Бывшие. Я тебя верну! - Оливия Лейк

меня девчонку-пионерку.

– Ева, доча, пойдем, – и улыбнулась новому знакомому, сладко, даже очень. – Приятно познакомиться, Коля.

Я заметила, что уголок рта дернулся. Ему не понравилось. Бывает, что же.

Знакомство с «забавным» мистером Коляном немного встряхнуло, а, вернувшись, воспоминания накатили: мысли крутились от «почему это случилось с нами?» до «как я ненавижу своего мужа!». Он виноват, что мы оба так страдали! Ведь Роме тоже плохо. Это ощущалось на уровне души. Слишком долго была его половинкой. Его вина, что наша дочь однажды спросит: почему нет больше дома? Почему папа живет отдельно? Почему нет семьи?

– Ева, пойдем, искупаемся и баиньки.

Через час Олеся с Милой приедут, буду горем делиться.

– Не хосю! – уперлась Ева, бегая по квартире за Бэби. От отца мне досталась трешка в хорошем районе. Без мужика ни я, ни дочка, ни даже собака не пропадем! Хотя я намерена выйти из суда еще более обеспеченной женщиной. И свободной, конечно… Во рту сразу горечь разлилась. Я храбрилась. Бравировала. Но как же больно осознавать, что почти семь лет брака так бесславно закончатся. Что моя любовь постепенно угаснет, засохнет, как срезанный цветок. Но ее плод всегда будет рядом, вырастет в чудесную девушку и женщину. Хороший результат. В нынешнее время на вес золота.

От мыслей и упорного приучению к лотку отвлек стук в дверь.

– Что ты здесь делаешь? – сглотнула нервно. Приехал. Рома приехал.

– Я к дочери. И к тебе.

– Ты не можешь приходить вот так… Когда вздумается.

– Наташ, я хочу быть рядом с вами…

– А что ж не был столько месяцев! – воскликнула громче, чем следовало.

– Княжна, – он попытался обнять меня, но я дверь захлопнула. Почти. Ботинок просунул, а там и Ева подоспела.

– Папа пиехал!

– Привет, понка!

Мне ничего не оставалось, как смириться и впустить Рому. Манипулятор. Через дочку зайти пытался. Ничего, после суда у него будет нотариально заверенный график. Я не могла быть рядом с ним! Это сложно. Меня это убивало. Решимость убивало! Ведь так легко закрыть глаза, отдаться чувствам и сделать вид, что ничего не знаешь. Но есть ребенок и его мать. И знание, что мой муж был рядом с ними, как с семьей, во всех смыслах…

– Наташ, я тут привез кое-что для собаки.

Я только сейчас заметила пакеты: лежанка для щенка, корм, игрушки какие-то. Пока я разбиралась с этим, Ева довольно визжала. Рома пошел с ней в ванную. Я не лезла. На кухне закуски сервировка к девичнику. Если он ждал от меня эмоций, то не дождется. Это самая верная тактика. Равнодушие.

– Привет! – девчонки завалились с пакетами и победным настроем. Дети с мужьями – гуляем!

– Будем твоего кобеля чихвостить! – воскликнула Олеся.

– Тшш, – приложила палец к губам и показала на пальто в прихожей. Подруги округлили глаза и прошли в кухню на цыпочках.

– Что он здесь делает? – тихо воскликнула Мила. Она у нас невысокая, но фигуристая блондинка. Ей бы прическу соответствующую и Мэрилин Монро. Только она добрая, совсем не роковая соблазнительница.

– К Еве пришел.

– Наташа, – я резко развернулась. – Ева уснула. Добрый вечер, девушки, – галантно поздоровался.

Они не отреагировали. Поддерживали меня во всем и выказывали единодушное «фи».

– Понял. Пошел я на хуй, да? – никто не ответил. – Наташ, можно тебя?

Нужно закрыть за ним дверь и предупредить.

– В следующий раз, если захочешь приехать, позвони сперва. Ты не можешь больше приходить, когда вздумается. Ты не дома.

– Когда праздники закончатся, буду отвозить Еву в садик, как раньше, – проигнорировав мой спич, сказал Рома. Хотя нет, он же предупреждает. Играет словами, как ему удобно и выгодно.

– В смысле?

Это не по пути. Приехать к нам из Серебряного бора, а потом в Мневники?! С чего такая услужливость?

– Я сама. Не нужно напрягаться.

– Я напрягусь, Княжна, – он улыбнулся нежно. – Мне приятно, что ты еще беспокоишься обо мне.

– Уходи, Рома.

– Гонишь? – шепнул едва слышно.

– А чего ты ждал? – я покачала головой и выдавила иронично улыбку. – У тебя сын. О нем ведь тоже нужно заботиться. Иди, заботься…

– Прости, любимая.

– Уходи.

Рома ладонью нырнул во внутренний карман пальто и поставил на комод бархатный футляр.

– Я не поздравил тебя с Новым годом. Поздравляю, – сказал и резко притянул меня к себе: обрушился на губы неистово и так же резко отпустил. Я опомниться не успела, как за дверь скрылся. Я прижала дрожащие пальцы к губам и заплакала, тихо и тоскливо. Рома, вероятно, думал, что мне это приятно, а я погибала рядом с ним. Таким близким и совсем чужим. Если так любит, почему сделал это с нами?! Почему! Ни одна из названных причин не устраивала меня. И не оправдывала его!

Коробочку я так и не открыла…

– С Новым годом, девочки, – подруги вручили мне бокал, и мы выпили шампанского.

– Ну, рассказывай…

И я рассказала. Все, что наболело. Не только про Рому. То, чем только с матерью делилась: как неудачи свои женские оплакивала.

– Веришь, что один раз было? – пытливо спросила Мила. Она – душа добрая, ее на «люблю, прости, нужна» купить можно. Олеся другая. Более жесткая. Когда-то она пережила измену, не мужа, но любимого мужчины. Не простила. Сейчас все это не важно, но когда-то было очень больно.

– Дело не в количестве раз! – не сдержалась я. – Раньше думала, что в принципе физическую измену не прощу, что тошнить будет, но оно как-то по-другому совсем. Тянет меня к Демьянову. Блин, семь лет сплю с одним мужиком и все еще хочу!

– Он тебя тоже хочет, – авторитетно заметила Мила. – Смотрит, как кот на сало!

Я слабо улыбнулась. Так себе утешение. Юлю эту он тоже захотел. На нее как смотрел: как борщ на пампушку?

– Измена – это жесть. Но она хотя бы понятна! Взял и трахнул левую бабу! Потому что… Потому что мог!

– Они никогда не могут объяснить «зачем?» – вставила Олеся. – Сплошное невнятное вранье, – потом спохватилась, руку мою сжала: – Не слушай меня. Я, ты знаешь, категоричная дева. Только тебе судить его, – и пристально в глаза посмотрела: – Я не буду осуждать, какое решение ты бы ни приняла.

– Я не знаю. Меня разрывает, – пожала плечами. – Я понять не могу, что он так вцепился в этого мальчика? – произнесла тихо. – Лгал, домой привести хотел, заботиться и воспитывать собирался… Это потому что у меня не получается? Я родить не могу.

– Ты уж точно не виновата! – отрезала Олеся. – Ты родила ему дочь. Когда любят, за детьми на сторону не бегут.

– Ну он и не бегал, – деликатно поправила