На полшага впереди смерти - Алексей Макеев

Еще какая-то мысль готова была оформиться, но этому помешал завибрировавший в кармане мобильник.

– Внимательно слушаю, – произнес Капанадзе.

– Шеф, тут такое, – проблеял Айфоныч.

– Какое?

– Стройбат нарисовался. Можно брать.

Хмель из головы Капанадзе моментально выветрился.

– Сейчас буду…

Непонятная тревога продолжала глодать Стройбата. Не то чтобы он сильно доверял предчувствиям, но сейчас все его существо вопило – пора валить.

Зиновий с утра уже накушался беленькой, выглядел в целом довольным жизнью, и его потянуло на лирику:

– Мишаня, ты все же мой лучший друган.

– А худшие где?

– Да передохли все кто от чего. Жизнь, знаешь, штука опасная. Всех в могилу сводит.

– Сначала все суки сдохнут, ибо не хрен, – произнес уверенно Стройбат.

– Миха, ты мне лучше скажи – вот зачем мы такие уродились? Кому мы такие нужны?

– Какие?

– Да такие… Вообще никакие…

– За себя говори, – буркнул Стройбат, натягивая ветровку и устремляясь к двери.

– Ты куда?

– За закусью и бутылкой, куда ж еще.

– Чего суетиться? Дал бы бабок, я бы сходил.

– Да ты на ногах не стоишь.

Открывая дверь, Стройбат уже знал, что ближайшим поездом уедет из этого города. Найдет, где перекантоваться, не маленький. А там и документы подоспеют. И к хренам из этой страны. К хохлам, казахам, белорусам – только не здесь. Как Зиновий только что сказал? Мы никакие… Хрен угадал. Он, Стройбат, еще немало шей свернет, оставит свой след на этой поганой земле, где что ни человек – то тварь. Что ни морда – то врезать по ней охота!

– Ненавижу вас, уроды, – прошептал Стройбат.

Сейчас на вокзал. Посмотреть расписание, выбрать пункт назначения. Потом вернуться. Упаковать вещи. И – вперед. К новым горизонтам. Чтобы напомнить о себе всем тем, кто его, на свою беду, забыл.

Он распахнул дверь, шагнул за порог.

И на миг застыл.

Глаза уткнулись в глаза.

По лестнице поднимался массивный, с фигурой борца, смугловатый, представительный кавказец, сжимавший в руке пистолет Макарова. За ним маячили «гоблины» в камуфляже, сферах и бронежилетах.

Ежу понятно – полицейская группа захвата. Впереди опер, за ним вышибалы, которым стоит сказать «фас» – и они будут ломать, крушить, стрелять и рвать на части.

За кем они?

Да понятно же – за ним, Стройбатом! Нашли, суки!

Только почему полиция? Должна быть братва!

Стройбат не знал, что по его душу прибыл подполковник Капанадзе. Но Капанадзе знал, что схлестнулся глаза в глаза именно с Мишей Стройбатом.

– Стоять! Полиция! – Капанадзе бросился вперед.

Но Стройбат успел шагнуть назад. И захлопнул дверь перед носом оперативника.

Он прислонился к стене. Спина его вспотела, в груди ухало сердце. Внутри разливался ледяной холод.

Пришли, легавые! По его душу, суки, пришли. За его жизнью!

По двери ударили ногой. Но она устояла. Когда Зиновий был еще не в алкогольной коме и при деньгах, дверь соорудил себе на славу – хоть и деревянную, но крепкую. Но долго она не продержится.

Нечего стоять – только смерть свою выстоишь! Надо действовать! Вперед!

Он кинулся к себе в комнату. Извлек из тайника, оборудованного под паркетной доской за батареей, пистолет Макарова с глушителем – свой любимый рабочий инструмент. В сознании пульсировала горячими токами крови мысль: «Не возьмут, суки! Не дамся!»

По двери бухнули чем-то тяжелым – она треснула, подалась, но опять устояла.

– Головатько, – послышался голос оперативника. – Выходи! Тебе некуда деваться. Никто тебе ничего не сделает!

– Хрен тебе, падла! – заорал не своим голосом Стройбат.

Зиновий, будто его вообще не касалось происходящее, продолжал сидеть за столом.

– Михаил, считаю до десяти, – не успокаивался оперативник. – Потом запускаю спецназ. И они тебя под горячую руку завалят!

– Поубиваю всех!

– А убивалки хватит?!

– Встречу как положено! – Стройбат сжал пистолет. Мысли метались в разные стороны, душу рвала непередаваемая гамма чувств – от вязкого ужаса до первобытной ярости. Скачущие сумасшедшим галопом эмоции мешали ясно оценить обстановку.

А когда на миг вернулось соображение, то понял, что крепко заперт. Глянул из окна, внизу маячили громилы в камуфляже – так что даже если удачно спрыгнет с третьего этажа, то прямо в руки пятнистых.

Убьют же! Убьют! А как хочется жить! Как хочется свободы и простора!

Они его хотят посадить в клетку!

Никогда!

Что делать?

– Три, – без тени волнения, обыденным голосом, как конферансье в цирке, вел счет оперативник: – Два… Стройбат, выходи. Время и моя доброта заканчиваются!

– Я тебе кадык вырву, падла ментовская!

– Один! – завершил отсчет Капанадзе.

После некоторой паузы дверь вылетела от удара «ключа» – огромной кувалды.

В комнату, прикрываясь бронещитками, ощерившись стволами, ворвались спецназовцы. По виду – чисто древние рыцари в латах. Вооруженные, злые, готовые ко всему.

В дальнем углу комнаты, рядом с окном, стоял Стройбат, держа за шею своего собутыльника Зиновия и целясь ему в голову из пистолета Макарова с глушителем.

– Замерли! – крикнул Стройбат. – Я ща его продырявлю!

Спецназовцы застыли, оценивая ситуацию.

Стандартная вводная, отрабатываемая не раз, – захват заложника.

И действия стандартные. Можно убрать террориста удачным выстрелом. Можно бросить светошумовую гранату и скрутить негодяя, пока он будет дезориентирован. Но Стройбат заслонялся своим приятелем достаточно умело, и риск потерять заложника был велик.

– Шаг сделаете – выбью ему мозги!

– Миха, ты чего? Это же я! – удивленно просипел Зиновий.

– Заглох!

– Я же твой кореш. – С Зиновия начал слетать хмель, что было за последние годы нечасто.

Интересно, повторялась ситуация с Наташей в подмосковном поселке. Только теперь Стройбат держал заложника. Все повторяется. Все события бегают в этой жизни по кругу – раз случившись, преследуют тебя в других интерпретациях.

– Ты чего, Стройбат, кореша своего завалишь? – поинтересовался спокойно Капанадзе.

– Завалю! Мне терять нечего!