Твое время принадлежит мне - Татьяна Семакова

чуть не убил в Вашем доме, — заметила с укором, а он развёл руками:

— Он болен.

— То есть, это нормально?

— Нет, конечно, — поморщился в ответ. — Но не убил же.

— Меня — нет, — кивнула согласно, а он напрягся:

— Поясни.

— Что открывает этот ключ? — достала Ингину связку и показала ржавый ключ с татуировки.

— Откуда он у тебя? — удивился, приблизившись. — Это от подвала, там раньше продукты хранили, типа погреба. Потом ключ потерялся, лет… черт, около тридцати назад, точно даже не вспомню. Дверь ломать не стали, все равно не используется уже давно.

— А запасного нет?

— У отца был, но он его давно потерял, я узнавал.

— Думаю, комнатку лучше открыть в присутствии правоохранительных органов, — сказала со вздохом. — На всякий случай.

— Я примерно понимаю, к чему ты ведёшь, но верить в это решительно отказываюсь.

— Ну, можете рискнуть, — пожала плечами.

— Я же не могу вызвать полицию чтобы они вместе со мной заглянули в погреб, — посмотрел на меня с укором, а я нервно хихикнула и вышла на улицу позвонить.

— Ты где? — буркнул недовольно вместо ответа.

— У магазина Антиквара, — ответила честно, а Миша тут же взбесился:

— То есть, мои слова тебе вообще до фонаря, да?!

— Не кипятись, — шикнула в ответ, — просьба у меня.

— Излагай, — вздохнул недовольно, а я уложилась в несколько предложений. — Без проблем, устроим, но ты поедешь домой. Рассказов с тебя будет достаточно, если там, конечно, не пусто.

— А вот тут возражать не стану, — ответила с готовностью.

— Пусть чешет домой и ждёт. А ты стой, где стоишь, минут через десять буду.

Я передала послание Демченко, вышла и встала по стойке смирно как примерная девочка, в этом своём белом платьице и на каблучках, разметав волосы по плечам.

— Ну прямо святая простота, — скривился Миша, когда я села в машину. — А глаза-то какие хитрющие… колись, что задумала?

— Ничего, — ответила, уставившись на него во все глаза.

— Ага… — протянул с такой улыбочкой, что я невольно повела плечами. — А я, представляешь, занимаюсь себе делами, тут у Коляна телефон звонит, а рожа вытягивается. Спрашиваю — в чем дело? Да, говорит, по району клич — смотреть в оба если Нинель поблизости. Но это только для своих, пришлым — ни-ни. Я так обрадовался, думаю, вот здорово, весь район в теме, а я — нет. Ну, думаю, подожду. Закрутилась моя девочка завертелась, телефон опять сел или ещё какая напасть — объявится. И вот, спустя каких-то пару часов звонит. Ну, думаю, вот оно. А она мне байки из склепа травить. Смотрю на тебя сейчас и размышляю — и нахрена мне все это?

— И что надумал? — буркнула обиженно.

— Пока ничего, — ответил хмуро и повёз меня домой. Остановился у подъезда и сказал тихо: — Если выйдешь сегодня на улицу, никакая шпана дворовая тебя не спасёт. Уяснила?

Я молча вышла и пошла домой. Сегодня и не собиралась… Записалась на завтра к врачу, чтобы закрыть больничный, позвонила менеджеру и сообщила, что готова выйти на работу, убралась, приготовила еды, долго отмокала в ванной, вновь перебрала все вещи Инги и в конце концов легла, таращась в потолок. Позвонить он не удосужился, приехать — тем более. Воспитывает… Я сгорала от любопытства, но сама звонить не рискнула, дабы не попасть под горячую руку, взглянула на часы и поняла: сегодня закончилось. Одела старые джинсы и толстовку и вышла на улицу, озираясь по сторонам.

Было страшно. Вести разносились быстро, медлить было нельзя: уже завтра мой маленький план накроется, дойдя до тех ушей, до которых не должен и я никогда не узнаю, кто убил сестру. Тишина стояла такая, что уши закладывало, вокруг не было ни души, а за каждым кустом мерещилась опасность. Я отчаянно стучала зубами и покрепче сжимала в кармане перцовый баллончик, проходя под аркой, но все равно услышала его в последний момент. Резко развернулась и получила удар ножом в живот. Охнула, согнувшись, услышала мат со всех сторон и топот ног, достала баллончик и набрызгала из него нападавшему прямо в лицо, упав на асфальт.

Его в момент скрутили, а надо мной навис Миша, упав рядом на колени и выглядел, мягко говоря, не очень. Руки слегка дрожали, брови сдвинуты, взгляд с беспокойством. Он медленно задрал мою толстовку, увидел сборник стихов Тютчева и прикрыл глаза, выдохнув и обмякнув всем телом.

— Сколько время? — спросила тихо. Он машинально взглянул на запястье, но часов на их законном месте снова не оказалось. Я подняла руку, задрав рукав, показывая его собственность, и посмотрела на него, сказав тихо: — Час ночи.

— То есть, — сказал медленно, — все эти дни… — я кивнула, таращась в его глаза, но его лицо не выражало ровным счетом никаких эмоций. — Ты вообще не такая, какой казалась, — сказал вкрадчиво и поднялся, бросив сверху: — Мне надо подумать.

И просто ушёл, оставив меня лежать с этой книгой за поясом джинс.

— Она сидела на полу и груду писем разбирала, — декламировал громогласно подошедший Николай и протянул руку. Я проигнорировала его, вытащила сборник и поплелась домой.

Парень, пытавшийся проделать во мне незапланированное природой отверстие был мне абсолютно незнаком. И было даже неинтересно кто он и как его зовут. Главное: его взяли. Потом, правда, все равно пришлось узнать, я довольно много времени провела в участке и суде, но оно того стоило — его-таки посадили. И за убийство Инги, в котором он признался, и за покушение на мою жизнь, которому было семь человек свидетелей. Пытался переложить ответственность на Артема, но быстро пошёл на попятный, потому как его адвокат успел шепнуть ему, что за сговор дадут ещё больше. Я отдала брату коробку с разным хламом из гаража и мы пришли к соглашению, что кровь в нашем случае — вода, так что открытку на день рождения я от него не ждала. И упорно продолжала верить в его непричастность, хоть и было это довольно сложно.

Наркомана-таки нашли, как и деятелей, которые помогли ему оформить кредит по чужому паспорту за скромные семьдесят процентов. Когда я заявилась, он сильно сдрейфил и накачал дружков отравой, рассчитывая, что уж