Тайные сомнения - Карен Робардс

– О, Господи, – пробормотал Галагер ей на ухо. Это было первое слово за несколько часов. Он остановил лошадь, натянув поводья, и Сара заскользила вниз, но он вовремя подхватил ее и попытался поставить на ноги. Сара почувствовала, что не сможет стоять, колени подгибались от усталости, короткие стебли пересохшей травы кололи обнаженные нежные ступни. Доминик поддержал ее, а потом удивительно бережно положил на землю.

– Проблемы, приятель? – к ним подъехал один из всадников. Он похотливо уставился на Сару, в глазах не было видно и тени хотя бы примитивного сострадания. Девушка открыла глаза, но заметив, как смотрит на нее незнакомец, снова зажмурилась от страха. Пугало выражение лица бандита. Лучше ничего не видеть.

– Ничего, я справлюсь, – недовольно буркнул Доминик.

Мужчина немного помолчал, потом послышался звон стремени и ритмичный стук копыт удаляющейся лошади. Сара не открывала глаз, она чувствовала себя совершенно разбитой и утомленной, не беспокоила даже тупая боль в стянутых руках.

– Скажи ради всех святых, что с тобой? – Сару снова поразил его ирландский акцент. Она открыла глаза только из любопытства, Доминик опустился перед ней на колено. Ей показалось, что он озабочен ее состоянием. Но тут же она сообразила, что мужчина просто раздосадован и неприязненно рассматривает ее.

Сара облизала пересохшие губы, попыталась вздохнуть, откашлялась и заговорила хриплым голосом:

– Я умираю от жажды, нос, рот и легкие забиты пылью, я не чувствую рук. Ноги и лицо обгорели на солнце и я…

– Полураздета, – закончил он за нее, глядя с явным неодобрением. Цветной платок теперь болтался у него на шее. Когда-то он был голубым, решила Сара. Потрепанная, выгоревшая ткань только подчеркивала синеву глаз Доминика. Плечи и грудь были обтянуты красной рубашкой, вероятно, украденной во время побега с Ловеллы. Несколько пуговиц были не застегнуты, открывая грудь и черные вьющиеся волосы. Сара опустила глаза и обнаружила, что он одет в черные узкие брюки каторжника и крепкие тяжелые ботинки.

– Какого черта ты помчалась верхом в одной ночной сорочке? – похоже Доминик был озадачен не на шутку.

– Развлекалась, – собрав силы и приподнявшись, ядовито проворчала Сара. Он прищурился. – Какое это теперь имеет значение, – снова заговорила она. – Можешь поверить, что я не планировала нашу встречу. Пожалуйста, развяжи мне руки, если, конечно, пальцы еще не отвалились. Вряд ли мне удастся с тобой справиться, даже если мне очень захочется. Ты же гораздо сильнее меня.

Доминик смотрел на нее, поджав губы. Понятно, что ему не нравится подобный тон, но он ничего не сказал, а просто перевернул ее на бок и принялся развязывать веревку. Внезапно выругался и очень осторожно распутал узлы.

Сара почувствовала, что руки у нее свободны и снова легла на спину, с большим трудом удалось приподнять распухшие ладони. Руки и плечи, казалось, пронзили тысячи иголок. Она продолжала настойчиво растирать их, пока не почувствовала, как к пальцам прилила кровь. Сара принялась растирать кровоточащие запястья.

Галагер не сказал больше ни слова, его лицо буквально окаменело, когда он увидел вокруг нежных запястий кровавые рубцы. На мгновение Саре показалось, что сейчас он попросит у нее прощения за крепко стянутую веревку. Она посмотрела на него, надеясь, что его извинение окажется добрым знаком. Но увы. Доминик молча поднялся и направился к тому месту, где его лошадь, низко опустив голову, нашла среди засохшей травы крохотный островок зелени. Доминик отвязал от седла замшевую сумку.

– У тебя есть вода, – сердито прохрипела Сара, вспомнив о том, как много часов подряд мечтала о глотке воды, чтобы можно было смочить запекшиеся губы.

Галагер внимательно смотрел на девушку. Она лежала в маленьком пятне тени, которую отбрасывал куст желтинника. Желто-коричневые волосы рассыпались густой гривой вокруг заострившегося лица, потемневшие веки прикрывали золотистые раскосые глаза, мягкие полные губы растрескались от жажды и покрыты пылью. Сара чувствовала его взгляд. Ощущала, что сейчас он смотрит на неприкрытые ноги и инстинктивно попыталась натянуть на колени подол ночной рубашки, пропитанной потом и пылью. Но у нее почти не осталось сил. Рука безвольно упала.

– Несколько запоздалая стыдливость, – ядовито прокомментировал он, опустился рядом с ней на колено, подложил под голову ладонь, приподнял голову и поднес к губам Сары горлышко бурдюка. Сара жадно пила до тех пор, пока он не отнял у нее воду.

– Если пить сразу много, то заболеешь, – предупредил он. Сара слишком много времени прожила в стране жестокого солнца, должна была и сама знать об этом, не раз наставляла других. Но никогда не подозревала, что человек может так страстно желать воды, тянуться к ней и пить, пить, совершенно забыв об опасности. Она протянула руку, но Галагер уже поднялся на ноги. – Немного погодя получишь еще.

Поднявшись, он заслонил солнце своим огромным телом. Запрокинув голову, тоже отпил немного воды. Сара внимательно смотрела на гладкие линии шеи и подбородка. Кожа у него сильно загорела, стала почти бронзовой. Она была гораздо темнее, чем месяц назад, когда он бесследно исчез с Ловеллы. За ночь у него отросла щетина, он выглядел очень суровым, больше походил на бандита, чем на бывалого бушрейнджера. Доминик слегка поправился, плечи стали еще шире. Талия, бедра и ноги были по-прежнему стройными, но мускулы на них выглядели более рельефно.

Он отвернулся и отошел к лошади. Сара почувствовала, что к ней возвращаются силы, и подумала, что, вероятно, можно было бы сбежать, скрыться. Но потом поняла, что надежды бессмысленны и беспочвенны. Он поймает ее в считанные секунды. Галагеру для этого даже лошадь не потребуется.

– Вот, – он вернулся и снова стал перед ней на колено, положив рядом одеяло. Как только он наклонился, Сара обратила внимание на то, что у него на шее платка нет. Доминик держал платок в руке, смочив глотком пресной воды.

– Ты должна была сказать, что тебе неудобно и больно.

Сара посмотрела на него без интереса, потом почувствовала ткань на горящей коже. Она немного смягчилась, но не подавала вида.

– У меня нет оснований считать, что тебя обеспокоит моя боль.

Его лицо снова стало жестким, безжалостным.

– В отличие от тебя я не испытываю удовольствия, заставляя людей страдать без причины. Наказание, которое я для тебя придумал, не имеет ничего общего с болью. По крайней мере, если ты будешь хорошей девочкой и станешь делать то, что тебе велят, то никто тебя не обидит.

Он неторопливо протирал влажным платком ее лицо и шею. Сара облегченно вздохнула, ощущая благословенную прохладу на шее, потом на плечах. Внезапно рука Галагера скользнула под вырез ночной рубашки, влажная тряпка скользила между и под грудями. Суставы пальцев мужчины коснулись мягких вершин. Сара предположила, что это произошло случайно. Но совершенно не случайно соски стали твердыми, отвечая на легкое прикосновение. Сара разозлилась, попробовала сесть и оттолкнуть его руку.