Гражданин Ватикана (вторая книга казанской трилогии) - V.S.

добиться, поскольку удручающее чтиво никто читать не захочет. Итак, в процессе экранизации, сколь угодно сложный психологически-изощрённый сюжет упрощается до уровня «палка-палка-огуречик» и становится главным событием Берлинского фестиваля, жюри которого усматривает в невезении отдельно взятого человека социальную катастрофу земного масштаба; специальный приз, общественная дискуссия, спонсорские взносы, уход от налогов, оффшорные счета, прототип главного героя под гнётом собственного величия приобретает до конца своих дней комплекс сестры Терезы и авторитет в определённых кругах; зло наказано, всем спасибо, — я закончил мысль. — А ну и конечно, некий блик на теле повествования, чтобы один из миллионов читателей понял неочевидность очевидных вещей и наоборот, — теперь уже точно закончил мысль я.

— Да… — задумчиво произнесла она. — Вы профессионал своего дела. И что вам надо для того, чтобы начать?

— Постоянное присутствие рядом с вами в течение какого-то времени, для того чтобы я уловил дух героя и узнал чек-поинты, по которым должна следовать сюжетная канва, и аванс.

Высадив, в середине пути окончательно умолкнувшую, пассажирку, я выбрал заказ в сторону своего дома. На этот раз попались две хорошо подпитые женщины лет сорока пяти. Они говорили между собой о взятых кредитах и взрослых детях. Та, что сидела справа от меня, в порыве чувств несколько раз хватала меня сначала за руку, потом за грудь, потом за то место, которое я должен показывать на кукле в кабинете психиатра заливаясь слезами. К концу пути они завели довольно интересный разговор, выводом из которого был тот факт, что матери больше любят сыновей, а отцы — дочерей. Я решил, что на сегодня достаточно премудростей, время: без десяти следующий день, и уехал домой.

День третий

Как все и думали, снег растаял, и город утонул в грязи. Я заехал за папиком в два часа дня. Мы отправились к его старинному другу, которого я помню с детства — дяде Володе. Этот дядя Володя — очень интересный человек. Было бы неправильно, не рассказать о нём поподробнее. Начну с внешнего вида. Высокий полноватый человек с густой седеющей шевелюрой. Немного навыкате карие добрые глаза. Нос картошкой. Губы пухлые и тоже слегка навыкате. И тогда и сейчас предпочитающий одежду в стиле casual. Его речь выдаёт начитанность и интеллигентность; совершенно не использующий нецензурные слова, человек. Интеллектуал. Я, — довольно-таки наблюдательный человек, да ещё и с опытом работы в такси, ни за что бы не понял, что данный гражданин провёл в тюрьме девять лет. Когда я спрашивал у папы: «За что?», он ответил: «За предпринимательство». По-порядку. В конце восьмидесятых дядя Володя работал по профессии — стоматологом. Не знаю, каким он был врачом, но аферистом он был от Бога. Начиная мухлевать килограммами стоматологического цемента (и прочими расходными материалами) в государственной поликлинике в конце восьмидесятых, перешёл на строительный цемент — где счёт шёл на вагоны — к середине девяностых. Конечно, он занимался всем, чем только мог. Он был из той породы людей, которые видят возможности нажиться, даже глядя на чистое небо. Будет неверно утверждать, что дядя Вова — алчный человек, это вовсе не так, он — азартный игрок в широком смысле. Ося Бендер в кубе. Дядя Вова когда-то был единственным на постсоветском пространстве обладателем трёхуровневой квартиры-хрущовки. Купив три однокомнатных, находящихся одна над другой квартиры, он соединил их винтовыми лестницами, а в полу нижний квартиры проделал лаз в подвал, а уже из подвала проделал запасной выход на улицу, из которого и убежал, спасаясь от первой попытки ареста в девяносто восьмом году. Папа рассказывал, что дядю Володю выкуривали слезоточивым газом, а когда ворвались и не обнаружили никого, то подожгли жилище, предварительно, конечно, украв всё ценное. Через несколько недель дядю Вову всё равно поймали и, после долгого предварительного следствия, приговорили к девяти годам лишения свободы; выносил приговор по данного уголовному делу, как вы думаете кто? Команданте! Команданте — тогда рядовой уголовный судья Центрального районного суда, приговорил дядю Володю к «девяточке». Конечно, когда папа узнал о таком повороте дел, незамедлительно принял меры, но, по какой-то причине в условно-досрочном освобождении было отказано. Когда «прозвенел звонок» и наш герой вышел на свободу, он сразу включился в теневую экономическую жизнь. Я помню дядю Вову ещё с детства, помню его жену и двоих детей, — мальчика и девочку, они были погодки, лет на шесть-семь старше меня.

И вот этот человек подсел к нам с папой в машину на одном из перекрёстков недалеко от центра города. «Тут поблизости есть интересное заведение, «Старый Душанбе» называется, я там постоянный гость, поехали туда, займём отдельный кабинет, там нас никто не потревожит», — сказал дядя Вова с заднего сиденья. Мы отправились в «Старый Душанбе». Время шестнадцать часов ноль пять минут, — уже начинаются непролазные пробки. Я смотрю на осеннюю слякоть, а на заднем плане обнимаются папик со своим другом.

«Старый Душанбе» был, как проницательный читатель уже догадался, азербайджанским заведением и работали в нём исключительно азербайджанцы. Но отдыхать туда приходили все подряд, в основном небогатые взрослые дяденьки и тётеньки. «Я ни разу отсюда один не ушёл», — так рекомендовал данное заведение дядя Вова. Мы заняли так называемую ВИП-комнату. В России приставку «ВИП» может носить что угодно. Из особенностей этого прямоугольного (2,5 х 5 метров) помещения, кроме того, что само нахождение там стоило отдельных денег, было то, что приходилось очень долго ждать официанта — азербайджанца лет сорока в грязной униформе, ещё там было ужасно холодно, вместо окна была какая-то амбразура над самым потолком, на стенах висело какое-то хамство в пластмассовых рамках; и ещё раз — там было ужасно холодно. У всех пронеслась одна и та же мысль: «Как в советские времена», наверняка, каждый вложил в эту мысль что-то своё. Папик заказал чай, картошку с мясом, зелень, сладости, пиво и ещё кое-что. Из «азербайджанского» была принесена минералка с газом. Для чая подали рюмки очень похожие на шоты для текилы. Как раз, когда было принесено последнее блюдо, к нам присоединился другой папин друг молодости (тот про которого я уже вам рассказывал, который «пикнул» их делового партнёра в предбаннике) с женой. Их я тоже знал с детства; их детей тоже смутно помнил. Я не особо вслушивался в их разговоры, — поел и начал читать, потом ещё поел и дальше читать. Но через какое-то время слово взял дядя Вова-аферист и я навострил уши. Дядя Вова начал рассказывать про какую-то свою очередную «делюгу» и, в качестве наглядного материала, извлёк из кармана необработанный камень, назвав его