Мой худший друг - Мария Высоцкая

Грудь вздымается, а воздуха катастрофически не хватает.

Азарин и сам тяжело дышит. Будто вот-вот не выдержит и взорвется. Его и так тесный захват становится сильнее. Ладонь проскальзывает мне под поясницу, и он толкает меня на себя.

Наши губы больше не соприкасаются. Теплый нос трется о мою щеку, а ладонь все еще обхватывает шею.

– Увидишь, – говорит совсем тихо.

Видимо, это запоздалый ответ на мой вопрос.

С нами происходит что-то ненормальное. Слишком сильное притяжение. Все это – слишком!

Но в то же время так естественно. Я не воспринимаю его чужим. Абсолютно. И дело не в том, что знаю много лет. Тут что-то другое, что-то так быстро пробирающееся к сердцу.

Тим медленно отстраняется. Снова бросает взгляд на мои губы, которые я тут же поджимаю, и откидывается затылком на подголовник.

В машине звенящая тишина. Она окутала здесь каждый миллиметр пространства.

Пока я пытаюсь поймать внутреннее равновесие, Тим заводит машину и даже трогается с места.

Вижу, что он и сам на взводе. Движения слишком резкие, да и вообще выглядит он так, будто вколол себе несколько кубиков адреналина.

Еще буквально вчера между нами так не искрило, а сегодня словно сорвались маски. Оставаться наедине теперь опасно и сладко одновременно.

– Кхм, – Тим прокашливается в кулак, – подай воды, там, в кармане. В двери.

Послушно тянусь рукой вниз, вытаскивая бутылку воды. Когда отдаю ее Тиму, наши пальцы соприкасаются, и меня прошибает электрическим разрядом. Вздрагиваю, а потом наблюдаю, как жадно он пьет.

Весь путь я нахожусь в каком-то мареве. Поэтому за дорогой совершенно не слежу.

Чувствую, как атмосфера между нами накаляется, а потом, потом, машина просто тормозит. Так же заторможенно осматриваюсь, понимая, что мы на какой-то большой, но плохо освещенной площадке. Здесь толпа народа, много машин, орет музыка.

Тим опускает стекло. Воздух, попавший в салон, слегка отрезвляет.

– О! Тимоха, здорово!

К машине кто-то подходит. Азарин пожимает ему руку, а я сижу как мышка.

– Ты сегодня в теме? Обещал, – снова чужой голос.

– Посмотрим.

Тим ухмыляется и поворачивается ко мне.

– Пойдем?

Часто киваю и толкаю дверь со своей стороны. Музыка становится еще громче, а в нос ударяет запах жженой резины и дыма. Верчу головой по сторонам.

Народа куча.

Азарин огибает капот, пока я мешкаю. Берет за руку и тащит в сторону компании человек из пятнадцати. Девочки громко смеются, улыбаются, парни, впрочем, делают то же самое.

Черный пуховик и высокие массивные ботинки были прекрасным выбором, потому что особо я не выбиваюсь. Здесь полно людей в очень ярких шмотках. Но в моем гардеробе все, что цветное, практически всегда делает из меня двенадцатилетку. Из-за роста.

– Арина!

Голос Азарина врывается в мой размышляющий мир, и я поворачиваю голову. Он меня представляет, киваю. Улыбаюсь. А потом наталкиваюсь на очень недовольный, я бы даже сказала, злой взгляд.

Высокая брюнетка. Стройная, в черной короткой куртке с логотипом в виде перевернутого треугольника и кожаных штанах. Яркая красная матовая помада, стрелки…

– Натали.

Она представляется сама, продолжая прожигать во мне дыру и оценивать. Именно оценивать, судя по тому, как взгляд скользит от моей макушки к пяткам.

– Арина, – киваю и дежурно улыбаюсь, на автомате жмусь ближе к Азарину, который будто только этого и ждал.

Его рука сразу ложится на мое плечо, и он подтягивает меня к себе на максимум.

Натали прищуривается и мгновенно включается в разговор. Они треплются о машинах. Я в этом полный ноль. Предел моих знаний – это название марок, но многие друг от друга даже не отличу.

Новая знакомая умело перетягивает внимание на себя. Много и громко говорит, смеется и уже четыре раза касается Азаринского плеча.

Прилипаю щекой к его куртке, где-то в области груди, и без интереса наблюдаю за происходящим. Хотя внутри меня просто взрывает.

Что блин вообще происходит?

– Ариш, один заезд, и свалим, – Тим склоняется к моему лицу. – Давно обещал просто. Ты же со мной?

– Никогда, – закатываю глаза, параллельно наблюдая, как они скидывают деньги.

– Трусиха.

– Сам такой.

– Тогда я, – Натали с улыбочкой подплывает к нам. – Ты ведь не против? – смотрит на меня в упор.

Против! Полностью против!

Но, если так скажу, Тим решит, что я ревную. А я не ревную. Нет ведь? Или да?

– Мне без разницы, – отмахиваюсь, замечая не слишком любезный взгляд Азарина.

Он злится?

– Не без разницы, – его бровь провокационно ползет вверх. – А просто страшно.

Знаю, что он сейчас манипулирует. Знаю, но все равно ведусь.

– Поехали!

Выдергиваю руку из его ладони и демонстративно топаю к машине. Дверью хлопаю громко, также стараясь привлечь максимум внимания. А еще почувствовать удовлетворение от того, с каким лицом стоит эта Натали. Ее будто уксусом напоили. Так-то!

Азарин не заставляет себя ждать, почти сразу садится за руль.

– Если что, с Наташкой у меня ничего нет.

И вот зачем он это сказал? Думает, что я ревную?

– Вообще, меня это не особо волнует.

Тим ухмыляется и пару раз кивает, как бы говоря – так я тебе и поверил.

Гад!

Тим

Прослеживаю Аринкин взгляд, натягивая на лицо дежурную улыбку. Пока подъезжаю к линии старта, проваливаюсь в прошлое.

Нам с Громовой было лет по пять. Родители в очередной раз намутили гулянку, кажется, в честь Катькиной днюхи. На Аринке тогда было огромное розовое платье. Она была похожа в нем на сахарную вату и так смешно передвигалась из-за пышной юбки…

В тот день я над ней даже не смеялся. Вообще внимания не обращал. Спокойно ел мороженое, пока она не отняла у меня это ведро с фисташковой сладостью. Еще и по лбу стукнула. Но весь прикол был в том, что она к этому ведру потом так и не притронулась. Демонстративно поставила на стол, села на стул, оценила обстановку и засунула в рот кусок яблока.

Прошло больше десяти лет, но в данный момент, то же самое она делает с моим сердцем. Отбирает, а потом умышленно сторонится.

Как бы я ни улыбался сейчас, ее показное безразличие раздражает. Ей из кожи хочется выпрыгнуть, чтобы спрятать от меня и окружающих свои истинные чувства. Не дай бог, кто узнает и усомнится в ее серьезности. Точнее, в псевдосерьезности.