Семь дней - Деон Мейер

Гриссел вспомнил, где слышал фамилию ван Эдена. По словам Томми Нкхеси, перед тем, как Ханнеке Слут убили, она отправила Генри ван Эдену письмо электронной почтой. По словам Томми, «письмо официальное, нечто вроде отчета о проделанной работе».

Из машины Гриссел позвонил Купидону и попросил достать из дела адрес и телефон ван Эдена.

— Ладно, — ответил Купидон. — А кстати, у нашего бондаря имеется лицензия на пистолет «Таурус-РТ92». Но больше ничего. Сейчас я проверяю всех его сослуживцев. Я тебе перезвоню.

Нажав отбой, Гриссел задумался. Почему Купидон так пылко ненавидит Эгана Роха? Сначала считал его убийцей Слут, теперь снайпером. Видимо, имелось в Рохе нечто такое, что пробуждало в Купидоне недобрые чувства. Гриссел прекрасно понимал своего коллегу, он и сам привык доверять своему чутью. Он шел по следу на запах, как гончая. Но Купидон слишком легкомыслен и не привык додумывать дело до конца. А им, особенно после фиаско с убийством Стейн, надо соблюдать особую осторожность. Нельзя, как тогда, ограничиваться всего одним подозреваемым.

Кроме того, Гриссел, в отличие от Купидона, не считал Роха виновным. Да, Рох не сказал Нкхеси всей правды, но, скорее всего, потому, что хотел защитить репутацию Ханнеке Слут. Кроме того, у него в любом случае имелось железное алиби.

Очень трудное дело! И хуже всего, что у него пока нет никаких озарений, он ничего не чувствует. Не чувствует почвы под ногами. Он как будто цепляется кончиками пальцев за скалу, рискуя в любую минуту сорваться в пропасть. Слишком много сложностей, слитком многого он не понимает. И даже в том, что он как будто понимает, он уверен не до конца.

Придется передать дело Скелету. Прежде чем он снова опозорится. Прежде чем на него возложат вину за нескольких раненых полицейских. Бригадиру Мани это не понравится. Вчера «Ястребы» шумно объявили, что за дело берется он, Бенни Гриссел. Если через день окажется, что следователь поменялся, репортеры накинутся на него, как стервятники.

Сначала надо поговорить с Генри ван Эденом, великим организатором сделок. А потом он пойдет к начальству…

— Большие деньги, — заметил Скелет Бошиго, когда они остановились перед внушительными металлическими воротами на Хохенхорт-стрит в Констанции. — Очень большие деньги!

Владение ван Эденов огораживала высокая белая оштукатуренная стена, но за воротами виднелась мощеная дорожка, которая вилась между ярко-зелеными газонами и деревьями и уходила вдаль. Дома с улицы видно не было.

Бошиго нажал кнопку интеркома рядом с водительской дверцей. Через какое-то время им ответил металлический голос:

— Да?

— Майор Бенедикт Бошиго и капитан Бенни Гриссел к мистеру ван Эдену.

— Он вас ждет. Пожалуйста, проезжайте прямо к дому. — Большие декоративные ворота медленно качнулись и бесшумно открылись.

Они въехали внутрь. Перед ними открылся вид на гору Констанция справа и на Фолс-Бэй слева. Через какое-то время за дубами на склоне холма показался дом в голландском стиле.

— Ух ты! — воскликнул Бошиго. Гриссел молча смотрел вперед.

Дорожка заканчивалась парковкой овальной формы. К парковке примыкали четыре крытых гаража. Рядом с одним из них стояла белая спортивная машина. Припавшая к земле, как хищник, она поблескивала на солнце. Ее полировал чернокожий рабочий в чистом комбинезоне.

— «Ламборгини-галлардо», — пояснил Скелет. — Она стоит два миллиона. Моя зарплата за восемь лет…

Выйдя из машины, Гриссел увидел бассейн, расположенный на нижней террасе. Бассейн окружали розовые кусты в цвету и другие летние растения. За ним тянулись безукоризненно выкошенные лужайки. Интересно, сколько требуется времени, чтобы выкосить такое пространство? И сколько нужно людей, чтобы ухаживать за таким парком? И сколько они платят за воду? Следом за Скелетом Бенни прошагал к парадной двери. Вдруг на дорожку из-за розового куста вышла женщина в голубой шляпе. На ней были садовые перчатки, в руках она держала секатор.

Гриссел даже оторопел: ему показалось, что перед ним Алекса Барнард. Те же длинные светлые волосы, зеленые глаза, та же высокая, статная фигура. Но потом он понял, что эта женщина красивее и, наверное, моложе Алексы. Он невольно залюбовался ее нежным лицом с четко очерченными скулами и вдруг почувствовал себя виноватым. Точеные черты лица, кожа без единой морщинки, безупречная, без следов алкоголизма. И улыбка теплая, безмятежная. Сразу видно, что эту красавицу не мучают демоны, она живет в полном согласии со своим внутренним миром.

— Добрый день, — сказала она.

Гриссел понял, что глупо таращится на нее.

— Добрый день, мадам, — ответил он и представился. Она пожала им руки, не снимая перчаток.

— Аннемари ван Эден… Вы, наверное, приехали к Генри? — Она показала секатором в сторону дома. — Входите, у нас открыто.

— Спасибо, мадам. — Они пошли дальше, но Гриссел мог думать только об одном: так выглядела бы Алекса, если бы не пила. Он снова почувствовал себя виноватым. Двух женщин не стоит сравнивать.

По широким ступеням из песчаника они поднялись к широкой, красивой входной двери. На длинной веранде под зонтиками стояла изящная садовая мебель. Скелет поднял руку, собираясь позвонить, но дверь открыли с той стороны. На пороге стоял брюнет с короткой стрижкой, лет сорока с небольшим. Подтянутый, энергичный, в желтой рубашке-гольф и синих брюках, в спортивных туфлях. На его руке Гриссел заметил крупные часы.

— Майор Бошиго, — сказал брюнет, — я Генри ван Эден.

Они сидели на веранде и пили чай «Эрл грей» из тонких фарфоровых чашек. Скелет и ван Эден увлеченно обсуждали экономику.

— Подумать только, наше будущее в руках греков! — говорил ван Эден.

— Понимайте как хотите, — кивнул Бошиго.

Гриссел слушал их вполуха, так как все равно почти ничего не понимал. Он смотрел на залив Фолс-Бэй, переливающийся на солнце внизу, и жалел, что не уродился таким умным. Ум приносит богатство. Хозяину этого роскошного поместья, который сейчас как ни в чем не бывало беседует со Скелетом, хватило ума изучать право. Потом он сообразил, как применить свои знания. Он стал устраивать сделки по программе Расширения экономических возможностей чернокожих. Он понял, что там можно заработать большие деньги. В результате он и его красивая жена живут здесь, на красивых склонах Констанции. А ему, Грисселу, приходится ютиться в крошечной квартирке-студии в Гарденз с мебелью из комиссионного магазина и без жены. Потому что он в свое время с большим трудом сдал выпускные экзамены в школе. С тройкой по математике. И по труду. Карла унаследовала мозги от матери. Она первая из семьи Гриссел, кто получит высшее образование. Да и то сказать, факультет она выбрала не очень… театрального искусства! На ее выбор повлиял разговор с приемной дочерью его друга и бывшего коллеги Матта Яуберта, которая уже училась на том же факультете. Но Яуберты вполне обеспечены — Маргарет, жена Матта, реставрирует дома, а потом продает их. Если их Мишель не найдет себе работу, родители как-то помогут ей. А ему что делать? Он с трудом оплачивает обучение Карлы. А теперь еще и Фриц изъявил желание поступить в университет. Бог знает, что он захочет там изучать. Музыку? Может быть, им с Анной надо было, как Марне Слут, с детства внушать детям честолюбивые мечты. Чтобы они стремились к богатству и успеху…