Книги крови. I–III - Клайв Баркер

Впереди был долгий и трудный день. Вацлав пришел на площадь за час до рассвета, работал тут, потягивая кофе из импортных пластиковых стаканчиков, обсуждал свежие прогнозы погоды из Приштины и Митровицы, наблюдал за тем, как серый утренний свет постепенно наползает на беззвездное небо. Сейчас он уже пил шестой стакан кофе, а еще не было даже семи. На другой стороне площади усталый и возбужденный Метцингер выглядел так, как Вацлав себя чувствовал.

Они вместе наблюдали за тем, как на востоке, сочась светом, занимается заря. Метцингер и Вацлав. Но потом каждый пошел своей дорогой, забыв о прежней дружбе, они не перемолвятся и словом, пока не закончится соревнование. В конце концов, Метцингер был из Подуево. В грядущей битве он станет поддерживать собственный город. Уже завтра они будут рассказывать друг другу о приключениях, но сегодня должны вести себя так, словно не знакомы, даже не улыбаться. Сегодня есть лишь одна сторона, одна цель: победа своего города над противником.

К радости Метцингера и Вацлава сооружение первой ноги Пополака закончилось. Все проверки безопасности уже провели, и нога покинула площадь, ее огромная тень погрузила во мрак здание администрации.

Вацлав пригубил сладкий, такой сладкий кофе и удовлетворенно хмыкнул, даже слегка расслабился. Какой день, какой прекрасный день! День славы, флагов, плещущих на ветру, и невероятных высот, от которых может даже затошнить, высот, которые любой человек запомнит на всю жизнь. День златого предвкушения Небес.

Пусть Америка радуется своим незатейливым удовольствиям, своим мультяшным мышам, конфетным замкам, своим технологиям. Вацлаву они все были не нужны. Величайшее чудо на свете скрывалось здесь, в этих холмах.

О, какой день!

На главной площади Подуево было столь же оживленно, царило такое же воодушевление. Правда, в этом году в нем чувствовалась легкая нота грусти, но она была понятна. Нита Обренович, любимый и уважаемый организатор города, скончалась. Прошлая зима забрала ее, Ните было девяносто четыре года, и теперь весь город скорбел по ее непреклонности и неистовым амбициям. Шестьдесят лет Нита работала с гражданами Подуево, постоянно планировала следующее соревнование, улучшала конструкцию, вся ее энергия уходила на создание следующего творения, еще более невероятного и человекоподобного, чем предыдущее.

Теперь же она умерла, и всем ее очень не хватало. Конечно, на улице не царил хаос, для него местные жители были слишком дисциплинированными, но они уже отставали от графика, а на часах было почти семь-двадцать пять. Место Ниты заняла ее дочь, но она не умела заставлять всех действовать так, как мать. Одним словом, она казалась слишком мягкой для такой работы. Здесь был нужен настоящий лидер, отчасти пророк, отчасти шпрехшталмейстер, который мог бы уговаривать, запугивать и вдохновлять граждан, чтобы те занимали отведенные им места. Возможно, через десять или двадцать лет, после нескольких соревнований дочь Ниты Обренович и добилась бы успеха. Но сейчас Подуево отставало: за безопасностью следили мало, а привычную уверенность былых времен сменила тревога.

Тем не менее, без шести восемь первая конечность Подуево отправилась из города в точку сборки ждать своих коллег.

К тому времени в Пополаке связали воедино бока, а контингенты рук уже ждали приказов на главной площади.

Мик проснулся точно в семь, хотя в их просто обставленном номере, снятом в отеле «Белград», будильника не было. Мик встал не сразу, прислушался к ровному дыханию Джуда, который спал на кровати, стоящей у противоположной стены. Тусклый утренний свет хныкал, просачиваясь сквозь тонкие занавески, никак не вдохновляя на ранний выезд. Пару минут Мик просто валялся, уставившись на потрескавшуюся штукатурку потолка, а потом на грубо вырезанное распятие, висящее на противоположной стене, затем поднялся и подошел к окну. День выдался пасмурный, как он и предполагал. Небо затянуло тучами, крыши Нови-Пазара казались серыми в безжизненном утреннем свете. Но за ними, на востоке виднелись холмы. И там было солнце. Мик видел лучи света, падающие на синеватую зелень лесов, они звали в путешествие к далеким склонам.

Сегодня Мик и Джуд, наверное, отправятся на юг, в Косовску-Митровицу. Там же вроде были рынок и музей? А еще можно поехать по долине Ибары, по дороге вдоль реки, туда, где вздымались и сверкали холмы. Холмы, да; Мик решил, что сегодня они увидят холмы.

Было уже полдевятого.

К девяти утра торсы Пополока и Подуево практически собрали. Конечности городов были готовы в отведенных им районах, ожидая, когда же настанет пора соединиться с телами.

Вацлав Желовчик прикрыл глаза рукой в перчатке и взглянул на небо. За последние полчаса облачный покров поднялся, в этом не было сомнений, а на западе сквозь серые тучи пробивалась синева; кое-где иногда даже проглядывало солнце. Конечно, не самый идеальный день для соревнования, но сойдет.

На поздний завтрак был hemendeks – что, в общем, переводилось как ветчина с яйцами – и несколько чашек хорошего крепкого кофе. Погода прояснялась даже в Нови-Пазаре, а целеустремленность Мика и Джуда только росла. Косовска-Митровица к обеду, а вечером, возможно, и крепость в Звечане.

Где-то в полдесятого они выехали из города и свернули на Србовачевскую дорогу к югу от долины Ибары. Ехать было, конечно, не особо комфортно, но даже ухабы и выбоины не портили новый день.

Дорога пустовала, только иногда попадались пешеходы, а вместо вчерашних кукурузных и пшеничных полей сейчас со всех сторон подступали пологие холмы с лесистыми склонами. Кроме пары птиц, других животных видно не было. Через пару миль исчезли даже люди, а крестьянские дома, время от времени попадавшиеся на пути, явно были заперты. Во дворах без всякого присмотра возились черные свиньи, их никто не кормил. На веревках хлопало на ветру белье, но и за ним никто не присматривал.

Поначалу это одинокое путешествие через холмы даже взбодрило Мика и Джуда отсутствием людей, но время шло, и вскоре им стало не по себе.

– А мы разве уже не должны были проехать указатель на Митровицу, Мик?

Тот уставился в карту.

– Возможно…

– …мы свернули не туда.

– Я бы увидел указатель. Думаю, нам нужно свернуть с этой дороги, забрать чуть южнее – в долину въедем ближе к Митровице, чем мы планировали.

– Ну и как нам свернуть с этой треклятой дороги?

– Так была же пара поворотов…

– Это же проселки были.

– Ну, или так, или будем ехать дальше.

Джуд поджал губы и спросил:

– Сигарета есть?

– Они кончились несколько миль назад.

Холмы впереди образовывали непроницаемую линию. И не было никаких следов жизни: ни единого дымка из трубы, ни голосов, ни шума от машин.

– Хорошо, – сказал Джуд, – на следующем повороте свернем. Любой вариант лучше такого.

Они поехали дальше. Дорога ухудшалась на глазах, выбоины превратились в ямы, кочки больше походили на тела, попавшие под колеса.