Ангелочек. Дыхание утренней зари - Мари-Бернадетт Дюпюи

Но девочка протянула ручки к матери, и та поспешила ее обнять.

– Спасибо вам, мадам Анжелина! Сейчас я ее одену.

Розетта воспользовалась моментом, чтобы рассказать Анжелине, что у роженицы побаливает живот.

– Я сказала, что ты скоро к ней придешь.

– Что ж, до свидания, Фаншона! И через пару дней дайте мне знать, как себя чувствует Луиза. Я не буду вас провожать, вы знаете дорогу.

– Я закрою за собой ворота, – отозвалась молодая мать.

Анжелина кивнула, прошла мимо ширмы и быстро поднялась по лестнице. Ее опасения рассеялись, все страхи оказались напрасными: у нее снова есть работа! Так, вчера к ней на осмотр принесли шестимесячного малыша с покраснением на попке.

Розетта осталась с Фаншоной. Молодые женщины часто останавливались поболтать, когда встречались на улице.

– Думаю, скоро ваш супруг будет здесь. Сейчас как раз время почты! Замечательная это профессия – почтальон. Он приносит людям немного счастья и кладет его в почтовый ящик.

– Кому-то – счастье, а кому-то – плохие новости, – поправила свою собеседницу дочка хозяина таверны, которая сегодня была не в настроении шутить. – Я знаю, почему вы так говорите. Вы ждете письмо от своего поклонника! Муж рассказал мне по секрету, что на всех его письмах – армейская печать.

Смущенная Розетта кивнула. Она решила проводить Фаншону до ворот в надежде увидеть приветливого почтальона. Но стоило им выйти во двор, как Розетта всполошилась – ворота оказались открытыми.

– Ворота открыты… Но я отлично помню, что запирала их за вами. И мсье Луиджи не мог вернуться так рано. Он еще утром ушел на улицу Нобль музицировать. И где наш pitchoun? И собака?

– И правда. Анри обычно играет с овчаркой во дворе, – сказала посетительница, удобнее устраивая дочку у себя на руках.

– Наверное, они в доме, мадам Фаншона. Сейчас пойду посмотрю. Всего вам доброго! И привет вашему супругу, если вы увидите его раньше, чем я.

Открытые ворота сами по себе были поводом для беспокойства, поэтому Розетта бегом бросилась в кухню. Кухонная дверь тоже была приоткрыта.

– Анри! Анри! – позвала она вполголоса. – Где ты спрятался, маленький разбойник? Спаситель! Спаситель, ко мне!

Понемногу поддаваясь панике, она пересекла двор и заглянула в конюшню. Жующая сено Бланка повернула голову в ее сторону.

– Пресвятая Дева! Куда подевался этот проказник?

Розетта готова была расплакаться.

Она подбежала к воротам, но на улицу не вышла. Нужно для начала предупредить Анжелину. Потом ей пришло в голову, что мальчик мог забраться на чердак над конюшней, где хранилось сено. По приставной лестнице она поднялась почти на самый верх.

– Анри? Мальчик мой, пожалуйста, отзовись! Это я, твоя Озетта!

Теперь сомнений не осталось: Анри убежал.

– Хорошо, что Спаситель с ним! Ничего плохого с ними не случится, – пробормотала она, но на душе у нее легче не стало.

Не прошло и трех минут, как Розетта подбежала к Анжелине. Повитуха все еще была у кровати своей пациентки, в комнате второго этажа.

– Извини, что беспокою, Анжелина, но мне нужно бежать искать Анри! Он вышел на улицу, не знаю, в какую сторону направился. На своих маленьких ножках он не мог уйти далеко!

– Что? Анри вышел на улицу? Но ведь ворота всегда закрыты, а он еще не достает до задвижки!

– Наверное, кто-то из нас забыл их запереть, – пробормотала Розетта. – Не волнуйся, я его найду!

– Тогда поторопись! Не хватало, чтобы он попал под экипаж или заблудился в лесу! Если быстро отыскать Анри не получится, беги к Луиджи. Вдвоем вам будет проще его найти.

Сердце Анжелины стучало, как сумасшедшее. Она схватилась за грудь, лицо ее от волнения стало белее мела.

– Ступайте вместе с Розеттой! – предложила ей роженица. – Вы меня уже осмотрели. Со мной все в порядке. Вы сами сказали, что спазмы во время кормления грудью – это нормально. Я теперь совершенно спокойна.

– Благодарю вас, мадам!

Выйдя за ворота, Анжелина и Розетта побежали в разные стороны. Повитуха решила сначала заглянуть на улицу Нобль и позвать с собой Луиджи. К тому же могло статься, что мальчик там – он прекрасно знал дорогу. Розетта направилась к руинам крепости. Дорога шла сначала через город, потом – через парк за епископским дворцом и наконец – вдоль обрыва головокружительной высоты, отделенного от дороги невысокой, поросшей плющом каменной стеной. На бегу она просила Господа и Деву Марию о том, чтобы поскорее увидеть Анри где-нибудь в переулке или перед одним из домов с фахверковыми стенами, в которых прежде жили каноники. Но нигде не было видно мальчика со светло-каштановыми волосами, в серых штанишках и голубой рубашке.

Она спросила, не видели ли мальчика две соседки, окна домов которых были открыты.

– Мадам Пикмаль, вы, случайно, не видели, не проходил ли мимо Анри, крестник повитухи Лубе, со своей собакой?

Соседка ответила, что нет, не видела. Уже почти дойдя до руин старой крепости, Розетта повстречала зеленщика, чей огород располагался вдоль ограды кладбища, на расстоянии километра от того места, где она в тот момент находилась. Сама не своя от страха, она обратилась к нему с тем же вопросом.

– Светловолосый такой мальчишка! – воскликнул мужчина. – Diou mе́ damnе́! Я хотел его остановить, но побоялся, что этот чертов пес меня укусит! Они пошли туда, в лес. Еще я видел, как пара всадников, кавалер и дама, остановились посмотреть на мальчика.

– Спасибо, мсье Ришо! Спасибо! – пробормотала девушка, со всех ног бросаясь к сосновому лесу.

* * *

В этот день Оноре Лезаж решил составить своей невестке Клеманс компанию в ее ежедневной верховой прогулке. Его персональный доктор мсье Руфье, чей кабинет располагался на въезде в городок Лор, уверял, что физические нагрузки весьма полезны ревматикам, к числу которых относился и мсье Оноре.

Дорога охряно-желтого цвета, проходящая через густой лес Монжуа, соединяла поместье Лезажей с окраинами Сен-Лизье. Но она была такая каменистая и столько на ней было выбоин, что на экипажах и телегах тут давно никто не ездил. Однако Клеманс часто выбирала именно эту дорогу. По ней легко можно было проехать на вершину высокого холма, где большую часть года паслись коровы и овцы. Отсюда открывался великолепный вид на крыши Сен-Лизье и башни старинного дворца. Кроме того, можно было полюбоваться очертаниями далеких гор.

Они выехали рано утром и уже на обратном пути, в лиственном лесу, где преобладали дубы и каштаны, Оноре предложил невестке заехать на кладбище.

– Я бываю там все реже и реже, – с сожалением сказал он. – Моя дорогая Эжени там, на небесах, наверняка меня ругает.

– Не говорите так, отец. Ваша супруга была доброй католичкой, поэтому не может вас ругать. Она пребывает в мире у трона Господнего, и, позволю себе вам напомнить, в поминальный день мы положили на ее могилу великолепный букет хризантем.