Идут по Красной площади солдаты группы "Центр". Победа или смерть - Максим Шейко

Ситуацию помог изменить случай: во время артналета погиб прямо на своем НП командир одного из гвардейских стрелковых полков. Присланный ему на замену подполковник решил для лучшего понимания сложившейся обстановки провести дополнительную рекогносцировку близлежащих окрестностей, в ходе которой выяснилось, что расположенное перед левым флангом полка торфяное болото высохло и стало проходимым для пехоты. На основании полученных сведений был составлен новый план атаки, предусматривающий обход укрепившихся перед фронтом гвардейцев «фрицев» через считавшееся ранее непроходимым болотце.

И вот теперь Марченко сидел в кустах на краю этого самого торфяника, набивал диск ППШ (прожорливый, зараза, – только и успевай магазины снаряжать) и готовился к броску через болото на безымянный холм, обозначенный на картах как «высота 254,0». По всему выходило, что это будет последняя попытка – на большее сил у обескровленной дивизии уже не хватит. Так что или пан, или пропал.

* * *

Рома оглянулся по сторонам, в последний раз проверяя готовность своего взвода, командование над которым принял неделю назад. Вроде все в порядке: двадцать три бойца сжимают в руках оружие, внимательно поглядывая то на своего командира, то на возвышающуюся впереди высоту. Особого мандража ни у кого нет. Да и откуда ему взяться? Новичков на третьей неделе боев уже не осталось – повыбили в первых боях, а стреляных воробьев так просто не проймешь…

Размышления Марченко прервала внезапно воцарившаяся тишина – советская артиллерия прекратила обстрел немецких позиций, и над исходным рубежом атаки на краю пересохшего болотца повисла оглушающая тишина. Пора! Болотные заросли взорвались криками «ур-ра-а-а!!!» – гвардейцы кинулись в атаку.

Рома со своими бойцами оказался на левом фланге атакующих, но в данном случае это было не важно. Немцы, сконцентрировавшие почти все свои силы на отражении многодневных фронтальных атак, оказались не готовы к фланговому охвату – встретивший гвардейцев огневой шквал был непривычно слабым и каким-то рваным. Впрочем, Марченко в тот момент не особо интересовался проблемами противника – не до того как-то было. Хотя и голову сержант не терял, умудряясь даже в таких условиях проявлять свою обычную осторожность.

Во вражескую траншею Марченко спрыгнул одним из первых, но все же не первым. Затем подождал еще немного, пока не подтянулась большая часть остальных бойцов его взвода, и повел штурмовую группу дальше, в глубь разветвленной системы окопов и ходов сообщения. У ближайшего ответвления траншеи отряд напоролся на первое сопротивление – высунувшийся из-за поворота боец получил в грудь очередь из пистолета-пулемета и медленно сполз по стенке окопа. Причем скосивший его немец притаился явно не за самым поворотом, иначе его бы нашпиговало осколками гранаты, предусмотрительно брошенной за угол тем самым, теперь уже мертвым бойцом, перед тем как высовываться самому.

– Хитрый, зараза!

Марченко ругнулся для приличия и отправил пару красноармейцев в обход. Те, покинув траншею, тут же поползли вдоль хода сообщения, в котором засел шибко умный «фриц», намереваясь взять его в клещи, но немец попался и впрямь хитрый – притормозив наступающих на пятки красноармейцев, он не стал ждать продолжения и быстро затерялся в лабиринте родных траншей – затеянный обход закончился ничем. Впрочем, главного Рома добился – путь снова был свободен, можно двигаться дальше.

– Вперед!

И снова цепочка бойцов в изгвазданных гимнастерках, насквозь пропитавшихся пылью, потом и мутной болотной жижей, движется вперед, пробираясь в глубь немецкой обороны. Следующее препятствие ожидало их у второй линии окопов. На этот раз первыми успели кинуть гранату немцы…

Два передовых бойца рухнули как подкошенные – «яйцо»[37]рвануло прямо у них под ногами. Марченко, сообразив, что на этот раз его переиграли, и, не дожидаясь, пока за первой гранатой последуют остальные, заорал что есть силы: «Вперед! В атаку!» – и, руководствуясь внезапным наитием, буквально выпрыгнул из окопа. Вовремя!

В только что покинутую им траншею влетело еще по меньшей мере три гранаты, но на этот раз немцы слегка запоздали – большинство красноармейцев, подгоняемых Роминым воплем, уже успели покинуть превратившийся в ловушку ход сообщения и вломиться в окоп, занимаемый самими немцами. Разлетевшиеся осколки достали лишь двоих замешкавшихся бойцов. В тесноте узкой траншеи завязалась жестокая рукопашная.

Первый же выскочивший из хода сообщения красноармеец с ходу получил штык в живот от притаившегося за поворотом траншеи немца и, согнувшись пополам, свалился на дно окопа. Но следующий за ним товарищ, перепрыгнув через падающее тело, с ходу рубанул саперной лопаткой по не успевшему вновь вскинуть карабин немцу. Правда, «фриц» все же сумел в последний момент отшатнуться, отчего удар вышел смазанным – вместо того чтобы врубиться в шею, тяжелое лезвие скользнуло по краю каски и попало по плечу, перебив ключицу. Немец взвыл, выпустив винтовку, но тут же пнул своего противника сапогом в колено, заставив потерять равновесие и не дав тому нанести новый удар. После этого бой окончательно перешел в беспорядочную свалку.

Рома, задержавшийся на краю траншеи, предпочел не лезть в кровавую круговерть рукопашной, где и без него народу хватало. Вместо этого Марченко, взяв на изготовку ППШ, залег за бруствером, пытаясь подловить момент, когда кто-то из врагов вывалится из общей кучи и его можно будет застрелить, не боясь зацепить кого-то из своих. Случай представился лишь однажды, когда какой-то немец, извалянный в грязи с ног до головы, зарезав сцепившегося с ним красноармейца, сумел подняться на ноги и, перехватив свой окровавленный штык-нож обратным хватом, нацелился на повернувшегося к нему спиной бойца, добивавшего прикладом поверженного им противника. Короткая очередь Романа буквально пришила «фрица» к стенке окопа, и почти сразу после этого схватка как-то сразу закончилась. Менее десятка уцелевших красноармейцев, забрызганных своей и чужой кровью, стояли и сидели посреди почти двух десятков лежащих в самых причудливых позах трупов – все, что осталось от пошедшего в атаку взвода. А встретившие их немцы легли все до единого.

Марченко, спрыгнув в траншею, оглядел свое поредевшее воинство, затем прислушался к шуму боя, внезапно поменявшему свою тональность – что-то изменилось. Понять бы: что?

– Всем собраться. Перевязать раненых, осмотреть оружие, собрать трофеи. Старшим остается Кузьмин. Ващенко – со мной.

Раздав эти нехитрые распоряжения, Рома решительно двинулся по траншее в направлении, выводящем на склон, обращенный к основным советским позициям. Далеко идти не пришлось. За следующим поворотом траншеи Марченко повстречал такую же группку из семи израненных и ободранных, но с ног до головы увешанных оружием бойцов во главе с младшим сержантом, как та, что он только что оставил позади.