Мое тайное соглашение - Катерина Шумахер

— Тебя я ему не отдам, — он залпом выпивает содержимое бокала и расслабленно откидывается на спинку дивана. — Выкладывай. Почему вы расстались с парнем?

— Тебе не хочется об этом слушать, — отмахиваюсь я с нервным смешком.

— Я сижу в твоем номере, а на тебе только халат. Поверь, мне очень хочется, — на секунду он обжигает меня своими чёрными глазами, — …слушать.

От его слов пульс подскакивает, сердце начинает отбивать какой-то сумасшедший ритм. Становится невыносимо жарко в этом самом халате. Неуверенно поерзав на диване, начинаю говорить. Очень надеюсь, что изо рта не вырвется что-то вроде «раздень меня скорее». Кажется, пока получается неплохо.

Рассказываю о Майке, о том, как мы на протяжении нескольких лет встречались у общих друзей. Как наш безобидный флирт незаметно перерос в отношения. О том, как я старалась не замечать вечных упреков и ограничений. Смириться с отсутствием хоть какой-то страсти в отношениях. Тут я бросаю беглый взгляд на мужчину напротив. Если бы я издавала пособие на тему «страсть», он оказался бы на обложке. Ловлю себя на мысли, что очень легко не замечать отсутствие страсти, когда не знаешь, что это такое. За последние несколько дней благодаря этому мужчине я испытала такой спектр эмоций, которого не испытывала, наверное, за всю жизнь. Этакая эмоциональная девственница.

Отдаю ему должное: Эндрю, кажется, поглощён рассказом. Слушает, периодически вставляет комментарии. В основном уничижительные по отношению к Майку. Меня это невольно умиляет. Хочется придвинуться ближе. Останавливаю себя и делаю очередной глоток виски. В стакане становится пусто. Эндрю молча обновляет бокал.

Я сбивчиво заканчиваю рассказ, упоминая предложение и ту встречу с Маринн возле офисного центра:

— В общем, я действительно ехала к нему. Но только для того, чтобы поставить точку, — поднимаю на него глаза, — ты не дал мне возможности объяснить.

— Ты и не должна была ничего объяснять.

И на какое-то время уходим в себя.

Опускаю взгляд вниз и — боже — вижу, как его пальцы теребят пояс моего халата, который бесстыдно разложился прямо по центру, между нами, на диване. Как под гипнозом слежу за неторопливыми движениями его пальцев, и меня обдаёт жаром по всему телу, будто эти пальцы сейчас теребят совсем не кусок ткани, обвязанный вокруг моей талии. Единственная непрочная нить, удерживающая на мне халат. Уверена, если он легонько потянет, халат с радостью распахнется для него. Абсолютно без моего участия, у них своя игра. Нервно сглатываю и поднимаю глаза. Он внимательно следит за моим лицом.

— Ну а ты? Какова твоя история любви? — на этот раз я принимаю роль слушателя и устраиваюсь поудобнее, хотя поудобнее — немного не то слово. Я вся как на иголках. Эндрю удивлённо поднимает брови.

— Не уверен, что это подходящая тема для разговора.

— Ты в моем номере, я в халате… — с невинным видом повторяю я его слова.

Снова этот халат. Зачем я вообще заостряю на нем внимание?

— На самом деле, все очень прозаично.

Я вздрагиваю, уже забыв, о чем, собственно, спрашивала. История любви, соберись, тряпка! Эндрю продолжает.

— Познакомились в колледже, быстро начали встречаться, очень много занимались сексом и очень мало разговаривали. Затем выпуск, свадьба и совместная жизнь, которая никак не хотела складываться.

Такого поворота явно не ожидалось. Давлюсь напитком и начинаю кашлять.

— Ты женат?! — с трудом сиплю я.

— Разведен, — мягко поправляет он.

Он торопливо придвигается ко мне и стучит по спине. Я перестаю кашлять и поднимаю на него глаза.

— Как такое возможно? Ты был женат, успел развестись. Сколько тебе? Пятьдесят?! — на моем лице написано такое искреннее удивление, что он начинает веселиться.

— Столько вопросов, мисс Эттвуд!

— Когда?

Я веду себя как следователь на допросе. Уж точно, меня сложно назвать благодарным слушателем. Но мне плевать, в этот момент я должна узнать все. Сейчас или никогда.

— Три года назад, — он снова отодвигается на свой край дивана. — Бракоразводный процесс — не самое приятное занятие, не советую. Я был, так скажем, наблюдателем со стороны. Она забрала все, что смогла, и ушла. А я остался. Тут нечем гордиться. — Он наклоняет голову и с улыбкой добавляет, — кстати, мне тридцать три, если тебе интересно.

Беспокойно ерзаю на диване от его улыбки. А с чего вообще я так удивляюсь тому, что он был женат? Я же вижу его своими собственными глазами. Странно, что он сидит тут со мной, а не женится прямо сейчас на какой-нибудь фотомодели.

— Ты не хотел развода?

Спрашиваю и тут же жалею. Давай, Элизабет, продолжай в том же духе, испорть все.

— Перемены — это всегда сложно, — он пожимает плечами. — Не из-за неё. Просто мне кажется, я никогда не умел сдаваться.

Разговор становится сложным, я чувствую это по его напряженной позе. Неожиданно он поднимается с дивана.

— Мне пора. Думаю, ты планировала хотя бы немного поспать, — он протягивает мне руку и помогает подняться.

Мы вместе подходим к двери. На это нам хватило четырех шагов. Время перевалило за полночь. Я закусываю губу и пялюсь на неприлично красивого мужчину, стоящего в полуметре от меня. Виски придает смелости и безрассудства. Если точнее — отключает голову. Самое время. Эндрю усмехается, видя мое выражение лица.

— Мы оба знаем, что это плохая идея, — его голос хриплый, а глаза восхитительно тёмные.

Думать эти факторы совершенно не помогают, поэтому я слышу свой голос:

— К черту хорошие идеи, — и бросаюсь к нему в объятия.

Он с готовностью подхватывает меня, и наши губы находят друг друга. Это лучшее, что может со мной случиться. Его горячие губы на моих губах. Страстные, сводящие с ума. Я судорожно втягиваю в себя воздух, пропитанный его ароматом. Обхватываю его плечи и прижимаюсь к нему всем телом. Ближе. Еще ближе. Боже, какой твёрдый. Идеально.

Его руки сжимают мою талию, собирая под собой мягкую ткань халата. Одна рука ложится на мои бёдра, вторая путается в волосах. Наши языки встречаются, и он с глухим стоном подхватывает меня на руки, отрывает от пола и