Гражданин Ватикана (вторая книга казанской трилогии) - V.S.

ему дали сведения об этом деле; ему через минуту перезвонили — всё доложили… Оказывается, телефоны этого хрена прослушиваются давно, — этот Лексус уже на «десяточку» наговорил!.. Он почти уже «паровоз». А за две сотни станет свидетелем, легко…

— Подожди-ка, подожди… Речь что, идёт о двух сотнях тысячах долларов?! — я открыл рот от удивления.

— А ты думал о двухстах тысячах фантиках от жвачки, ё… твою мать!

— Хера-се! Это ж сколько в рублях?! — я достал из дверной ручки телефон и полез в калькулятор.

— Что совсем считать не умеешь?! Шесть миллионов… — отреагировал отец.

Я, на всякий случай, проверил на калькуляторе, — действительно — по курсу один к тридцати — шесть миллионов.

— А Димин кореш располагает такими средствами? — спросил я у отца.

— Да мне по!.. Располагает он или нет! Моё дело спросить… За сто тысяч рублей. Команданте сказал, что вообще-то «такие вопросы» решается через его помощника… Я видел его помощника, — скользкий тип.

— Ага, этот его новый помощник раньше судьёй был. Всем в суде интересно: что такого натворил судья, чтобы лишиться статуса?! А в случае, если он пойдёт до конца и выложит означенную сумму, — ты ведь поимеешь ещё?! — я снова повернулся к отцу.

— Ясен х. й!

— Круто! Но, сто тысяч рублей, ни за нах…й — тоже неплохо, — моё настроение улучшилось, потому что жизнь показалась интересной и авантюрной. Всё, что я любил в кино, происходило почти в моей жизни. Я включил музыку.

«Мой горец — парень удалой,

Широкоплеч, высок, силен;

Но не вернется он домой,

Он на изгнанье осужден.

Как мне его вернуть,

О, как его вернуть?

Я все бы горы отдала,

Чтоб горца вновь домой вернуть…»

— Подожди-ка, — я убавил музыку. — А ведь ты уже спросил. А деньги ещё не заплачены!

— А кто об этом знает?!

*****

Двадцать часов ноль минут того же дня. У меня неизвестно откуда остались силы, и я решил поработать. Я — сумеречный таксист. Предчувствие везения не обмануло, — первый же заказ был в аэропорт; московский парень приезжал по работе, а теперь улетает обратно. Пять сотен. Когда я подъезжал к терминалу, мне позвонила диспетчер и попросила взять заказ из аэропорта в город. «Ну, ещё бы! Скидывайте!» Заказ ко времени. Жду. Не знаю как в других городах, а в нашем можно бесплатно подъехать к самым дверям терминала, но только на пятнадцать минут. Я делал ещё проще, — созванивался с клиентом и договаривался встретиться около входа в терминал; оставлял машину за территорией и шёл пешком встречать человека, помогал докатить сумки и всё такое. Когда подошло время, я позвонил по указанному в заказе номеру; ответила девушка. «Я невысокого роста и у меня красные волосы. Розовая пластмассовая сумка на колёсиках». «Ок». Пока я ждал невысокую с красными волосами, мимо меня несколько раз пронёсся интеллигентного вида пожилой мужчина с большой ручной сумкой, он отчаянно ломился во все двери, верно опаздывая, но двери, как в страшном сне, были закрыты; вконец обезумев, мужчина начал кидаться на людей, хватая их за одежды, вопрошая совета. Меня он почему-то не хватал и ни о чём не спрашивал, меня это задело. Наконец, пошёл поток людей, я начал высматривать в толпе своего пассажира. Через некоторое время я её увидел и пошёл вслед за ней. Она оказалась вовсе не девочкой, а женщиной лет тридцати трёх. Пройдя за ней шагов двадцать, я привлёк её внимания, назвав ей адрес. Она сказала: «Да». Я взял её сумку и мы направились к машине. Пока мы шли, она сказала: «Вы не похожи на таксиста. Чём вы на самом деле занимаетесь?» «Я — писатель». «А!» Мы погрузились. Она села сзади и сразу же просунула голову между передними подголовниками, чтобы удобнее было разговаривать. Мы понеслись в сторону города.

— А что вы написали? — начала разговор пассажирка.

— Практически ничего, только несколько рассказов.

— По моей жизни можно написать роман. Да. Сейчас я председатель общества ВИЧ-инфицированных. У меня было тяжёлое детство. Мать умерла, когда рожала меня. Я была последним ребёнком в семье. У меня три брата и две сестры. Отец сильно пил и нами почти не занимался. Занимался… только… нашей старшей сестрой… А потом он и меня заразил…

Я сидел и не верил своим ушам. Видимо, как только называешься писателем, так сразу к тебе начинают липнуть страшные жизненные истории.

— Потом я забеременела в шестнадцать лет… Но это не помешало мне закончить институт, сначала у нас — в Башкирии, потом уже Казанский университет, — продолжала она. — Потом родился второй ребёнок, а два года назад, мы с мужем усыновили третьего, мы специально выбрали ВИЧ-инфицированного ребёнка. Да, жизнь — это постоянно преодоление препятствий, — констатировала красноголовая ВИЧ-инфицированная молодая женщина.

Некоторые, прямо не могут жить без проблем. Ещё люди думают, что если они умирают, то другие — нет. Я снова начал размышлять о том, что если воспринимаешь жизнь как борьбу, то она станет борьбой. Интересно: если воспринимать жизнь как куриный бульон, она станет таковым?.. Я не против человеческих иллюзий относительно жизни и самих себя, я просто не люблю, когда кто-то начинает уверять в своей правоте другого, сбивая с толку.

— Я бы хотела написать историю своей жизни, — историю борьбы и преодоления, чтобы вдохновить других… Конечно, издать книгу под эгидой нашего сообщества.

— Я бы мог написать вашу историю. Мне для этого необходимо порасспросить вас о разных вещах, узнать ваше мнение по разным вопросам. Вы должны будете мне сказать, что хотите видеть в этой книге, самые разные моменты, разные тонкости и полутона. Вы бы мне сказали, какой героиня должна предстать перед читателем, какой она видится самой себе, как воспринимают её самые близкие, что бы она могла простить, а что бы не могла, её страхи, цели и… главная цель и многие многое другое. И это всё — лишь ваша субъективная точка зрения, точка зрения носителя истории о правде, а не самой правды. Я бы, в свою очередь, сказал, как я вижу вашу героиню, какие черты нужно усилить или подчеркнуть, а какие затушевать, — для художественной убедительности; в каких местах необходимо приукрасить факты, а что-то и вовсе сочинить. Всё это совершенно необходимо проделать, чтобы ваша серая (вы уж извините) история приобрела черты духоподъёмного эпоса о неисчерпаемых человеческих возможностях и нескончаемой борьбе добра со злом, в которой неизбежно побеждает первое. К тому же, цель любого подобного литературного произведения — быть донесённой до как можно большего числа людей, а без экранизации этого не