Одиссей. Владычица Зари - Генри Райдер Хаггард

Реи и Елена Златокудрая дошли по улицам города до дворцовых ворот. Но здесь Реи понял, что им придется ждать до рассвета, ведь он должен был вернуться во дворец вместе со Скитальцем, у которого дворцовая стража была под началом, а сам он пароля не знал.

– Мне было бы легко заставить их открыть эти огромные ворота, – сказала Елена стоявшему рядом с ней Реи, – но, думаю, лучше нам подождать. Может быть, тот, кого мы ожидаем, выйдет к нам сам.

И они поднялись на портик храма Осириса, который стоял против ворот дворца, и стали ждать, пока восток посветлеет.

Елена молчала, но не спускающий с нее глаз Реи знал, что на сердце у нее мучительная тревога, хотя он и не видел ее скрытого вуалью лица, – она время от времени взволнованно вздыхала, и алая звезда на ее груди поднималась и опускалась.

Но вот первые лучи восхода осветили портик храма, и она сказала:

– Теперь войдем, пора. Сердце мое предвещает большую беду. Много горя мне пришлось пережить, но раз так судили боги, я должна следовать их воле.

Они подошли к воротам, и стражник, внимательно оглядев их, открыл ворота перед жрецом Реи и скрытой под вуалью и закутанной в покрывало женщиной, которая пришла с ним, – его поразила красота ее облика.

– Где же вся остальная стража? – спросил Реи солдата.

– Не знаю, – ответил тот, – недавно во дворце поднялся сильный шум, и начальник нашего караула пошел туда, я один остался охранять ворота.

– Ты видел господина Эперита? – снова спросил Реи.

– Нет, я не видел его со вчерашнего вечера, он после ужина не пришел проверять стражу, хоть и должен.

Реи удивился. Они с Еленой вошли в ворота. Во дворце они увидели, что люди бегут к пиршественному залу, который находился близ покоев царицы. У кого-то в руках было оружие, кто-то не был вооружен, но все бежали туда, откуда неслись громкие крики. Реи и Елена дошли до пиршественного зала и увидели в его дальнем конце, там, где были двери, ведущие в покои царицы, огромную толпу.

– Спрячься, госпожа, спрячься, – прошептал Реи своей спутнице, – я чую смерть. Смотри, вот тут драпировка, встань за ней, а я узнаю, почему такой шум и переполох.

Елена зашла за занавес, висящий между колоннами, послушная просьбе Реи, ее сердце трепетало от страха, она была точно во сне. Едва она успела скрыться от людских глаз, как мимо Реи пробежал человек, в котором он узнал своего слугу.

– Стой! – крикнул Реи. – Иди сюда и расскажи мне, что тут происходит.

– Творятся страшные дела, господин, – отвечал слуга. – Эперит, тот самый чужестранец, которого наш фараон поставил начальником своей стражи, когда ушел воевать с взбунтовавшимися апура, так вот этот самый Эперит покушался на честь царицы, которую он должен охранять! Но она от него убежала, ее крики разбудили стражу, и стража застигла его прямо в опочивальне фараона. Некоторых он убил стрелами из своего заколдованного черного лука, но сидонец Курри перерезал тетиву, и тогда толпа его одолела. Сейчас на него надели кандалы и тащат в темницу, там он будет ждать приговора фараона. Смотри, его несут! Мне пора, я послан с поручением к смотрителю тюрьмы.

Елена Златокудрая услышала рассказ об этом позорном событии, и ее охватило такое горе, что, будь она смертной женщиной, она бы умерла. Так вот каков мужчина, кого ей суждено было полюбить, чьей супругой она должна была вчера вечером стать. Боги снова над ней посмеялись. Так было всегда, так будет и впредь. Не зная любви, прожила она всю свою жизнь, и вот теперь, когда она наконец узнала, что такое любовь, и полюбила навсегда единственного мужчину на свете, каким отвратительным позором всё кончилось! Она схватилась за складки драпировки, чтобы не упасть, потом, услышав шум, украдкой выглянула. По залу двигалась толпа. Впереди десять солдат несли на плечах носилки. На носилках лежал мужчина с кляпом во рту и так жестко скованный бронзовыми цепями, что не шевельнуться – казалось, это охотники несут загнанного оленя или дикого быка, чтобы принести в жертву. Но даже скованный, поверженный, Скиталец был так могуч, глаза его так гневно сверкали, что толпа в испуге отшатнулась. Таким увидела Елена своего возлюбленного во второй раз – его, беспомощного, опозоренного, пронесли мимо нее в темницу. Из глубин ее сердца вырвался стон, стон великого горя, что ее постигло, потом она крикнула, потрясенная позором и неверностью того, кого ей суждено любить:

– Ах, Одиссей, как низко ты пал, ты, некогда достойнейший из мужей!

Он услышал эти слова, узнал голос Елены и стал искать ее взглядом. На его шее и на лбу надулись жилы, он изо всех сил рванулся и упал с носилок. Но встать он не мог, потому что был скован, и крикнуть тоже не мог, ведь во рту у него был кляп, так что солдаты снова уложили его на носилки и унесли. За ними ушла и вся толпа, остался один только Реи. Он был раздавлен горем и стыдом – человек, которого он так любил, оказался способным совершить столь низкий поступок. Этому простодушному человеку и в голову не пришло усомниться, что так всё и было на самом деле. И он стоял, закрыв лицо руками, не в силах двинуться с места. Подошла Елена и, тронув Реи за плечо, сказала:

– Уведи меня отсюда, старик. Проводи в мой храм. Я потеряла свою любовь, но буду жить там, где ее обрела, пока боги не явят мне свою волю.

Он молча поклонился и пошел за Еленой, но в середине зала остановился, потому что навстречу им шла царица, волосы ее развевались, одежда была в беспорядке, лицо залито слезами. Она шла одна, вернее, не шла, а бежала, словно сама не зная куда и зачем, и вид у нее был дикий, безумный, Курри едва поспевал за ней.

– Кто эта царственная женщина? – спросила Елена.

– Это царица Мериамун, госпожа, – ответил Реи, – та, на чью честь покусился Скиталец.

– Тогда остановись, я хочу поговорить с ней.

– Нет, нет, не надо, госпожа! – воскликнул Реи. – Она тебя ненавидит, она тебя убьет.

– Меня невозможно убить, – отвечала Елена.

И тут Мериамун увидела Реи и стоявшую рядом с ним женщину под вуалью, увидела и алый драгоценный камень на ее груди, похожий на пылающее сердце. Сердце самой Мериамун вспыхнуло, точно факел, – она узнала аргивянку Елену, ту самую Елену, чей образ она предательски украла, как самый низкий вор.

– Скажи мне, Реи, кто эта женщина? – крикнула она Реи, который склонился перед ней в поклоне.

Реи с ужасом посмотрел на царицу и осторожно сказал:

– Это богиня, которая живет в храме Хатор, о царица. Позволь ей уйти с миром.

– Да, она уйдет, и уйдет навсегда из этого мира! – закричала Мериамун. – Что ты такое сказал, старый болван? Богиня! Нет у нас здесь никакой богини, есть злая колдунья, которая навлекла на Кемет бесчисленные кары. Вот уже много месяцев как из-за нее умирают мужчины, подземелья храма Хатор уже не вмещают их трупы. Из-за нее на нашу страну обрушивается казнь за казнью, вода превращается в кровь, урожай побивает град, по всей земле распространяется тьма, умирают все первенцы и среди них мой единственный сын. А ты, Реи, ты осмелился привести это исчадие зла в мой дворец! Клянусь Амоном, если бы я всю свою жизнь не любила тебя, ты заплатил бы за это своей жизнью. А ты! – Она протянула руку в сторону Елены. – Как ты дерзнула сюда прийти? Знай же, ты больше не причинишь Кемету бед и несчастий. Эй, раб! – обратилась она к сидонцу Курри. – Возьми свой кинжал и вонзи его по самую рукоятку в грудь этой женщины. Ты получишь за это свободу, и я верну тебе все твои богатства.