Тринадцать подвигов Шишкина - Олег Петров

– Чо, отлегчило от задницы?

Народ в кузове притих, сумрачно дымя разнокалиберным табачком, включая внушительный крупный калибр – набитые ядрёным самосадом «козьи ноги» (называть эти газетно-табачные сооружения «ножками» Шишкину-младшему и в голову не пришло).

«Газон» выбрался, наконец, на дорогу.

Бянкин опять встрепенулся.

– Мужики… Можа, к Сидорихе заглянем? После таких трудов праведных, – он ткнул носком сапога посапывающего хряка, – само то…

Куйдин вздохнул, повернулся и бухнул кулаком по крыше кабины:

– Серёга! Тормоза!..

В общем, прогулялся Семён Куйдин к Сидорихе во двор, пошушукался со старухой у тепляка и вскоре, сопя, залез обратно в кузов. Из-за пазухи у Куйдина торчала пара шампанских бутылок, заткнутых туго свёрнутыми газетными кляпами.

Мужики благополучно сгрузили спящего хряка на свинокомплексе, передали управляющему и – покатили к колхозной столовке, где разрешился и вопрос с закусью – под бдительным доглядом Натальи Куйдиной. Собственно, долго и не засиделись: Сидорихин «презент» в два приёма ушёл под котлеты с гречкой.

Понятно, что Семён самогон – ни-ни, как и Александр. Тому хватило и запаха. Даже представить было трудно, как такое можно пить. А мужики – хоть бы хны! Правда, если не принюхиваться, то на внешний вид Сидорихино пойло выглядело пристойно – прозрачная жидкость.

Александр хмыкнул: интересно, почему в фильмах, где дело доходит до самогона, обычно в его роли выступает некая мутная субстанция? И, кстати, почти всегда ею наполнены не бутылки, а внушительная четверть, взгромождённая посредь стола. Хотя, нет, тут он неправ. В «Самогонщиках», у Бывалого, Балбеса и Труса, самогон прозрачный…

Куйдин и Шишкин-младший, конечно, совершенно от коллектива не оторвались – выпили по стакану портвейна. А когда ватага «сафаристов» отбыла по домам, выпили ещё по чуть-чуть с Натальей и Наденькой, дабы развеять женские страхи о маньяке. Посмеялись над случившейся днём телефонной «непоняткой». Наденька смеялась больше всех, уже забыв о поднятой ею по селу волне. Куйдин нахваливал молодого учителя за его сообразительность в обнаружении «вепря», Александр – Куйдина, за его умелые и решительные действия в ходе «сафари». В общем, в итоге все расстались довольные друг другом.

В таком приподнятом настроении Шишкин-младший толкнул свою щелястую калитку и поднялся на крыльцо.

– А вы у нас – молодец! – раздалось с соседнего. На ступеньках, прямо-таки с неизменным тазом у бедра, с высокой чалмой из полотенца на голове, стояла, улыбаясь, соседка Татьяна. – Коля мне рассказал, как эту вредину ловили и что только вы догадались, где чёртов хряк запрячется. Как это вы его вычислили?

Польщенный Александр чуть вскинул руки.

– Только догадка, Татьяна Сергеевна, чисто интуитивно!

– Ой, чуть не забыла! Александр Сергеевич, давайте с вами так условимся. По субботам у нас банный день. Я сначала ребятишек купаю и сама, а потом уж наш глава семейства душу отводит. Наказал вам передать, чтобы вы без стеснения. Коля-то с уехавшим агрономом завсегда на пару подпускали пару! – Соседка рассмеялась в полный голос от собственного каламбура.

– Спасибо! – засмеялся и Александр.

– Вот и славно! И не стесняйтесь, по-соседски.

Татьяна скрылась в доме.

– Да вы прямо нарасхват! – раздалось теперь с другой стороны.

Поверх председательского забора торчала голова другой Татьяны.

– Добрый вечер! – Александр шутливо-церемонно наклонил голову.

– Добрый! – отозвалась Татьяна-вторая и поудобнее облокотилась на забор, что предвещало более длительное общение, чем лаконичное «здрасьте-здрасьте».

– А меня попросили передать вам привет. Маша Колпакиди.

У Шишкина-младшего тут же перед глазами предстала узенькая полоска чёрного кружевного лифчика, и приятные мурашки струйкой скользнули между лопатками. Но градус хорошего настроения явно пошёл на убыль. «Вот, ведь… Всё узнает, всё разведает! Хотя, чему удивляться… Тётя Эля небось… С её способностями только в разведке и служить. ЦРУ нервно курит в сторонке…»

– А… Моя городская соседка, – только и нашёлся что ответить.

– Ага! – ехидно улыбнулась Татьяна. – Симпатичная девушка.

Шишкин равнодушно пожал плечами.

– Да ладно! – рассмеялась Татьяна. – А я вот что хотела спросить…

Она мгновение помялась.

– Вы наш институтский ансамбль «Плацебо» знаете? Маша мне сказала, что тоже музицируете.

– Было такое, общались на межвузовском рок-фестивале. Хотя фестиваль – это, конечно, громко. Так, пару раз выступали на совместных концертах. Нормально ребята лабают.

– Лабают? – переспросила Татьяна, удивлённо приподняв брови.

«Нет, не косит», – убедился, наконец, Александр, вспомнив «чаепитие» в председательско-директорской семье.

– Ну, это так, сленговое, у музыкантов, – пояснил он. – В смысле, играют. А с ребятами из «Плацебо» я не знаком. Разве, что только по именам их припоминаю. Костя, Артур или Антон, Игорь, Максим… Женька – на барабанах…

– А я про Максима хотела спросить… Понравилось, как он на «ёнике»…

– «Ионика», – поправил Александр. – Электроорган. Не-а, я Максима совершенно не знаю, но на органе, согласен, запиливает неплохо. Вот была бы ещё гребёнка посолиднее. Типа японской «Ямахи»…

– Ну у вас и язык! – насмешливо покачала головой Татьяна. – Лабают, запиливает, гребёнка…

Шишкин смутился.

– Это не у меня, это – в музыкальной среде. В каждой социально замкнутой группе обязательно существует своя речь. У музыкантов, у моряков, как в уголовной среде, – феня.

– Феня?

– Ну, вы же, наверное, не раз слышали выражение «ботать по фене»?

– А, понятно! Блатной жаргон.

– Точно так. От купцов пошло.

– От купцов? А мама говорит, что много слов блатного жаргона пришло из идиша и иврита.

– Ну, сыны израилевы везде проникнут! Существует такая теория. Только более правдоподобная – от офеней. Бродячих торговцев-коробейников. По Руси их много бродило…

– Ну да, – кивнула Татьяна. – Даже песня про них народная: «Ой, полным-полна коробушка…»

– Она, Таня, не народная. Это начало поэмы Николая Алексеевича Некрасова «Коробейники» – не удержался, чтобы ни блеснуть эрудицией Шишкин-младший. – Так вот – офени свой язык придумали. Чтобы распознавать друг друга и скрывать от окружающих свои намерения. Бродили-то на большой дороге в одиночку, а там – не ровен час. Да и сами криминальным ремеслом нередко промышляли. Так что много общего у них и у банальных грабителей было… Вот – целую лекцию вам прочитал! Уморил, наверное! – засмеялся Александр. – И у вас, у медиков, ведь тоже свой профессиональный язык имеется? У меня маман иногда что-нибудь ввернёт – не сразу и сообразишь. К примеру, никогда не говорит «умер» – «летальный исход», «мы его потеряли», «канцер» – это вместо «рака»…