Время первых - Валерий Рощин

На высотах девять‑одиннадцать километров автоматически по команде барометрического прибора отстреливалась крышка парашютного отсека и наружу выводился небольшой вытяжной парашют. Он в свою очередь вытягивал тормозной парашют площадью четырнадцать квадратных метров, задачей которого являлось дальнейшее уменьшение скорости падения спускаемого аппарата.

Погасив его скорость до значения девяносто метров в секунду, тормозной парашют вытягивал из контейнера купол основного собрата, который наполнялся постепенно, дабы не превышалась предельная для него нагрузка.

Основной парашют частично выводился на высоте семь километров и всего за четыре секунды эффективно гасил скорость снижения до тридцати пяти метров в секунду.

Полностью раскрыв свой купол, основной парашют в итоге уменьшал скорость падения корабля до шести метров в секунду, что в принципе обеспечивало сохранность спускаемого аппарата и безопасность экипажа.

* * *

С громким треском от верхушки спускаемого аппарата строго вверх отскочила крышка парашютного отсека. Она увлекла за собой небольшой вытяжной парашют. Следом за ним потянулся чехол.

Когда чехол полностью распрямился, из него показался и стал нехотя выходить небольшой тормозной парашют…

Ничего этого космонавты не видели. Они лишь изредка ощущали телами толчки или слышали характерные хлопки над головами. И Беляев, и Леонов отлично помнили из курса подготовки порядок работы тормозной парашютной системы. Эти знания помогали по малейшим признакам представлять и моделировать происходящее снаружи.

Внутри капсулы вновь ощутимо возросла перегрузка – несмотря на свои скромные размеры, тормозной парашют эффективно замедлял скорость падения.

Секунд через тридцать он отделился от спускаемого аппарата, а на его месте стали плавно «распускаться» два огромных купола основных парашютов. Медленно наполняясь воздухом, они окончательно уменьшили скорость снижения «Восхода» до расчетной и безопасной.

В процессе дальнейшего спуска под днищем спускаемого аппарата отстрелилась небольшая круглая пробка; из освободившегося углубления развернулась длинная антенна‑щуп, направленная вертикально вниз.

Утеряв скорость, корабль нехотя раскачивался под куполами. Внизу под ним лежала бескрайняя заснеженная тайга…

* * *

В 11 часов 56 минут при раскрытии основной двухкупольной парашютной системы корабль и космонавтов еще раз здорово тряхнуло.

Впившись руками в поручни ложементов, Беляев с Леоновым выдержали это испытание и многозначительно посмотрели друг на друга. Взгляды не выражали недовольства от тряского спуска. Напротив, оба были счастливы, ведь каждый толчок означал штатное срабатывание систем спасения.

Над головами по‑прежнему покачивались свисавшие жгуты проводов. Вырванные элементы обшивки, винты и прочая мелочь с незакрепленным инструментом продолжали свободно «путешествовать» по кабине. Однако теперь эти «путешествия» ограничивались размерами пола.

* * *

Сильная раскачка после наполнения основных парашютов успокоилась. Теперь – на последнем этапе снижения – спускаемый аппарат двигался почти ровно. Лишь ветер, усиливавшийся по мере приближения к земле, легонько вращал его вокруг собственной оси.

Местность, над которой снижался корабль, представляла собой глухую тайгу. Кругом, куда ни брось взгляд, темнели вековые ели, сосны, лиственницы и пихты. Ни одной полянки, ни одной седой проплешины.

Последние метры высоты таяли. Спускаемый аппарат с выставленным вперед щупом чудом проскочил меж острых верхушек и с треском обломал несколько длинных горизонтальных веток.

Затем щуп воткнулся в толстый сук и погнулся. Однако сигнал о встрече с препятствием привел в действие последнюю посадочную систему – несколько небольших реактивных двигателей, сопла которых были направлены вниз и в стороны от корабля.

Кратковременная работа этих двигателей скорее походила на взрыв. Мощные огненные струи сбросили скорость снижения до минимальной. При этом в радиусе пятидесяти метров со всех деревьев слетел снег, а «лапы» ближайших елей и лиственниц изрядно обгорели.

* * *

После невероятных кульбитов спускаемого аппарата, изрядной болтанки и страшных перегрузок последние две минуты снижения показались космонавтам приятным путешествием на комфортабельном лайнере. Даже легкое покачивание под куполами внутри корабля абсолютно не ощущалось.

Тем не менее расслабляться Беляев с Леоновым не собирались. Оба отлично знали: впереди встреча с Землей. И мягкой она не будет.

При срабатывании тормозных двигателей их тела резко вдавило в кресла. Снаружи послышался грохот и треск ломаемых деревьев.

Мимо иллюминатора пронеслись струи дыма, затем мелькали мохнатые ветви и комья снега.

Круглое тело спускаемого аппарата несколько раз обо что‑то сильно ударилось…

* * *

На пути к поверхности черный обгоревший шар сносил толстые ветви, словно те иссохли до тлена и давно ожидали своего часа.

Запутавшийся в верхушках деревьев и увлекаемый весом корабля первый парашют изорвался в клочья. Второй парашют накрыл собой две кроны соседних деревьев; его стропы каким‑то чудом отсоединились от подвесной системы, что позволило огромному куполу остаться неповрежденным.

Последние метры спускаемый аппарат просто падал, увлекая за собой стену обломанных веток и тонны снега. Ухнув в глубокий сугроб, он слегка подпрыгнул и, прислонившись к ободранным стволам трех соседствующих сосен, замер.

Прорезая клубы дыма, оставшегося от работы тормозных двигателей, рядом с протяжным треском рухнула разломанная и тлеющая сосна.

После невероятного грохота и шума над местом приземления снова установилась мертвая тишина.

Черный обугленный шар, беспорядочно свисавшие стропы, белеющий купол на верхушках высоких сосен, продолжавшее дымить тормозное устройство, тлеющие сломанные ветви…

Эта картина пугала и жутко контрастировала с завораживающей взгляд нетронутой человеком природой.

* * *

Внутри спускаемого аппарата было темно и тихо.

– Живой, Паш? – спросил Леонов.

Тот молчал.

Отстегнув привязные ремни, Алексей развернулся к товарищу.

– Паша!

– Да живой я, живой!

– Дурак!

– Ха, попался! – засмеялся Беляев.

– Чего ты пугаешь‑то меня?!

– Все! Все… Вот как сейчас выйдем…

– Погоди… Выйдем… Тут еще отстегнуться надо и люк открыть…

Корабль стоял на земле не совсем ровно. Кресло Леонова оказалось выше кресла Беляева.