Император, Бог и дьявол. Фридрих II Гогенштауфен в истории и легенде - Бруно Глогер

То, что то же самое можно было рассматривать с другой точки зрения, доказывает появление ложных Фридрихов, которые явно не хотели отождествлять себя с князем тьмы. В 1262 году один из них смог заполучить множество сторонников, разбив около Этны лагерь. Это заставляет предположить, что живущие вблизи вулкана сицилийцы верили в скорое возвращение императора-спасителя, пусть даже на короткое время.

С христианской легендой смешалось одно арабское пророчество, относящееся примерно к 7 веку, которое повествует о возвращении «Mahdi», спасителя. В конце времен он должен как калиф начать царство мира. Все религиозные споры, вся вражда, даже между людьми и зверями, уляжется. Весь мир станет «одной овчарней и одной церковью». Для живущих на Сицилии арабов Фридрих II после смерти еще более, чем при жизни, был защитником, почитаемым с суеверным страхом. Он легко мог стать «Mahdi», ждущим на Этне предназначенного дня для своего появления.

Однако эта многослойная, трудно определяемая в деталях легенда об Этне осталась лишь красивой сказкой. Слишком основательно работал тоталитарный аппарат Карла Анжуйского, слишком громко звучали апокалипсические пророчества иоахимитов.

Сдерживаемое вначале напряжение, обусловленное неуверенностью в ближайшем будущем, подкрепленной локальной партийной борьбой между гвельфами и гибеллинами, нашло в 1260 году выход в массовом психозе. Катастрофа разразилась в Перуджо. Вскоре экстатические толпы кающихся появились и в других городах. Мужчины и женщины избивали себя до крови бичами и призывали прочих последовать их примеру. Снова зазвучала весть о «приближающемся конце света», взбудоражившая умы. В один миг вся центральная и верхняя Италия огласилась покаянными песнопениями и воплями. В конце 1260 и начале 1261 годов Фриоль, Каринтия, Штирия и Австрия были захвачены волной самобичевания. Отголоски постепенно спадающего в отрезвлении и разочаровании потока достигли южной Германии, Богемии, Силезии и даже Польши. Агитация итальянских иоахимитов могла вызвать у фанатиков ожидания конца света, или по крайней мере способствовать этому, но в Италии с помощью мифов она не действовала. Длительная привязанность народной фантазии к кокой-то одной личности как император Фридрих II не была учтена этими эгоистичными теоретиками. Они любой ценой искали «своего» Антихриста – а их последователи по всему миру ищут его и сегодня. Однако «Свидетели Иеговы», так называемые Истинные Толкователи Библии, никак не притрагиваются к личности Фридриха II. Они представляют хилиазм «современного» образца, используемый для политических целей.

В то время как в Италии папско-гвельфская пропаганда сконцентрировалась на антиштауфенской, профранцузской легенде о Карле, и соответственно на ожиданиях исцеляющего все грехи церкви «понтифика-ангела», в гибеллинских кругах еще была жива надежда на менее мистическое появление последнего великого Штауфена. Вплоть до предела биологических законов приверженцы ожидали возвращения «без вести пропавшего» из изгнания, которое он сам избрал себе, возможно, из «искупающего грехи» паломничества. Гроб Господень был бы освобожден, а псевдохристианская папская церковь реформирована жесткой рукой.

Письменные доказательства того, что люди надеялись на возвращение павшего в борьбе (пусть даже его нельзя было победить на поле брани) дошли до нас по очевидным причинам в небольшом количестве. Самые ранние содержатся в нотариальных свидетельствах, в которых ювелир из Сан-Гиминьяно на протяжении 1257 года вел тяжбу с шестью персонами, доказывая, что Фридрих II жив.

Около 1260 года саксонская мировая хроника описывает события 1251 года: «В это время говорили, что император Фридрих умер; часть народа все же утверждала, что он еще жив; сомнение длилось долгое время». Продолжение этой хроники, длящееся лишь до 1265 года, повествует о событиях 1270 года: «После императора Фридриха государство оставалось без короля (!)...целых двадцать лет, так как никто не знал, жив император Фридрих или умер». Около 1280 года венец Янс Эникель рассказывал во вселенской хронике, что император скрывается, никто не знает, куда он отправился, и по сей день «в романских землях» люди спорят о том, жив он, умер или живет «в далекой стране». Баварское продолжение стихотворной хроники повествует около 1315 года: «Они похоронили императора в городе Фоггиа тайно в день Святой Люси, поэтому множество простолюдинов и господ почти 40 лет верило, что он жив, и ждало его. Он вернется и будет править империей с мощью и господской силой, как делал это 33 года подряд».

Меж тем в Германии чудо возвращение Фридриха II все-таки произошло, и даже в нескольких местах сразу.

История знает бесчисленные примеры появления обманщиков или сумасшедших, выдававших себя за того или иного властителя (или его наследника), если его смерть была окутана тайной, и имели при этом немалый успех. Роман Фейхтвангера «Лже-Нерон» рассказывает об исторически реальном авантюристе, а незаконченная драма Шиллера «Деметриус» рассказывала о судьбе Лжедмитрия, предположительно младшего сына царя Ивана IV Грозного. Некоторые слишком самонадеянные «воскресшие», как, например, появившийся на Сицилии Манфред или Конрадин в северной Италии, были быстро разоблачены. Однако если какой-нибудь рафинированный авантюрист умело использовал политическую ситуацию и тоску народа по какому-нибудь спасителю, он мог на некоторое время завоевать власть и уважение. В бранденбургской истории известен один подложный Вальдемар (герой одноименного романа Виллибальда Алексиса), который в 1348 году послужил инструментом будущего императора Карла IV против территориальной политики династии Виттельсбахов.

Подобную же благоприятную ситуацию в 1225 году использовал «граф Балдуин Фландрский», чей законный предшественник принимал участие в «крестовом походе» 1203/04 годов, а в 1205 году как император Константинополя (по милости Венеции) пропал без вести в борьбе с болгарами. К графству Фландрия, сохранявшему относительную независимость между Францией и Германией, относились как французские, так и немецкие ленные владения. Территориальные разногласия дочери Балдуина графини Иоганны и ее супруга с французским королем привели к длительным военным осложнениям, а их попойки должны были как всегда оплачивать горожане и крестьянство. Тогда-то и появилась легенда, что Балдуин вернется во Фландрию и принесет своему многострадальному народу мир благосостояние.

В 1225 году действительно объявился тот, кого так ждали, и даже сама графиня Иоганна несмотря на большое сходство с ее отцом колебалась намного дольше, чем следовало. После этого ему удалось завоевать уважение дворянства, и прежде всего городских цеховых ремесленников, стремящихся иметь своих представителей в городском правлении. Его авторитет возрос настолько, что ненавистная ему графиня вынуждена была просить о помощи своего противника, французского короля Людовика VIII. Меж тем, сам английский король предложил этому «Балдуину» заключить союз. Благородный обманщик, став неосторожным из-за скорых успехов, попался на допросе, учиненном Людовиком VIII. После этого его покинула «свита». Наконец, он несмотря на переодевание был узнан по дороге к Папе во Францию, взят в плен и осенью того же года повешен в Лилле. Простой же народ верил, что в образе этого авантюриста жертвой интриг своей властолюбивой дочери стал настоящий Балдуин, и еще долго оплакивал его кончину, не переставая одновременно надеяться на его возвращение. Свое веское слово в решении вопроса о подозрительном пришельце наряду с французским сюзереном мог сказать и немецкий (для так называемой имперской Фландрии). Поэтому тогдашнему имперскому наместнику Энгельберту Кельнскому было бы правильнее в соответствии с этим определять основную линию своей политики в союзе с Англией и противодействовать французским противникам «Балдуина», признав его. Но это было бы не в духе профранцузской генеральной линии Фридриха II, а значит, Лже-Балдуин через несколько месяцев должен был потерпеть крах.