.

Спустя недели собеседований, половина из которых закончились неудачами, я, наконец, устроилась в небольшую фирму секретарем-референтом. Меня взяли при условии, что в свободное время буду самостоятельно осваивать делопроизводство, которое было обязательным требованием к вакансии. Офис, в котором я провожу по шесть часов в день, оказался далек от моих представлений о рабочем месте: в нем нет ни просторного вестибюля, освещенного софитами, ни модной стойки ресепшена. Меня посадили в небольшой кабинет, в котором, помимо меня обитает главный бухгалтер — грузная женщина лет пятидесяти, не снимающая вязаную кофту даже в тридцатиградусную духоту. Обещанной заработной платы хватает лишь на покрытие аренды и пару визитов в супермаркет, а потому я занялась поисками соседки. Не знаю, получится ли у меня уживаться с незнакомым человеком, но другого выхода я не вижу. Возвращаться домой в Самару я не хочу.

— Ну в целом тебе нравится?

— В целом, нормально, — я окунаю ложку в куриную лапшу, обозначенной в меню как суп дня, и дую на нее. — Коллектив небольшой, сотрудники старше, чем я. Из молодых только девушка из отдела закупок. Кажется вполне нормальной.

— Выглядишь бодрее, — с легкой улыбкой замечает Саша.

Наверное, выгляжу. Человеку ведь свойственно адаптироваться к изменяющимся условиям — банальный инстинкт выживания. Тяжелее лечится то, что внутри.

Я улыбаюсь ему в ответ.

— Говорю же — я в порядке.

Мне в очередной раз становится неудобно, что каждый наш разговор так или иначе посвящен мне. За короткое время Саша стал мне хорошим другом: почти каждый день он справляется о моем настроении в СМС, реже — звонит, и иногда мы встречаемся в кофейне, как сейчас. Меня все чаще посещает мысль, что Саша думает о большем, но каждый раз я ее откладываю. Он спасительный кусок суши для потерпевшего кораблекрушение, и я не хочу его терять.

— Хватит обо мне. Расскажи о себе. Чем оказался плох ННГУ Лобачевского? Почему ты решил переехать в Москву?

— МГИМО круче, — усмехается Саша. — Ну еще мне хотелось уехать из дома. Отдельной квартиры в Нижнем у меня нет, а жить с отчимом — та еще пытка.

— У вас плохие отношения?

— Мягко сказано. Однажды мы с ним так разругались, что чуть не подрались.

Опустив ложку, я смотрю на него.

— А… твоя мама?

— А что мама?

— Что она думает по этому поводу?

Саша пожимает плечами.

— Переживает, конечно.

— Я имею в виду, она не пыталась с ним поговорить… Сказать, что так нельзя?