Территория пунктира - Олег Велесов
Шрифт:
Интервал:
Я вышел. По обе стороны тянулся длинный коридор, как в гостинице. В моём направлении шла парочка девиц в приталенных платьях викторианской эпохи. Увидев меня, они прыснули смехом и прибавили шаг. Открылась дверь слева, выглянул худощавый блондин. На нём был тёмный однобортный сюртук и брюки.
— Новенький? — уставился он на меня. — Это тебя вчера пырнули? Поторопись. Через полчаса занятия.
Он вынул из кармана жилета часы на цепочке и продемонстрировал их мне.
Я кивнул на девчонок.
— Чего они смеются?
— У нас не принято в халатах по коридорам расхаживать.
— Стесняетесь?
— Регламентом не дозволяется.
Вот как, здесь ещё и регламент есть.
— А как умываться?
— Одень рубашку и брюки.
Я вернулся в комнату, открыл шкаф. На вешалках висела одежда, на верхней полке стояли в ряд головные уборы. На дверце с внутренней стороны покачивалось зеркало. В отражении я увидел мужчину лет тридцати, резкие скулы, недобрый взгляд. Он даже близко не походил на меня прошлого, но теперь это есть я, и другого, видимо, не будет.
Я выбрал сюртук по цвету как у блондина, переоделся. В коридоре послышались шаги. Какая, однако, хорошая слышимость. Посмотрел на книги: брать, не брать? С какой целью их положили? Для меня или для антуражу?
Книги я брать не стал, в крайнем случае, сошлюсь на незнание, дескать, первый день, с правилами не ознакомлен. Хотя господин Штейн мог предупредить за вчерашним чаепитием. Хорошо, что сосед попался разговорчивый.
В дверь постучали, я открыл. В коридоре мялся мальчишка, у его ног стояла большая сумка по типу почтовых.
— Чё те, малой?
— Господин Саламанов, у вас занятия через пятнадцать минут.
— Уже в курсе.
— Вот, — он протянул сложенный пополам плотный лист бумаги. — Ваше расписание на следующую неделю. Если возникнут изменения, Совет вас известит.
— Какой Совет?
Он не ответил, подхватил сумку и убежал.
— Слышь, малой, подожди… А куда идти-то? Где эти занятия?
— Я провожу, — снова подал голос сосед слева. — Кстати, я не представился: Слободан Шешель.
Он чеканным жестом приложил два пальца к виску. Не иначе бывший военный.
Я протянул ему руку.
— Егор. Ну что ж, веди меня, Сусанин.
Пока мы шли, Шешель вкратце обрисовал место, куда я попал. Официально он именовался как доходный дом барона Кварнеги, в обиходе просто Дом. Это был комплекс из нескольких зданий. Сейчас мы находились в Белом флигеле. Эта часть Дома была целиком отведена под жилые помещения сотрудников ЦПС, и соединялась с главным зданием арочным переходом на втором этаже. Когда мы проходили по нему, Шешель указал в окно, выходящее во внутренний двор.
— Смотри.
Двор был припорошен снегом. По периметру он походил на полосу препятствий: ров, лабиринт, разрушенная лестница, частокол. Ничего особенного. У нас в учебном центре по пожарно-прикладному спорту всё то же самое. Но здесь было одно отличие. В середине находилась площадка примерно пятнадцать на пятнадцать, обведённая изгородью и покрытая грязью. По площадке кружились двое. Один был в полных рыцарских доспехах, с плюмажем на шлеме, с полуторным мечом и небольшим треугольным щитом. Он стоял прочно, почти неподвижно, как железная скала, лишь изредка нанося короткие колющие удары. Второй походил на повара из придорожной харчевни: упитанный, неповоротливый, облачённый то ли в стёганку[40], то ли в тегиляй. В руках два топорика на длинных рукоятях. Он наседал на рыцаря подобно клуше, и молотил топориками по щиту, по шлему, по закованной в железо груди. Звон разлетался по двору и заставлял дребезжать стёкла.
— На кого ставишь? — спросил Шешель.
— Денег нет, — отказался я.
— Потом отдашь. Обрати внимание на рыцаря. Стоит как вкопанный, не дёргается, ждёт случая. Молодец, крепкие нервы. А толстяк скоро выдохнется. Ставлю два рубля на любого. Принимаешь?
Толстяк действительно выдыхался. Движения его стали затянутыми, один раз он поскользнулся и едва не упал. Рыцарь сделал выпад, толстяк с трудом отбил меч, отскочил на шаг назад, вытер пот со лба. Пар из его рта валил паровозным дымом.
— Принимаю. Ставлю на толстого.
— Он же проигрывает, — закусил губу Шешель.
— Потому и поставил.
Толстяк снова поскользнулся и замахал руками, пытаясь устоять. Рыцарь подался вперёд, вскинул меч над головой, а толстяк неожиданно припал на колено и долбанул его снизу обухом по гульфику[41]. От удара эта часть доспеха подлетела в воздух, перевернулась и шлёпнулась в грязь. Рыцарь сложился, ухватился за промежность и рухнул рядом с гульфиком.
— С тебя два рубля, дружище.
— Мы не успели пожать руки, — замотал головой Слободан. — Это не честно.
— Началось, — фыркнул я. — Мы не успели, да я не хотел, ой, посмотри, какие нервы! С нервами у него, может, и в самом деле порядок, зато техника как у коровы на выпасе.
— Ты откуда знаешь?
— От верблюда. Я, между прочим, в школе для спартанских мальчиков двенадцать лет занимался и, слава Афине Палладе, кое-чему научился.
Лукавство чистой воды. Научился, естественно, Андроник, но часть его знаний осталась со мной. Я до сих пор от той учёбы чувствовал удары учительского жезла по спине.
Слободан рассмеялся.
— Провёл меня, жук спартанский. Ладно, должен буду. Пошли, остальное покажу.
Первый этаж главного здания отводился под учебные аудитории и библиотеку. Собственно, библиотека и считалась основным классом. Она занимала почти весь этаж, и лишь несколько кабинетов использовались для индивидуальных и групповых занятий. Три верхних этажа предназначались для технической службы и личных покоев кураторов. Сколько всего человек находилось в Доме, Слободан не знал. Состав постоянно менялся. Народ уходил, приходил, появлялись новички. Не менялись только лица носителей.
— Носители меняются очень редко, — пояснил Шешель. — Они практически вечные. Я не помню, чтобы кого-то заменили. Если ты обнулишься на перемещении или при калибровке, носитель от этого не пострадает. Он же здесь остаётся. Потом его отдадут другому восходящему.
— А как разобраться, другой это восходящий или прежний, если носитель всё тот же?
— Новички задают много вопросов, — он хлопнул меня по плечу. — И имена называют другие.
— Часто такое происходит?
— Бывает.
— А кто до меня был в этом носителе?
Слободан не ответил. Он подошёл к застеклённой двери и приоткрыл её.
— А вот и библиотека.
Сквозь стекло я увидел широкий читальный зал с высокими окнами и позолоченной лепниной на потолке. Длинными рядами стояли столики. Людей было немного, человек пятнадцать, сидели по одному, серьёзные, шуршали книжные листы. За стойкой библиотекаря сидела девушка в чёрном с белыми манжетами платье. Тонкое холодное лицо, такие же холодные глаза и яркие губы. Волосы были расчёсаны на пробор и завиты по всей длине, открывая взгляду белую нежную шейку. Она
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!